− Марина, у меня к вам просьба. Сделайте одолжение. У меня в кофейне в час встреча с одним… С очень важным человеком. Я прошу вас занять другой столик, желательно лицом к мужчине, который придет на встречу, чтобы понаблюдать за нами. Мне это надо… на всякий случай. Только не показывайте, что мы с вами знакомы. Если все пройдет хорошо, потом вы поделитесь со мной своими впечатлениями об этом человеке.
За десятилетия работы в торговле Марина поднаторела в психологии. Она отлично раскручивала клиентов на внеплановые приобретения, читала по лицам не только их настроение, платежеспособность, но и тайные желания, о которых сами покупатели могли не подозревать. Ее мнение дорогого стоило.
− Мужчина? У вас свидание? − кокетливо улыбнулась Марина, сверкнув глазками. − О, прекрасный незнакомец! Хотите, чтобы я была рядом, на тот случай, если он на первом свидании начнет грязно приставать? Полина, в кофейнях днем не пристают. Не знаю, что там творится ночью…
− Ах, нет, Марина, это другое. Это по делу. Пойдете?
− Ну, не знаю. В кофейне как-то дорого. Аванс еще не скоро. Я сегодня не рассчитывала..,
Не надо иллюзий: Марина, прежде всего, была закоренелым торговым работником.
− Я оплачу ваш счет.
− Что вы, Полина, не надо! О чем вы говорите? Какая оплата? Я всегда для вас готова на все, − расплылась в сладкой улыбке Марина.
− А мне кажется, что надо.
В кофейню мы вошли порознь, как завзятые шпионки, и заняли соседние столики. Я сделала заказ.
Ровно в час напротив меня на стул опустился приятный мужчина восточной наружности, на вид лет сорок пять. У него были ласковые темные глаза и жестко сомкнутые губы. Мне понравились его красивые, ухоженные руки с длинными пальцами музыканта. Мужчина рассчитано, экономно жестикулировал, и это добавляло облику лже-советника благородства. Не знай я наверняка, что передо мной сидит обманщик, доверилась бы сразу.
− Полина Нарышкина? − галантно осведомился он. − Я доктор Вазир Гаяз.
Странно, прежде мы не были с ним знакомы, а он сразу меня нашел.
− Как вы поняли, что я Полина Нарышкина?
− В этом зале только две женщины, которые в одиночестве занимают столик для двоих. Та женщина, которая обедает за соседним столиком, просто не может быть вами. Не подходит ни возрастом, ни внешностью, − он развел руками. − Полина, вы все еще не доверяете мне.
Наверное, он прав, и вычислить меня в зале не составило труда. У Вазира Гаяза была ухоженная оливковая кожа, стильная стрижка, аккуратный и неброский дорогой костюм. Легкая интеллигентная седина в висках. Он мог легко сойти за жителя Южной Европы. Восточная нота в его внешности проявлялась ненавязчиво.
Поначалу я вела себя напряженно. Ни на минуту не забывала, что этот человек уже солгал мне.
Он не стал делать заказ. Сказал, что у него пост. Я не сильна в знании их традиций. Возможно, что и пост.
Вазир Гаяз быстро перешел к делу.
− Давайте уточним. Несколько дней назад вы незаконно вывезли из Египта четыре вещи. Разумеется, вы не знали. У вас было заблуждение. Это даже лучше − значит, нет проблем с возвращением этих предметов в Египет. Вы будете исправить ошибка, − говорил он бегло, уверенно, с незначительным акцентом.
− А я уверена, что вывезла сувениры законно, предъявив на таможне сертификат. Кстати, у таможенников не возникло вопросов ко мне.
− Это ошибка. Теперь мы должны ошибку исправить. Вы же не отрицать вернуть на землю Египта то, что представляет для страны ценность? − с легким напором спросил он.
− Если я должна вернуть эти предметы, то имею право знать, в чем их ценность?
− Это историческая ценность, − заявил Вазир Гаяз, немного подумав.
− Историческая, значит. Это какая же? Поконкретней, − я пригубила кофе и напустила на себя суровый вид.
− Вещи владел один историческое лицо. Фараон.
− Который из них?
