— Наверное, так будет лучше. Мы тут с девочками покумекали и сделали кое-какие выводы: она стала пригодна для ритуала, потому что пропиталась твоей силой. Должно быть, вы слишком часто контактировали.
Свят закатил глаза:
— Считаете, я не думал об этом? Нет, она фонит не из-за того, что находилась рядом. Летом она попала в поток…
Ведьма схватила с маленького кофейного столика записную книжку и запустила ею аккурат в голову Вишневскому.
— Ну и дурень! — крикнула генеральша, начиная свой долгий и громкий бранный монолог.
Устроить встречу с Григорием Блиновым оказалось нелегко, но возможно. Самым трудным во всей этой истории оказалось придумать разумную причину, зачем Вишневскому — человеку, известному в высших кругах, встречаться с невменяемым мальчишкой — заключённым психиатрической больницы.
Святослав думал, как обставить дело так, чтоб не вызвать никаких подозрений. Оптимально — приехать инкогнито, не отмечаясь в посетителях и не называя своё имя, при таком раскладе о неофициальном визите будут знать несколько высокопоставленных человек, включая Адашева. Безопасник и так уже сделал слишком много грязной работы, давать больше пищи для размышлений не желательно. И всё же, через эмоции реально обмануть двух-трёх человек.
В итоге Свят выкатил легенду: ему необходимо встретиться с пойманным недоманьяком, чтобы поговорить по-мужски, понять, зачем псих едва не погубил подружку. Ложь вышла гадкой, неловкой, однако почему-то убедительной.
В день икс Святослав приехал в психиатрическую клинику специализированного типа без сопровождения. Адашев, уладив всё с посещением Блинова, собирался быть там же ради безопасности нанимателя. Вишневский мягко отказался, предложив вместо того усерднее копать под Безличева.
У чёрного входа психбольницы Свята встретили двое крепких санитаров, которые по просьбе руководителя заведения без лишних разговоров и расспросов, провели посетителя в комнату для свиданий. Святослав ожидал увидеть посередине стеклянную стену с переговорными трубками, но вместо этого в центре стоял стол и два стула. Серо-жёлтое помещение, освещённое современными яркими диодными лампочками, казалось сумеречным. решётки на окнах напоминали о том, что это не клиника, а все-таки тюрьма.
Свят не торопился присесть, расхаживал по комнате в ожидании, санитары не уходили, стояли скалами у входа. Спустя пять минут дверь открылась и в сопровождении врача в помещение вошёл Блинов, наряженный в больничную пижаму.
— Проходи.
Доктор подтолкнул своего пациента в сторону стула, что стоял лицом к двери. Тот, на удивление, беспрекословно подчинился и сел, сложив руки на коленях, словно пай-мальчик. Парень сильно изменился с последней встречи: похудел, осунулся и имел заторможенный вид. Свят даже засомневался, способен ли тот мыслить в таком состоянии, и уж тем более отвечать на вопросы.
— Добрый день, — поздоровался психиатр, пожав руку Святославу. — Я лечащий врач Гриши. Вы хотели с ним поговорить?
— Да.
Повисла тишина, психиатр чего-то ждал от Свята, а тот, в свою очередь, не мог понять, почему медицинский персонал торчит в комнате.
— Вы не оставите нас наедине? — спросил он наконец у хлопающего глазами доктора.
— Что вы?! — удивился врач, — Это не положено. Видите ли, Блинов болен, трудно угадать, как он отреагирует на ваше появление здесь, учитывая цель визита. А мы отвечаем за безопасность и пациентов и посетителей.
Святослав вздохнул и полез за бумажником, вытащив несколько крупных купюр, он раздал их доктору и санитаром.
— Вот моя страховка жизни, с этой минуты я сам за себя. А теперь, прошу, оставьте меня с ним.
— А если…? — начал психиатр, убирая деньги в карман.
— Ничего я ему не сделаю, обещаю.
— Гриша, ты помнишь, о чём мы говорили?
Парень закивал, неотрывно глядя перед собой.
— Хорошо, мы будем за дверью, — доктор вышел, уводя за собой санитаров. — У вас не больше десяти минут, ему нельзя перевозбуждаться.
Теперь два ведуна могли поговорить с глазу на глаз. Святослав сел напротив Гриши, и едва щёлкнул дверной замок, Блинов откинулся в кресле, сладко потянулся и положил ладони на затылок.
— Здесь есть камеры? — спросил тихо Свят.
— Не-а.
— Хорошо, — Вишневский посмотрел на парня, заторможенность которого улетучилась, сознавая, что вновь составил о нём ошибочное мнение. — Я думал, тебя на транквилизаторах держат.
— Я не идиот, чтоб жрать эту дрянь. — Гриша говорил очень тихо, из-за скрипа стула, на котором начал покачиваться, Свят едва разбирал слова. — Ну? Чего припёрся? Узнать как у меня дела?
— Дела у тебя плохи, но я могу поправить.
— Ишь ты! — воскликнул Блинов, остановился и прислушался к происходящему за дверью.
— Кто может призвать душу?
— Ты да я, да мы с тобой! — с ухмылкой ответил парень.
Святослав сжал зубы, глядя на гадкую физиономию неприятеля.
— Человек совершает самоубийство, его душа летит куда-то в сторону и пропадает, удержать её невозможно. Мне нужен тот, кто способен провернуть такой ритуал.
— Всем нам что-то нужно, — наигранно пожал плечами Блинов, — Такова жизнь. Как у Анечки дела?
— Кто? — глухо стукнув по столу, повторил вопрос Свят.
— Очевидно, что кто-то. Колдун, наверное.
Святославу ужасно хотелось начистить эту наглую физиономию, у него буквально зудели руки от прилива злости и тёмной энергии. Перед глазами встала картина: зубы Гриши летят по параболе на пол на фоне мелких капель крови.
Вишневский глубоко вздохнул и откинулся на спинку стула — так переговоры не ведут: угрозами или насилием сейчас ничего не добьёшься, только хуже себе сделаешь. Произведя над собой усилие, Свят вытащил на поверхность всю дипломатичность, на какую был способен.
— Ты мне скажешь, кто это сделал, а я дам тебе лучшего в городе адвоката.
Гриша, шумно отодвинув стул, вскочил на ноги:
— От спасибо, мил человек! — Он сделал земной поклон, коснувшись ладонью пола, — Век буду — не забуду.
— Сядь. — Святослав зыркнул на парня, который забыл о всякой конспирации и начал говорить полным голосом.
Блинов, громко цокнул языком и грохнулся на место. Вышло удачно — он имел неосторожность положить руки на стол. Свят метнулся вперёд и успел схватить того за запястье. Гриша зашипел от боли, ощущая, как разряды чужеродной тьмы, проникают в его тело.
— Ты неверно выбрал сторону, — вкрадчиво
