— Ну-ну, значит, муж? Хе-хе… — приговаривал он, делая многозначительное лицо. — Муж, значится, ну-ну…
Клава, конечно, догадывалась о не совсем профессиональном, не совсем дружеском отношении к себе Порогина, но даже предположить не могла, что тут все зашло так далеко.
— И кто же ваш муж, Клавдия Васильевна? — иронично спрашивал Игорь.
— Мой муж — просто очень хороший человек, — отвечала Клавдия и чувствовала, что она как будто оправдывается перед парнем.
Федя, не подозревавший о готовившемся ему испытании, широко улыбнулся Игорю и простодушно протянул руку:
— Федор!
— Федор? — язвительно скривил губы Игорь. — Нет, товарищ Дежкин, вы уже не так молоды, мне неловко будет вас звать только по имени. Вам ведь лет… сколько? Пятьдесят восемь, девять?
— Пятьдесят один, — не успел обидеться Федор.
— М-да… потрепала жизнь, — с иезуитским сочувствием отозвался Игорь.
До Федора наконец стало доходить.
— Этот в бригаде твоей? — спросил он громко, выруливая на оживленное шоссе.
— Да, Игорь Порогин, — кивнула Клавдия.
— Э-хе-хе… — протяжно вздохнул Федор. — Ну и времена пошли…
— А вам, простите, не нравятся наши времена? — провокационно спросил Игорь.
Ну а дальше уже ничего особенно делать не надо было. Спор перешел на политику, а там и на личности. Ситуация вышла у Клавдий из-под контроля, она только успевала вставить:
— Федя, красный!! — когда муж не замечал светофоров. Или: — Куда ты так гонишь?! — когда их старенький «Москвич», натужно гудя, обходил «феррари» и «форды».
Но если уж быть честным до конца, Клавдии в глубине души чуть-чуть нравилась эта электрическая ситуация.
Ах, не верьте в женщину-миротворицу. Вспомните, как загорались глаза школьных красоток, когда один недоросль говорил другому: «Пойдем выйдем, стыкнемся?» Или когда ваша студенческая подруга, вместо того чтобы звать милицию, кричала: «Дай ему! Вмажь!» Или когда ваша жена говорила уничижительно: «Ты не мужчина! Надо было двинуть ему разок!»
Впрочем, Клавдия, конечно, до драки бы не допустила. Но бестолковая перепалка мужа и Игоря ложилась на ее душу приятным елеем.
«Ну не все же дела, — думала Клавдия, — надо когда-нибудь и развлечься…»
…Они стояли угрюмой толпой у самого входа на свалку и смотрели на вышедших из машины Клавдию, Федю и Игоря с холодным, как стальной клинок, равнодушием.
Теперь неуютность «москвичика» показалась Клавдии милой домашней обстановкой, хотелось побыстрее вернуться, захлопнуть дверь и нажать пупочку замка, чтобы не открыли снаружи.
По мере приближения с толпой происходили странные метаморфозы. Она как бы становилась больше и одновременно компактнее, группируясь прямо на пути приезжих.
Клавдия почему-то была уверена, что на территорию свалки они просто не войдут. Почему их не пустят эти угрюмые люди, можно было только догадываться — запчасти! Эти жучки неплохо наживались здесь. Неужели они допустят конкурентов?
Был, конечно, другой выход — выдернуть из сумки «корочку», напустить серьезу и гаркнуть:
— Разойдись! Прокуратура Москвы!
Но Клавдия не была уверена, что тут же не прогремит из толпы бухающий звук стреляющего обреза. То есть, проще говоря, Клавдия растерялась и замедлила шаг.
К сожалению, она не учла не угаснувшего единоборства мужа и сослуживца. А они как раз сейчас были в том взведенном состоянии, которое заставляет мужика переть на танк, не говоря уж о кучке мрачных лиц с засунутыми глубоко в карманы руками.
Правда, она вовремя заметила, как Игорь сунулся за пазуху, чтобы вытащить удостоверение, успела уцепиться за его рукав и, с незнакомыми ей самой, визгливыми нотками в голосе прокричать:
— Федь, ты че-то перепутал, это не рынок, кажись! Мальчики, а тута рынок далеко?
Толпа снова подверглась странным метаморфозам: она рассыпалась и стала меньше.
Ответа, впрочем, не последовало.
— А че это такое тута? — продолжала изображать темную клушу Клавдия. — Мальчики, это че такое тута?
— Вали отсюда, тетка, — зычно сказал кто-то из толпы. — Рынок в другую сторону.
— Ой, Федь, я ж тебе говорила, а ты глаза вечно зальешь и токо знаешь ругаться.
Угрюмость толпы сменилась снисходительным посмеиванием.
— А ты тоже остолоп, — напустилась на Игоря Клавдия, — нет, чтоб унять отца, так сам с ним бухаешь.
Муж и Игорь, опешив от напора Клавдии, неумело кивали и страшно неорганично разводили руками.