− По сути, нас интересуют три предмета, а не все четыре, − элегантно сменил тему доктор Гаяз. − Интересно фигурка пантеры, браслет с ключ жизни и скарабей с птица на спине. Вы должны их отдать, Полина.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
На минуту у меня возникло чувство, что Вазир Гаяз успел заполучить Анубиса. Как и когда он умудрился его стащить? Недоброе подозрение несколько выбило меня из колеи.
− Анубис, значит, не нужен. Чем вам Анубис не угодил? Он не обладает исторической ценностью?
В бесстрастных глазах Вазира Гаяза мелькнул неприятный огонек. Он подался вперед и трагично произнес:
− Это мертвый предмет. Не нужен. Он был живой. Теперь − мертвый. В нем ничего нет. Он не нужен.
Вот и понимай, как хочешь. Получается, раньше Анубис представлял ценность, а пересек границу России, попил моей крови, посмотрел, как едят другие, и ценность потерял.
− А что в статуэтке Анубиса было раньше? И что теперь с ним не так? − уперлась я, все еще рассчитывая, что из-за пусть слабого, но все же акцента не точно понимаю господина доктора. Он знал то, что не должен был бы знать.
− Было. Теперь нет. Ушел, − доктор Вазир Гаяз откинулся на спинку стула и улыбнулся. − Теперь мне нужно три предмета. В самом деле.
− Послушайте, господин Гаяз, так не пойдет. Так мы с вами ни до чего не договоримся. Расскажите мне об этих предметах, а я обещаю подумать. Вдруг верну? − соврала я.
− Вам не нужна информация, − спокойно ответил он. − Плохая информация. Вы будете страдать.
− Вы мне угрожаете? − выпрямилась я.
Он с досадой поморщился.
− Нет, нет. Я ваш друг. Вам не надо эта информация, вам не надо эти предметы. Они имеют значение только в Египет. Здесь они ничего не значат. Это работает только на земле Египта. Я предлагаю вам любая сумма, которую вы хотите в обмен за предметы. Вы потратили деньги, силы. Я знаю. Я хочу компенсировать. Назовите сумма.
Если в ход пошли денежки − значит, дело стоящее, серьезное.
− А если я не хочу их продавать? Вдруг у меня их больше нет? Или я их потеряла? − я решила немного потянуть время, чтобы выудить из Вазира Гаяза хоть что-то о моих сувенирах.
Он молча указал на браслет на моей руке и укоризненно покачал головой. Ай-ай, действительно нехорошо. Вот про браслет-то я и забыла.
− Кстати, расскажите про этот браслет, − выкрутилась я. − Чем он так ценен?
Вазир Гаяз понял, что я не отстану. Во всяком случае, вид у него был именно такой. Он опустил глаза, прикрыл ладонью лоб и устало заговорил:
− В верхней части ключа жизни − птица с человеческим лицом. Это душа человека. Лотосы по бокам − многозначный символ. Священный цветок египтян. Взаимодействие мужское и женское, плодородие, процветание. Забвение и мир. Из лотоса родился Ра. Но в этот предмет лотосы − взаимодействие божественного света и адской темноты. Выбор. Рождение. Или смерть.
− Вы меня пугаете. Не ожидала, что в невинном цветке может скрываться фатальный смысл.
Вазир Гаяз словно не слышал меня.
− Внизу этот анкх есть священное Перо Маат. Это главное. Маат − это правда. Она пронизывает вселенную. Богиня истины, справедливости и правосудия. Это перо с ее головы. Больше я ничего не скажу. Это достаточно. Сколько вы хотите за эти три предмета? Я плачу хороший цена, − он элегантно отнял ладонь ото лба и взглянул на меня, как мне показалось, с глубочайшим сочувствием.
− Мне надо подумать.
− У меня нет время, − возразил Вазир Гаяз. − Мне надо в Египет.
Язык − враг мой. Что мне стоило промолчать?
− Понятное дело, что вам надо в Египет. Ведь советник по имени Вазир Гаяз в посольстве не работает. Нет такого сотрудника. Кто вы? Зачем прикидываетесь советником?
− Я недавно в посольстве, − ответил он без тени смущения. − В посольстве не все знать. Вам могли дать неправильную информацию.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я наверняка чувствовала, что господин доктор бесстыдно врет.
Мы еще поболтали в том же уклончивом стиле. Ясно стало лишь одно − никто из нас не намерен уступать. Возможно, мне стоило по сходной цене загнать эти сувениры, и жить спокойно. Я уже не знала, что думать.
