– Друзья Мэйсона никогда не называли меня дворняжкой. В это так трудно поверить?
– Что?
– Я слышала, как твой друг назвал меня так.
Из него вырывается единственный горький смешок.
– Так вот почему ты ушла? Тебе следовало подслушать немного больше, так как речь шла о моей рубашке. Он назвал фланель тканью для собаколовов.
Моя грудь сжимается, и я хочу извиниться, но это не единственное, что сегодня меня обеспокоило.
– Что ж, поблагодарим Бога за то, что тебе не придется надевать ее снова.
Он достает ключи.
– Пока, Кайман.
– Пока. – Я не оглядываюсь, хотя мне очень хочется. Хочется, чтобы Ксандер остановил меня. И я зла на себя за это.
Он не останавливает меня.
Я возвращаюсь в подсобку, где Генри убирает гитару в чехол, а Скай заматывает шарф вокруг шеи. Не хочу оставаться одна. У меня скручивает живот.
– Куда собираетесь?
– Генри не нравится ассортимент. – Скай указывает на столик с едой. – Мы собираемся купить нормальную еду в магазине за углом.
– Нормальная еда – это начос или несвежие хот-доги?
– Именно, – отвечает Генри.
***
Я аккуратно добавляю немного «Маунтин Дью» в стакан и беру «Пауэр Рейд».
– Что она делает? – Слышу я, как спрашивает Мэйсон.
Скай смеется.
– Это ее фирменный рецепт. Она все прошлое лето занималась этим экспериментом. Теперь ей известен идеальный состав содовой.
– Я должен это попробовать, – говорит Мэйсон и уходит. Продавец следует за ним. Мужчина не доверяет подросткам и всегда ходит за нами, прикрываясь рассказами о «предложении дня», чтобы мы не догадались, что он за нами наблюдает. Сейчас он рассказывает Мэйсону о скидке на вяленое мясо, а Мэйсон спрашивает, может ли тот смешать разную газировку. Я единственная, кто этим занимается. Скай выдавливает горчицу на свой хот-дог.
Я заканчиваю смешивать и делаю глоток. Идеально. Скай может издеваться надо мной сколько хочет, но этот эксперимент стоил того.
– Сколько вы готовы заплатить за рубашку? – внезапно спрашиваю я, думая о сотнях долларов, которые Ксандер потратит на замену рубашки для «важного клиента».
– Эту я купил за пятьдесят центов в «Армии Спасения», – гордо восклицает Мэйсон, указывая валяным мясом на логотип своей футболки. Продавец внимательно следит за движением мяса, как будто Мэйсон собирается вынести его в рукаве.
– Это круто даже для секонд-хенда, – говорит Скай, кивая. Она явно под впечатлением.
– Пять долларов за эти джинсы, – говорит Генри. – Хотя я был готов заплатить шесть. – Он поднимает футболку, демонстрируя нам, как выглядит его задница в этих джинсах.
Я смеюсь. Включая чрезмерно подозрительного продавца – вот какие люди мне по душе.
Мэйсон на что-то указывает, крича: «Ага!», и это заставляет меня подпрыгнуть.
– Что? – спрашиваю я.
– Вот где я его видел.
Я медленно поворачиваюсь, смотря на журнал «Старз», на который и указывает Мэйсон. На обложке в углу находится фотография Ксандера.
Глава 20
Наверное, мне не следовало покупать тот журнал. Я и так уже достаточно зла на Ксандера. Но я купила и теперь сижу в одиночестве на диване в гостиной, ожидая, когда мама вернется домой, и перечитываю статью еще раз. В ней лишь говорится, что «Принц Отелей» был замечен в Нью-Йорке во время открытия одного из отелей его семьи.
Неудивительно, что при первой нашей встрече он бы в шоке, когда узнал, что мне не известно, каким бизнесом владеет его семья. Может быть, Ксандер подумал, что я притворяюсь. Зря. Все потому, что у нас нет кабельного. Однако хоть я и не знала, кто он, я всегда понимала, что он является кем-то значимым. И статья, напоминающая мне об этом, ничего не меняет. Я сминаю тонкий журнал и бросаю его в работающий телевизор. Спустя пару секунд в комнату заходит мама.
– Привет, – говорит она, заметив меня на диване.
– Твоя встреча длилась вечность. – Если я подберу журнал сейчас, то будет слишком заметно, поэтому я оставляю его на месте в надежде, что она не заметит.
– Прости. После приема мне нужно было выполнить парочку дел.
Я указываю за свое плечо.
– Я сделала тебе сэндвич. Он в холодильнике.
Освещение меняется, когда по телевизору начинается реклама, и я замечаю, что у мамы заплаканные глаза. Я сажусь ровно и поворачиваюсь к ней.
– Ты в порядке?
– Конечно. Просто устала. – Она уходит на кухню, которая отделена от гостиной одной стенкой.
– Правда?
– Да, все хорошо.
Я хватаю журнал и засовываю его в карман.
Мама гремит чем-то на кухне, а потом кричит:
– Хорошо провела время?
Я делаю несколько шагов до телевизора и выключаю его, потом жду, когда она присоединится ко мне на диване.
– Да, мы ездили к отцу Скай копать могилу. Это было круто.
– Звучит здорово. Твой друг должен к нам прийти. Я хочу с ним познакомиться.
Нет, не хочешь. Тебе бы не захотелось с ним знакомиться.
– Он боится кукол. Детская травма.
– Серьезно?
– Нет, мам.
– Ты смешная, Кайман.
– А ты стала понимать сарказм.
Она смеется.
– Так этот друг – твой парень?
– Мы просто друзья. – Но являемся ли мы ими сейчас?
– Ну, если это все, что тебе нужно, то тебе стоит быть внимательнее, потому что разница между «просто друзья» и «парень»…
Я с улыбкой закатываю глаза.
– Да, да.
– Очень маленькая, – продолжает она. – Не разбивай сердца.
– Ты что, подражаешь Сократу, мам.
– Так заметно? – Я слышу, как открывается и закрывается шкафчик, и жду, когда она присядет ко мне, но она говорит: – Спасибо за сэндвич, дорогая. Съем его завтра. Я уже поела.
– Хорошо.
– Прости, что пришла и испортила твои планы, но я иду спать.
– В восемь часов?
– Это был долгий день, сначала я занималась магазином, а потом бегала по городу.
Я вскакиваю и следую за ней по коридору.
– Подожди.
Она поворачивается ко мне лицом. Свет выключен, и мы стоит в темноте.
– Да?
– Пожалуйста, поговори со мной. Что-то не так. – Мы с мамой всегда всем делились. Дистанция, которую я ощущаю между нами, – моя вина, я знаю. Она из-за всех секретов, которые мы держим в себе, но нам нужно поговорить.
Мама смотрит на свои руки, а ее плечи поднимаются и опускаются. Она избегает моего взгляда, когда произносит:
– Все в порядке, правда.
– Пожалуйста, мам. Я же чувствую, что что-то не так.
– Сегодня я пыталась взять ссуду, и мне отказали.
