Наличие жены (теперь уже бывшей) Андрюша признал, как и то, что его мать спустила Татьяну с лестницы. Кто платил за операцию, Богданович не имел никакого понятия и этим не интересовался. Он вообще был обижен на Таньку за то, что она не желала с ним общаться после возвращения из клиники и посылала его каждый раз, когда он ей звонил, причем проявляла большие познания в анатомии человека и зоологии. Андрюша считал, что Таньку он осчастливил, женившись на ней. Ведь о таком сокровище мечтали тысячи (если не сотни тысяч) девчонок по всей стране. Но Танька своего счастья не оценила и теперь не желает даже разговаривать с Андрюшей.
– А во время последнего концерта твоя мама появлялась в комплексе? – уточнила я.
– Она всегда появляется, – растягивая слова, ответил Андрюша. – Будто вы не знаете, девки.
И он снова выпучил глаза, как жаба на пригорке, затем хлопнул очередную стопку «Финляндии» за наше с Анькой здоровье.
Мы переглянулись и явно подумали одно и то же: от Андрюши нет никакого толку.
– Слушай, а вчера вечером твоя мать дома была? – елейным голосочком спросила Анька.
Андрюша изобразил на физиономии мыслительный процесс, заявил, что вроде да, а может, и нет и что он не помнит, и предложил лучше выпить. Анька с ним выпила, а я воздержалась. Андрюша завел песню про то, что я его не уважаю. Я предложила ему заткнуться, и тогда наш солист полез целоваться. Терпеть не могу целоваться с пьяными мужиками, так что Андрюшу я оттолкнула, но он оказался сильнее. Анька была вынуждена вмешаться, в результате мы втроем повалились на пол, заодно свалив и столик с рюмками и водкой, остатки которой окропили ковер.
Как раз в этот момент в Андрюшину комнату вошла Агнесса Геннадьевна, проникновение которой в квартиру прошло неслышно за звоном рюмок, и замерла на пороге при виде трогательной сцены шведской тройки. То есть русской.
Агнесса Геннадьевна кратко выразилась по поводу наших с Анькой матерей и кинулась нас растаскивать. По всей вероятности, ей требовался только повод, чтобы сцепиться с Анькой, поскольку на меня она не обратила никакого внимания, предоставив в полное распоряжение Андрюши, воспылавшего ко мне страстью. Мне ничего не оставалось делать, как попробовать дотянуться до валявшейся поблизости пустой литровой бутылки водки. Получилось это со второй попытки, когда Андрюша уже почти справился с молнией у меня на джинсах, что ему ранее не удавалось: и из-за трясущихся рук, и из-за того, что я вертелась, как юла. В общем, он получил бутылкой по башке и обмяк, а я резвенько из-под него выбралась и рванула на помощь Аньке, катавшейся по полу вместе с Агнессой Геннадьевной, обмениваясь своими обычными комплиментами. Если бы я лично не знала дам, то решила бы, что портовые шлюхи не поделили клиента. Ну или две бомжихи бутылку самогонки.
Я стояла над ними с бутылкой в руке, раздумывая, как бы половчее врезать Агнессе, чтобы не задеть Аньку. Периодически приходилось отпрыгивать в сторону, чтобы они не смели меня массой своих пышных тел – Анька с Агнессой были в одной весовой категории, только моя подружка пользовалась диким успехом у мужчин, а Агнесса… Тоже когда-то пользовалась – судя по тому, что у нее было целых четыре официальных мужа. Просто на моих глазах Андрюшина мамочка романов не крутила, а сама я предпочитала держаться от нее подальше и, естественно, ее личной жизнью не интересовалась. Я сейчас подумала, что они с Анькой здорово похожи.
Наконец я изловчилась. Но мое движение заметила Агнесса Геннадьевна, как оказалось, обладавшая лучшей реакцией (да и в прошлых схватках, как правило, побеждала она), и подставила под удар Анькину голову. Подружка крякнула и отрубилась. Я взвыла от отчаяния.
Агнесса Геннадьевна резвенько поднялась на ноги, отряхнулась, поправила прическу, глянула на меня, потом на своего отрубившегося сынка и совершенно нормальным тоном предложила мне пройти на кухню и обсудить ряд моментов.
Челюсть моя поползла вниз.
– Настя, брось бутылку, поговорить надо. А эти пусть пока тут полежат. Им полезно.
Агнесса Геннадьевна развернулась и первой вышла из комнаты. Я склонилась над Анькой, проверила, дышит ли, секунду колебалась, прикидывая, что делать, потом решила принять предложение Агнессы, понимая, что возможности с ней поговорить может больше не представиться. Тем более что она сама предлагает. Анька меня поймет. Надеюсь. И простит.
Агнесса Геннадьевна уже выставила на кухонный стол две чашки и варила кофе.