— Давай-давай, коза, ввали им! — посмеивался крепкий мужчина в коже, как бы позволяя тем самым и другим потешаться над дурой теткой. Толпа позволению вняла. Хохот начался дикий.
«Маленько переиграла, — подумала Клавдия. — Ну, комедия — трудный жанр…»
— Может, хоть воды тут дадут, а то ведь закипит радиатор.
Почему Клавдия так легко вспоминала эти чисто мужские слова — загадка.
— Ребята, тут водичкой не разживемся? Нам токо полведерка, да, Федь?
— Иди, тетка, — снова позволил тот самый кожаный крепыш.
Толпа расступилась, и Клавдия с мужем и Игорем оказались у запертых ворот.
— Ой, а тута закрыто, — обернулась к кожаному Клавдия.
— Да ты что?! — расхохотался тот. — Закрыто?!
Клавдия уже окончательно выделила кожаного как главаря, интимно приобняла его за шею и что-то жарко шепнула в ухо.
И Федя, и Игорь онемели. А крепыш расхохотался пуще прежнего:
— Ну ты даешь, тетка!
И открыл хозяйским жестом железную дверь в воротах.
— А не проводишь, милок? — захихикала Клавдия.
Кожаный шагнул за ними, закрыл аккуратно за собой дверь и широким шагом тронулся к голубому вагончику. Да, это он был здесь главным.
Клавдия присела на секундочку к земле, подняла какую-то железяку, быстренько догнала крепыша и, ткнув железякой ему в спину, прошипела:
— Следователь прокуратуры Дежкина! Тихо, козел. Быстро: фамилия, имя, отчество, адрес. Игорь, обыщи.
Ни инспектор, ни муж, ни уж конечно сам крепыш не ожидали такого мгновенного поворота, главарь обернул еще улыбавшееся лицо и наткнулся взглядом прямо на удостоверение.
Игорь сообразил довольно быстро. Он мотанул опешившего крепыша к капоту проржавевшего «ЗИЛа» и обхлопал его карманы.
Оружия у крепыша не было. Но было водительское удостоверение с именем и фамилией.
Крепыш засопел угрожающе, стоило ему крикнуть, как ввалилась бы помощь, и тогда Клавдии со спутниками пришлось бы ой как туго.
— Игорь, омоновцы подъехали? — громко спросила Клавдия.
— Ждут, — сразу подхватил тот.
— Давай вызывай их.
Вот исполнить эту команду у Игоря фантазии не хватило. Он замялся, весь блеф сейчас мог бы раскрыться и рухнуть, но тут наконец пришел в себя Федор.
— «Первый», «Первый», я «Ласточка», — заговорил он в кулак. — Приступаем к захвату!
Клавдия предусмотрительно отшагнула от крепыша и оттянула Игоря.
Крепыш рванулся от них с такой скоростью, словно в нем самом внутри был двигатель с турбонаддувом. Высоченный забор он преодолел как птица.
— Атас!!! — кричала птица. — Омоновцы!
— Что за «Ласточка»? — спросила Клавдия Федора. — Это ты, что ли, «Ласточка»?
— Ты, — смутившись, как мальчишка, ответил муж.
— Молодцы, — похвалила Клавдия и инспектора и Федора. — Документик нам этот очень пригодится. — И она сунула в сумку водительское удостоверение крепыша. — Можно считать, не зря съездили…
— Как это? — чуть не задохнулся от возмущения Федор. — А запчасти? Я чего сюда пилил?
— Запчасти… — вспомнила Клавдия. — Ладно. Пойдем в сторожку, спросим разрешения.
Примиренные общим успехом, мужчины стали друг к другу несколько дружелюбнее.
— Мне трамблер бы хороший приискать, — сказал Игорю Федор.
— Понятно, — кивнул тот с видом знатока. — Трамблер…
Игорь остановился у кучи покрышек, которая вырастала чуть не до неба, тронул ее рукой на предмет определения устойчивости.
— А ты что там этому гаду на ушко говорила? — вспомнил вдруг Федор.
— Что писать хочу, — нимало не смутившись, ответила Клавдия.
19.21–23.59
Дверь вагончика раскрылась сама.
Озабоченный молодой человек в джинсовой спецовке выдвинулся из темного нутра спиной. В руках он держал какую-то коробку, скорее всего тяжелую. Но, увидев Клавдию и мужчин, даже забыл поставить ее на землю.
— Здравствуйте, мы к вам с просьбой, — начала Клавдия, мысленно умоляя молодого человека отказать однозначно и бесповоротно. — Вы не позволите моему мужу покопаться тут?
— А? Что?.. Покопаться? Ну конечно, пусть копается, — почти радушно вдруг ответил молодой человек. — А что нужно-то?
— О, мне много чего нужно! — совершенно обнаглел Федор. — Мне нужно трамблер… У меня «москвичок» четыреста одиннадцатый…
