– Выводы… – глухим эхом повторила я.
В голове же проносились «Vocantem! Feralcat! Imperium!»… «Vocantem! Feralcat! Imperium!»… «Vocantem! Feralcat! Imperium!»…
Зов. Пробуждение дракона. Заклинание управления.
Если бы первым шло «Transformatio», тогда «Vocantem» призывал бы силу дракона, «Feralcat» пробуждал бы силу дракона, а «Imperium» позволял бы дракону управлять своей силой.
Но в текущем порядке, все кардинально менялось.
«Vocantem» – зов, но без «Transformatio» это зов напрямую к силе дракона, в обход его сознания.
«Feralcat» – все так же пробуждение силы, но уже без участия разума дракона.
И в этом случае «Imperium» срабатывает как заклинание управления. Напрямую! В таком порядке и сочетании «Imperium» становится не тем, что позволяет дракону управлять своей силой, а тем, что позволяет магу управлять драконом! О, Господи…
– Ты побледнела, хотя, казалось бы, куда уж сильнее, – тихо произнес лорд Арнел.
Испуганно взглянув на него, я лишь на одно мгновение задумалась о том, а стоит ли… Стоит ли говорить? То, что я совершила, было бы невозможным с моим уровнем магии, просто невозможным. Для этого мне в любом случае потребовалась бы сила Арнела. А используя ее, я передала бы управление драконами самому лорду Арнелу.
Мне не хочется об этом думать и мне страшно даже помыслить о подобном, но герцог Карио – чудовищная угроза, а драконы всегда отвечают на угрозу равнозначно. И если угроза чудовищна, то и реакция на нее так же будет чудовищной… Поэтому Стентон создал заклинание и меня, для того, чтобы Арнел, использовав меня и свою силу, мог создать себе целую армию в пределах столицы империи.
И именно об этом мне и предстояло сказать драконам. Одному – истинному дракону, который вполне был способен посадить меня на цепь, если уж соблазнить не вышло, и второму – лишенному нравственности, этичности и не выбирающему методов для достижения собственной цели. Крайне сомнительный нравственный набор… Но Давернетти привел меня сюда, потому что не мог оставить без помощи юных драконов, оказавшихся в чудовищном положении. А лорд Арнел, при всех своих недостатках… заслуживал моего доверия гораздо больше, чем я сама.
– Sphaera! – произнесла я, отрезая нас троих от всего окружающего.
Изолируя и полностью исключая возможность быть услышанными.
В тот же миг лорд Давернетти достал платок, смочил его в ледяной воде, и передал мне – увы, новосовое кровотечение не заставило себя ждать.
– Благодарю, – я прижала платок к носу, окинула взглядом обоих драконов, а затем, глядя на лорда Арнела, тихо сказала: – Мне достаточно завершить, произнести всего одно заклинание, и все эти юноши, подростки и дети, не взирая на то, что существенное большинство из них лишь полукровки, обретут силу драконов и будут полностью подчинены вам.
Пауза, и Давернетти мрачно произнес:
– Так значит Стентон собирался обратить оружие Карио против него же, и подготовил армию не для герцога, а для нас?
Мое сердце почти замерло на середине этой фразы, но к ее концу в голосе старшего следователя слышалось такое презрение, что перехватившее было дыхание – отпустило.
А вот в решении лорда Арнела я не сомневалась, и лишь улыбнулась, услышав его:
– Я никогда не буду использовать в войне детей.
Одно краткое мгновение, я смотрела на этого неимоверного дракона, искренне восхищаясь им, а после разрушила заклинание сферы.
И над всей окраиной прозвучало мое решительное:
– Potest! – отменяющее воздействие всех предыдущих.
И едва мой голос утих, лорд Давернетти с самым сокрушенным видом, достал очередной платок, намочил его в ледяной воде, и передал мне.
Своевременно, к слову. Весьма своевременно.
И свет глаз в полуразрушенных домах начал меркнуть. Мне бы обрадоваться, и я действительно была рада, что удалось предотвратить бойню, а та была бы неизбежна – ведь армии создаются затем, чтобы воевать. Но тут лорд Давернетти очень выразительно посмотрел на меня, а затем извлек из своего какого-то бесконечно наполненного платочками кармана очередной платок, и опустил его в воду.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
И все это время, пристально и выразительно глядя на меня так, что стало очевидно – что-то его взгляд точно выражал.
