господин Ан, судя по ещё больше зачесавшемуся носу севший ближе. – Я помню, как тебя привели сюда ещё совсем девчушкой. Испуганной, но при этом умной и сообразительной. Ты быстро стала учиться и делала успехи. Наш дом кисэн, находящийся на самом краю улицы красных фонарей, гости не жаловали. И я уж думал, что нам не жить. Но появилась ты со своими способностями, и мы стали процветать.
Подушечки пальцев задели струны, звук отскочил от стены, прилетел в Лиён и замолк.
– К чему вы клоните? Говорите прямо.
– Стали ходить слухи, что ты ослепла навсегда, что квисины сожрали твои глаза и теперь ты не сможешь рисовать. Это же не так?
– Я не знаю, – коротко и грубо ответила Лиён. Кажется, она догадывалась, к чему он вёл.
– Есть человек, который готов заплатить много денег…
– То есть теперь, когда я стала бесполезна для вас, вы решили продать меня. А как же ваши речи о том, что я помогла вам разбогатеть? Хотя чего ещё ожидать? В этом мире выживает сильнейший. Я же сейчас – просто слабое звено. – Лиён опустила руку на струны и сжала их пальцами. Ей хотелось расплакаться, но слёзы, как всегда, застревали где-то между сердцем и глазами.
– Лиён, – заговорил господин Ан грубым и холодным голосом. – Ты слишком много о себе возомнила. Я разрешал тебе отлынивать от обязанностей кисэн лишь потому, что ты приносила хорошие деньги своими обрядами. Теперь же единственный способ отработать еду и кров, что я тебе даю, – это развлекать посетителей.
Уголки губ Лиён дрогнули в усмешке. Всё просто: если ты не нужен, тебя выкинут на помойку.
– Наставница Ким поможет тебе приготовиться. Гость хочет, чтобы ты сыграла ему на каягыме.
Больше ничего не сказав, господин Ан встал и скрылся за дверью.
Лиён с яростью ударила кулаком по столешнице. Боль пронзила запястье. Если она сбежит, через сколько времени люди господина Ана её поймают? У Лиён было лишь два варианта: подчиниться потокам судьбы, несущим её в неизвестность, или же пойти против течения. И она не знала, что именно выбрать.
* * *
На следующий день Лиён предстояло впервые обслуживать гостя. За долгие годы обучения наставница Ким научила Лиён всему, что помогло бы ей стать не просто кисэн, а ильпхэ[30]. Она умела петь, пусть голос её и не был похож на трель соловья, читала стихи и рассказывала истории. Знала о картинах, которыми так восхищались высшие сословия. Лиён могла бы стать идеальной кисэн, но всем сердцем сопротивлялась этому.
Ночь окутывала Квансан мягким сумраком, улица красных фонарей наполнялась шумом и разговорами. Лиён сидела лишь в одной белоснежной сокчхима и крутила кисть в руках. Наставница Ким бережно расчёсывала её длинные волосы.
– Может, это и к лучшему, что с тобой такое приключилось, – тихо и медленно начала наставница. – Столько мужчин желают с тобой познакомиться… Может, среди них ты найдёшь достойного человека, что заберёт тебя отсюда.
– Я стану лишь наложницей.
– Зато будешь свободна, – сказала наставница Ким, заплетая косу.
– Просто делайте своё дело, прошу вас. – Голос Лиён дрогнул. Ещё и нравоучений наставницы ей не хватало.
Наставница Ким тяжело вздохнула, закрепив на голове Лиён огромный парик качхе с маленькими колокольчиками и бабочками. Она достала несколько баночек с пудрой и тушью, коробочку с алыми листами и принялась красить Лиён.
Лиён сидела смирно и покорно, пока наставница Ким наносила косметику. Она припудрила щёки и нанесла тени на веки затуманенных глаз. Дала Лиён сжать губами алый лист с краской.
– Может, завяжем глаза лентой? Скажу честно, они сейчас пугают больше, чем когда были разного цвета, – виновато спросила наставница Ким.
– Вот и отлично. Может, он испугается и сбежит.
– Противная девчонка, – пробурчала себе под нос наставница и помогла Лиён встать. Сняла с её плеч лёгкий белый турумаги, завязала юбку чхима тёмно-синего цвета, расшитую небольшими пионами, и чогори красного цвета с широкими рукавами.
– Господин Ан великодушен к тебе, оставил все твои наряды.
– Его великодушие не знает границ, – съязвила Лиён.
Закончив с одеждами, наставница Ким помогла ей сесть за столик кёнсан, на котором уже стоял каягым.
Лиён положила ладонь на струны, поддела пальцем одну, потом вторую. Звуки задрожали в воздухе и сразу замолкли.
– Не нервничай ты так. Возможно, господин, что сегодня желает посетить тебя, не станет желать большего, чем послушать твою игру.
– Возможно.
«А если это будет не так, пожалеет об этом», – подумала Лиён, пропуская мимо ушей очередную фразу наставницы Ким.
Она копошилась в комнате ещё некоторое время, постоянно повторяя, что Лиён слишком упёртая и однажды эта упёртость сыграет с ней злую шутку. Лиён её не слушала. Она думала лишь о том, как защититься, если мужчина, что посетит её, начнёт требовать от неё интимных услуг. Пусть Лиён и выросла в доме кисэн, ей была противна мысль о продаже своего тела.
Когда наставница Ким ушла, оставив её наедине со своими мыслями и страхами, Лиён тихо открыла ящичек и взяла пхэдо[31]. Приподняла широкий подол юбки и спрятала его под подушку, на которой сидела. План был наиглупейший из всех, что могла придумать Лиён, но больше ей не на что было надеяться.
Дверь комнаты открылась, и кто-то зашёл. Он ступал по полу практически бесшумно, будто и вовсе был призраком или духом, что обитают на горе Ёльсан и подбираются к путникам, чтобы напугать их. От него пахло металлом, ночью и чем-то сладким, похожим на медовые печенья. Мужчина почти бесшумно сел напротив Лиён, не говоря ни слова. Она набрала воздух в лёгкие, коснулась струн.
Музыка рождалась под пальцами Лиён, а она думала лишь об одном: успеет ли вытащить нож.
От волнения пальцы соскользнули. Струна лопнула и ударила Лиён по ладони. Она охнула и прижала раненую руку к груди.
Лиён почувствовала, как холодные руки коснулись её пальцев. Раздражение неведомой волной накрыло Лиён. Необдуманно и резко она вырвала пальцы из хватки мужчины и вытащила нож из-под подушки. Выставив его наугад, она ухватилась за рукоять обеими руками.
– Не стоит меня касаться. Даже если вы заплатили кучу денег, вы не получите того, чего желаете. – Голос предательски дрожал. А если он сейчас только больше разозлится?
Лиён не могла видеть лица сидящего напротив человека, и это её раздражало. За всю свою жизнь она видела много лиц, судеб, характеров. А теперь – лишь тьму. И оказалось, эта пустота пугала Лиён. Словно у неё отняли частичку её самой.
– Собираетесь убить меня? Возможно, я заслужил, – наконец заговорил мужчина
