Сейчас, обхватив голову руками, Слава в очередной раз прокручивал пресловутые двадцать минут. Воры стащили шубку безупречно. По всем признакам, они хорошо знали, в каком месте зала надо стянуть шубу, чтобы это не попало под объективы камер.
− Пойдем, покурим? − несчастным голосом предложил Слава.
− Ты будешь курить, а я смотреть, − предупредила я. − Стоило мне бросить, как все принялись усиленно навязывать сигареты.
Мы вышли на улицу. Но Славе этого показалось недостаточно, он потянул меня за угол, потом в переулок, в не самый популярный сетевой ресторанчик. Лишь бы подальше от родного магазина.
− Почему не вызываете полицию? − спросила я серого от переживаний Славу. − Приедут, во всем разберутся. Запись есть. Зачем вешать на себя эти проблемы?
− Какая еще полиция?! − плаксиво воскликнул он. − На большинство шуб нет нормальных документов! Здесь никогда не вызывают полицию. Ты об этом не знала?
Лучше сказать, предпочитала не вникать в их дела. И да, совершенно забыла, что здесь избегают общаться со служителями закона, каким бы ни был повод.
− Но самое ужасное другое, совсем другое, − лицо Славы исказила гримаса отчаянья. − Владельцы компании сами это подстроили.
− Что ты такое говоришь? Зачем им это надо?!
− Я уже несколько месяцев доставал их, чтобы изменили схему оплаты продавцов. Мою зарплату тоже неплохо бы повысить. Ведь горбачусь за гроши с утра до вечера и без выходных. О продавцах вообще молчу. Все подсчитывал, аргументировал, докладные записки им писал. Уже не знаю, чем девчонок мотивировать. Не орать же на них постоянно. Они давно не реагируют.
− Я о том же постоянно говорю. Но это не значит…
− Значит, − прервал меня Слава. − Еще как значит! На записи с камер я узнал одного из воров. Я видел его несколько дней назад. Догадайся, с кем я видел этого вора?
Вопрос повис в воздухе. Я выжидательно смотрела на Славу, который от переживаний буквально растекся по столику. Он обнял столешницу, на которой протирали локти тысячи посетителей забегаловки, и повесил голову, как печальный Пьеро. Он так и не притронулся к обеду.
− Несколько дней назад я на своей тачке искал, где припарковаться около офиса. А этот ворюга с камер наблюдения на пару с нашим хозяином садились в машину, и Боня с ними. Разговаривали, как деловые партнеры. Да куда там! Они общались как старые друзья! Очень дружелюбно. По плечу друг друга хлопали, ручки пожимали! Я еще подумал − кто бы это мог быть? Предупреждали меня директора из других магазинов, ой, предупреждали, что за нашим начальством такие фокусы водятся − нанимать профессиональных воров. Ну, вроде как для тренировки и тестирования персонала, чтобы на работе не дремали, а шубки стерегли. Еще есть закономерность − если в каком-нибудь магазине персонал начинает требовать повышения зарплаты, там сразу пропадает шуба. И выплачивать за нее должны все сотрудники. Они не могут уволиться, пока не выплатят долг. Я не верил слухам, но вот и в моем магазине это случилось. Я месяц назад сказал владельцу, что уволюсь, если мне зарплату не повысят. Вот и уволился. Буду теперь вообще без денег на них пахать. И мои продавцы в шоке. У них тоже вычтут из зарплаты.
Я со стуком поставила чашку на стол.
− Слава, − сказала я напряженно. − Это серьезное обвинение. Ты уверен? Возьми себя в руки, хорошо подумай и скажи еще раз. Уверен?
Слава поднял на меня несчастные, полные злых слез глаза.
− Ты у нас прямо как на облаке живешь! − он развел руками. − Пора бы тебе узнать правду. А то все − мотивация, тренинги… Какая еще мотивация? Они мне сегодня в глаза смеялись, боссы наши. Я у них теперь на крючке, как раб на галерах. Они особо не скрывают, что поимели меня. Если выпендриваться дальше, из магазина еще одна шуба пропадет. Для них убытка никакого, наоборот − только прибыль. Так может продолжаться до бесконечности. Они не любят платить нормальную зарплату. А начинаешь настаивать, сразу наказывают. Теперь наказали меня и моих продавцов. Сколько еще в компании таких сотрудников, как я?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
− Что будешь делать?
