случайные промахи, а изъятые деньги он сдаст в Череповецкий губфинотдел. Со слов Шибаева, Павлов ему никаких документов не показывал, тем более что его личность подтвердил председатель сельсовета.
Со слов Павлова, преступник был высокого роста, одет в черный кожаный плащ, хромовые сапоги и шапку-ушанку из дорогого меха. Из особых примет — глаза чуть навыкате. При разговоре потирал шрам на щеке.
Можно предположить, что вышеупомянутый "Павлов" причастен к иным преступлениям, совершенным подобным же способом: 3 марта 1922 года он совершил "изъятие" якобы фальшивых денег на сумму 230 рублей в деревне Дор Ягановского сельского совета у владелицы мельницы Гулиной, а на станции Ефимовская 556 рублей у торговца Хамидулина. Не исключено, что подобных случаев еще больше, потому что не все нэпманы обращались в милицию. "Павлов" действует одинаково — вначале обращается к представителю местной власти — председателю сельсовета и объясняет тому цель визита. По объяснениям, данными председателями, ни один из них не потребовал предъявить документы, так как агент выглядел очень убедительно.
Дополнительно сообщаем, что в оур поступила ориентировка из Тверской губернии, в которой описывается схожий случай мошенничества и приметы злоумышленника совпадают. Но в том случае фамилия "Павлова" была Петров.
В настоящее время художником утро составлен портрет преступника и разослан во все волостные и уездные отделения милиции. Сотрудникам милиции приказано довести данные до сведения председателей сельсоветов, а в случае обнаружения принять меры к задержанию. Печатать портрет "Павлова" в газете пока преждевременно, так как это может спугнуть преступника.
ИЗ МАТЕРИАЛОВ АТТЕСТАЦИОННОЙ КОМИССИИ ЧЕРЕПОВЕЦКОЙ ГУБМИЛИЦИИ
1922 год. Секретно.
Анкеты сотрудников, предназначенных на вычистку.
АНКЕТА БАРСОВА В. В., ПОМОЩНИКА НАЧАЛЬНИКА ШКОЛЫ МЛАДШИХ МИЛИЦИОНЕРОВ
Я, Барсов Василий Васильевич, уроженец Пачевской волости, деревни, а ныне станции Шеломово, беспартийный. В собственности имею дом, одну корову и одну лошадь совместно с престарелой матерью и братьями 29 лет и 16 лет.
Окончил сельскую школу, крестьянствовал. В 1919 году призван в ряды РККА. Участвовал в защите Петрограда от войск Юденича.
23.04.1921 году из-за плохих бытовых условий и голода дезертировал из 10 строевого полка, в мае того же года добровольно явился в комиссию по борьбе с дезертирством и получил направление в милицию.
11.05.1921—29.10.1921 гг. — младший милиционер губрезерва, 30.10.1921 — 12.02.1922 гг. — курсант губернской школы милиции. За отличное окончание школы была объявлена благодарность от имени начальника губмилиции, а сам оставлен инструктором школы. 23 октября 1922 года утвержден в должности помощника начальника школы.
Барсов.
Приписка начальника школы: честен, не пьяница.
Резолюция аттестационной комиссии: тов. Барсова оставить на службе, но снять его с должности помощника начальника школы как бывшего дезертира, не оправдавшего надежд коммунистической партии. Есть предложение назначить Барсова начальником административного отдела арестного дома[3].
АНКЕТА ГАРМАНОВА А.Е., ДЕЛОПРОИЗВОДИТЕЛЯ АДМИНИСТРАТИВНОГО ОТДЕЛА
Я, Гарманов Анатолий Евграфович, 1898 года рождения, уроженец города Благовещенска Амурской губернии.
Социальное происхождение до революции — мещанин. Закончил в 1915 году реальное училище. В 1916 году поступил на…
— Значит, Иван Афиногенович, в бегах ты? — почти спокойно спросил Алексей. — Знаешь, что в розыск тебя объявили как врага трудового народа?
— Догадываюсь, — хрипло буркнул Иван. — Такого обо мне наплели — сам бы такого на месте прикончил!
— Как там все было, своими словами расскажи, — попросил Курманов. — Я только из рапортов знаю, что милиционеры писали. Чекистские мне не показали.
— А что рассказывать? От тебя вышел, в Дом крестьянина пошел, а там, на углу Благовещенской и Покровской…
— Социалистической улицы и имени товарища Зиновьева, — поправил Курманов.
— Зиновьева? — удивился Иван. — Уж лучше бы имени товарища Троцкого. Он все-таки Гражданскую выиграл.
— Назовем еще, улиц хватает! — пообещал Алексей и нетерпеливо мотнул головой: — Дальше…
— Ну, на углу три мордоворота стоят. Один наган достает, говорит: "Мужик, деньги давай!", а два других скалятся. Ну, одному-то я засветил неплохо. Этот с ног долой, а двое бежать кинулись. Достал я свой наградной, стрельнул. В воздух стрельнул, — уточнил Иван. — Думаю, постою, подожду — милиция рядом, должны выстрел услышать. Смотрю — два милиционера бегут, винтовки на меня наставили. Я наган свой отдал, думаю— посижу до утра, объясню, что к чему, меня и выпустят, а может, еще и спасибо скажут. Я же первого-то хорошо припечатал, но не насмерть! А за милиционерами эти двое… Я только в Чека узнал, что бандит этот — не бандит вовсе, а чекист.
— А знаешь, как все расписали-то?
— Знаю, — усмехнулся Иван. — Товарищи чекисты меня террористом и монархистом решили сделать. Так разукрасили, пробы ставить негде! Какой же из меня террорист?
— Какой, на хрен, из тебя террорист да еще и заговорщик? Не знаю, что и сказать… — покачал головой Алексей. — Тебя же сегодня отпустить должны были.
— Отпустить?
— Ну да. Мы сегодня на коллегии твой вопрос обсуждали. Ничего за тобой нет. Характеристику подняли из военкомата — как есть герой! Чекисты эти те еще субчики. Поступали на них сигнальчики, что по ночам людей грабят. У меня в сейфе на них целая папка с компроматом лежит. Были бы они милиционерами или агентами угро — давно бы под трибунал отдал. Губчека, тьфу ты, отдел ГПУ, все никак привыкнуть не могу, — поправился Курманов, — не моя епархия. Начгубчека я не один раз докладывал, на партбюро вопрос ставил, а он и ухом не ведет. Только твердит, как попка: "Проведем служебное расследование, установим истину. Нельзя огульно хаять рыцарей революции!" Рыцарь, мать его… Слышал я, что начальник Чека всю троицу хотел куда-нибудь подальше перевести. Чтобы, значит, тихонько все замять. Эх, Ваня-Ваня, — покачал головой Курманов. — Угораздило же тебя так вляпаться!
От того, что Леха назвал его не по отчеству, как повелось еще со срочной службы, а по имени, Николаеву стало не по себе — будто разжаловали в рядового.
— Ну, что уж теперь делать, — повел Иван плечом. — Не стреляться ж идти.
— Я ведь, Иван Афиногенович, должен тебя арестовать, в ГПУ отвести, — произнес Алексей и снова вытащил из кармана трубку. Подумав, махнул рукой, набил ее табачком и стал раскуривать.
Иван, глядя на него, сам свернул "козью ножку", прикинув, что