– Что происходит? – от лорда Арнела выразительное поведение лорда Давернетти не укрылось.
А до меня, наконец, дошло, на что столь старательно намекает старший следователь.
Судорожно вздохнув, я посмотрела на Адриана, и пообещала скорее себе, чем ему:
– Это в последний раз, клянусь. Transformatio!
И меня накрыло синим сиянием.
Меня, помрачневшего лорда Арнела, всю грязную улицу, все дома в округе… И звезды засияли! Ярко, неистово, предвкушающее. Больше не было чувства отстраненности, не было чувства неизбежности, когда нужно просто ждать, покорно и безропотно. Я делала то, что должна была. То единственное, что могло помочь этим детям, ненужным или похищенным, проданным и вывезенным из Вестернадана, прошедшим через ад, но имеющим право на будущее.
– Quod vera imago!
Сила лилась через меня. Словно я была прорехой в плотине, пробоиной, сломанной частью, небольшой, но какое это имеет значение? Я была вполне достаточным руслом для небольшого горного ручья, разливающегося сейчас по окраине столицы неглубокой рекой. Рекой чистой силы.
– Feralcat! – пробуждение драконов.
Сколько их? Я не знала. Чувствовала практически каждого, но лишь на грани ощущения. Словно видела небо полное звезд, но разве можно сосчитать звезды? Я и не пыталась.
– Imperium essenta! – закольцованное заклинание управления.
Закольцованное на личности каждого, только что пробужденного мной дракона.
Но дальнейшее? Имела ли я право, ввергать их, полукровок, в полноценную драконью форму? Сомневаюсь. Сильно сомневаюсь.
И я завершаю тем, что совершенно точно не нанесет вред:
– Inveniens vires! – обретение силы.
Заклинание, абсолютно бесполезное по отношению к людям, оборотням и даже магам. Но в связке с «Transformatio» и «Quod vera imago», оно имело смысл.
И предположение подтвердилось, когда рычание и вой, разносящиеся отовсюду, сменились возгласами:
– О, я вырос!
– У меня рука выросла!
– Да быть не может!
– Моя нога! У меня нога! Смотрите, я встал!
Но даже в самом лучшем исходе дел, всегда есть и обратная сторона.
Его вышвырнуло откуда-то слева вместе с частью стены. С расстегнутой грязной рубашкой и приспущенными штанами. Все его лицо было вмято словно сильным ударом, а в проеме, том, новообразовавшемся, стояла хрупкая худенькая девчушка, и ветер донес до нас ее крик:
– Я тебе больше не…
Я не услышала. Подкравшаяся неизвестно как миссис Макстон ловко прикрыла мне уши, а после и не менее ловко заставила отвернуться от полураздетого и уже навеки изуродованного одутловатого мужчины.
– Мисс Ваерти, нечего вам на это смотреть, – донесся до меня голос верной стражи моей добродетели, и миссис Макстон попыталась меня увести.
Попыталась, потому что этого не позволил лорд Арнел.
Отняв меня у домоправительницы, он прижал к себе, невзирая на то, что кровь у меня продолжала литься, а его рубашке это едва ли пришлось по нраву, и над всей окраиной столицы прозвучало негромкое, но дошедшее до ушей каждого:
– Без убийств!
И подхватив меня на руки, Арнел отправился прочь.
Чтобы остановиться, едва примерно в таком же диапазоне прозвучали слова Давернетти:
– Все убийства только по приговору суда. Судья перед вами. Обещаю быстрый, пристрастный, и молниеносно приводящий приговор в исполнение суд.
Резко развернувшись, лорд Арнел мрачно воззрился на главу полицейского управления Вестернадана. Но если бы это хоть кого-то смутило.
– Ты девчонку видел? – разъяренно спросил лорд старший следователь. – Если нет, так присмотрись – она ребенок.
Лорд Арнел присмотрелся, и вынес вердикт:
– Да, ребенок. Всего лет двадцать. Добей мразь, – он кивнул на мужчину. – Считай, что этот приговор вынес я.