− Напьюсь, − с горечью решил Слава, машинально ковыряясь вилкой в картофельном салате. − А потом протрезвею, пойду работать и выплачивать долг. Буду вести себя тихо, дождусь удобного момента. Потом, если повезет, уволюсь.
Я решительно вошла в кабинет Бони и плотно прикрыла за собой дверь.
Он оторвал нос от компьютера, с интересом посмотрел на меня и откинулся на спинку кресла. Вид у него был, как у человека, наевшегося черной икры. Неземное наслаждение было прописано во взгляде, в улыбке, в лоснящихся щеках.
Я обошлась без вежливых прелюдий:
− Прошу вас не заставлять продавцов и директора выплачивать за украденную шубу. Они не виноваты. Вчера в магазине было полно покупателей. Все с ног сбивались. Шуба пропала из зоны, которую не просматривали камеры. Монтировать надо было лучше. Работали воры-профессионалы. Прежде, чем винить продавцов, заделайте дырки в системе безопасности.
− Все сказали? − осведомился Боня. − А теперь я скажу. Без вас решат, кто должен выплачивать, а кто не должен. Вы кто? Тренер? Вот и тренируйте. А то и вас заставим выплачивать! И не суй нос не в свое дело, девочка, − добавил он презрительно.
Он говорил на удивление негромко. Я ожидала обычного взрыва эмоций, воплей, а здесь вдруг такая невиданная сдержанность.
− С учетом того, что компания сама нанимает воров, вы ведете себя с персоналом гадко, − я не должна была это говорить, доказательств не было, но не удержалась. Всё, на что раньше закрывала глаза, считала случайностями и игрой воображения, вдруг выстроилось в ясную, жестокую и болезненно правдоподобную цепочку событий. − И не вздумайте мне угрожать. Кстати, у вас больше нет тренера. Я увольняюсь.
Боня подпрыгнул из кресла. Глаза мгновенно налились кровью, руки сжались в кулаки. Меня такая стремительная метаморфоза не могла напугать. Вчера еще могла, а сегодня я поставила на конторе крест и хотела лишь одного − скорее убраться отсюда, раз больше ничего другого сделать не могу.
− Держи язык за зубами, − хрипло прошипел он. − А то…
− А то что? Да я поверить не могу, что терпела все это! С меня хватит!
− Стой! − он по-прежнему говорил тихо, косясь на закрытую дверь, видимо, боялся громкой сцены.
− Иди к черту, истерик! − я с силой хлопнула дверью.
Затем, не долго думая, под испуганными взглядами сотрудников быстро накинула куртку и выскочила на улицу.
Меня колотило от ярости. Сидя в машине, я осушила бутылку минералки. Только тогда немного пришла в себя.
Вспомнилось, что забыла в офисе свои вещички, а также взять расчет. И заявление не написала. Могут выгнать за прогул, испортить напоследок резюме, они такие. Ладно, завтра заеду, когда успокоюсь. Вспомнила, что завтра здесь ожидается совет директоров, вся шайка соберется, и проблем с подписью заявления об уходе не будет. Пусть только попробуют испортить мне резюме.
Было начало третьего, Считай, весь день впереди. Твори, выдумывай, пробуй. Продышусь, приготовлю для Асика что-нибудь вкусненькое, а вечером отпразднуем мое освобождение от ига ритейла, лукавого и беспощадного.
По дороге я заехала в магазин за бутылкой отменного шардоне. Погода не радовала, но полосатая жизнь налаживалась. Я еще не знала, какой именно станет новая полоса, но в тот момент была уверена, что все самое неприятное позади. Осталось решить несколько мелких проблем, и передо мной откроется новая жизнь.
Судя по всему, в этот час Асик был дома.
На вешалке я обаружила его куртку, а рядом чей-то рыжий полушубок. Уж точно − не мой. С некоторых пор шубы для меня − закрытая тема.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
− Асик, привет! Я дома! − крикнула я. − У нас гости?
На мое приветствие никто не отозвался. Я мельком заглянула на кухню, в гостиную и кабинет − никого. Я широко распахнула дверь спальни.
На нашей супружеской постели, собрав одеяло на груди, сидела лохматая, перепуганная и совершенно обнаженная Ира.