– Присаживайся, Настя, – предложила она.
Я села.
После того как кофе был разлит, а Агнесса плюхнулась напротив меня со своей извечной «беломориной», она внимательно на меня посмотрела и перешла к сути дела:
– Я тут времени зря не теряла и кое с кем поговорила.
И мадам Богданович назвала фамилию известного всей стране продюсера. Я в очередной раз уронила челюсть, затем быстро взяла себя в руки и напомнила про контракты членов нашей группы с продюсерским центром «Максимов» и про то, что до окончания срока их действия остается восемь месяцев, даже восемь с половиной.
Агнесса Геннадьевна кивнула и заявила, что упомянутый господин берет на себя решение этого вопроса. Мы не будем терять восемь с половиной месяцев. Конкуренция сейчас огромная, нужно все время о себе напоминать, иначе публика быстро о нас забудет. На слуху и так слишком много фамилий. Нашу нишу тут же займет кто-то более прыткий.
– У тебя и у Андрея останется тот же процент, – продолжала Агнесса Геннадьевна. – У остальных будет меньше.
– Почему? – Я тут же приняла боевую стойку.
– Потому. Радоваться должна, что тебе то же самое предлагают, а не хуже. И мне спасибо сказать.
Я сказала, не желая пока портить с ней отношения. Я прекрасно понимала, что у Андрюши не может быть большего процента, чем у меня, а только равный или меньший. У ребят – может быть и меньше. В принципе основной солисткой являюсь я… И я – единственная женщина. Ладно, не буду утомлять читателей нашей «кухней».
– Когда у нас общее собрание? – спросила я.
– После похорон.
– Которых? – уточнила я, желая узнать ее реакцию.
Агнесса Геннадьевна посмотрела на меня удивленно. По-моему, удивление было искренним, однако не стоит забывать об ее актерских талантах.
– Ты о чем, Настя? – спросила она.
Я пояснила, не вдаваясь в детали. Теперь пришел черед Агнессиной челюсти ползти вниз, затем она произнесла парочку крепких выражений, резво вскочила и рванула к телефону звонить нашему потенциальному продюсеру. Смерть двух знакомых ей людей взволновала ее мало, вызвав лишь досаду, раздражение и негодование.
– Да, да, вы представляете? Срочно нужен новый гитарист. Может, объявите прослушивание? Или вначале встретимся, как и собирались, а потом уже и искать будем? Или мне заняться этим вопросом? Нет, в данную минуту у меня на примете никого нет… Но я могу заняться. Хорошо, так и договоримся. После всех похорон.
– Ты слышала? – спросила она, возвращаясь в кухню.
Я уточнила, в какой роли мадам Богданович видит себя в дальнейшем. Вопрос Агнессу нисколько не смутил, ее вообще ничто не может смутить, и она заявила, что собирается стать помощницей продюсера, о чем уже достигнута договоренность. Мне стало понятно, почему процент у ребят будет меньше.
– А балетмейстером не хотите себя попробовать? – спросила я с издевкой.
Ехидства в моем тоне Агнесса Геннадьевна не уловила, задумалась, потом кивнула, заявив, что может попробовать и это и что она прекрасно представляет, что нужно «этим кретинам». Под последним определением она явно имела в виду нашу публику. В своих возможностях мадам Богданович нисколько не сомневалась. И как только она еще не стала солисткой вместо меня? А то пели бы на пару с сыном. Например, в передаче «Аншлаг», или ее уже нет?
В этот момент из комнаты послышались нетвердые шаги и легкий стон. Я вскочила, чтобы встретить Аньку. Та выматерила меня, но дала проводить себя в ванную, где я помогла ей принять божеский вид, после чего препроводила ее в кухню. Агнесса Геннадьевна уже приготовила третью чашку и снова варила кофе.
При виде этой идиллической картины у Аньки возникло естественное желание запустить чашкой в Агнессу, что она и сделала. Агнесса, естественно, увернулась. Чашка ударилась о стену и грохнулась на пол, к моему великому удивлению, не разбившись.
Агнесса Геннадьевна подняла чашку, осмотрела со всех сторон и кивнула.
– А и вправду не разбилась, – сообщила она нам. – Я тут купила их недавно по рекламе. Утверждали, что небьющиеся. Вот только мне все недосуг было проверить. А так и проверили, и вы, Анна Станиславовна, пар выпустили. Всем хорошо.
Мы с Анькой не нашлись, что ответить. Агнесса Геннадьевна тем временем разлила кофе, опустилась на свое место и предложила мне ввести Аньку в курс дела. Я ввела.
– Что думаете, Анна Станиславовна? – спросила Агнесса. – Вы остаетесь на той же должности с тем же окладом. Если хотите, конечно.
