и парашют, так как высота полета при выброске грузов была слишком малой. Совершить же вынужденную посадку ночью, на местности, которую не видишь, на такой громаде дело почти безнадежное. Так, например, при выброске десанта в конце мая один ТБ-3 был подбит и совершил вынужденную посадку рядом со штабом группы на вспаханное поле. Тяжелая машина прорыла целый ров в мягкой земле и, полукапонировав, задрала хвост почти на 20 метров вверх. Было ясно, что если утром противник заметит самолет, а это совсем не трудно, то он сделает все, чтобы поджечь и уничтожить его, а за одно уничтожит и населенный пункт. В самолете оставалось более трех тонн бензина. И вот всем штабом от рядового до генерала включительно всю ночь рубили и таскали ветки, и даже небольшие деревья, маскируя огромную махину. Один из членов приземлившегося экипажа - пулеметчик у турели был убит, и трое ранено, у самолета были подбиты два мотора из четырех и повреждено управление. Потребовалось исключительное искусство и воля командира корабля, чтобы посадить такую махину ночью. Часть горючего из самолета было использовано для танков, а остальное пришлось сжечь вместе с самолетом, когда противник подошел к деревне, и штабу пришлось отходить.
Выброска десантов в январе-феврале шла очень плохо: летчики, а вернее штурманы отклонялись от районов выброски на многие километры. Так, в конце января 1942 года 8-я воздушно-десантная бригада была выброшена на площади протяженностью более 100 км. А один самолет, отклонившись от курса на 180°, сбросил десантников… где-то возле города Горького. Десантники сутки прятались в лесу, а затем, остановив крестьянина, ехавшего на санях, наконец, установили свое местонахождение. Но с 8-й бригадой было плохо. Многие ее бойцы - десантники, были сброшены прямо на головы немцам. Из 2000 человек, командиру бригады подполковнику Ануфриеву удалось собрать лишь 800 человек. Отдельные, уцелевшие группы десантников действовали самостоятельно, часть присоединилась к партизанам. В ночь на 18 февраля бригаде сбрасывалось пополнение в количестве 300 человек. Здесь тоже была «неувязка», - самолеты, несмотря на сигналы с земли, сначала почему-то полетели на Вязьму и там были обстреляны зенитной артиллерией немцев. Лишь потом начали возвращаться на указанный им район. Здесь все обошлось более менее благополучно, если не считать трех не раскрывшихся парашютов. Ночью 19 февраля десантников летчики сбрасывали прямо над передним краем, где части группы Белова вели сильный ночной бой. Многие десантники опустились прямо в руки немцев. Тут летчики явно грубо ошиблись - ведь нельзя было не видеть огонь перестрелки. Правда, с сигнализацией тоже не все было благополучно. Противник довольно долго использовал нашу оплошность, заключавшуюся в том, что штаб фронта не установил твердого расписания сигнализации. Просьбы Белова исправить эту ошибку очень долгое время оставались без ответа. И противник также как и кавалеристы, разжигал костры, пускал ракеты, а наши летчики, идя на «приманку», сбрасывали ему десантников, боеприпасы, продовольствие и многое другое.
Десант же сброшенный в конце мая (21-я и 23-я воздушно-десантные бригады) прошел организовано и довольно удачно. Для приема десанта были выделены специальные площадки, организовано их охранение, существовали специальные команды для встречи десантников и оказания им помощи. Основная масса десантников высаживалась в ночь на 30 мая. Высадка началась в 22.45, самолетов противника не было и все шло хорошо. Но в 2.00 появились «Мессера» и сразу подбили три наших самолета. Два сгорели, а один сделал вынужденную посадку, о которой упоминалось выше. Из двух сгоревших самолетов спасся лишь один человек - командир корабля Пономаренко.
В ночь на 16 мая патрулировавшие два немецких Хе-111 и один Me-109 подожгли четыре наших самолета, среди них три ТБ-3 и один «Дуглас». Два «Дугласа» были повреждены на аэродроме в Бол. Вергово, их быстро замаскировали в лесу и начали исправлять повреждения. Подбитый «Дуглас» упал где-то в районе станции Угра, а один ТБ-3 километрах в 30-ти восточнее Ельни, на территории занятой противником. Два ТБ-3 совершили вынужденную посадку и один сгорел на земле, но весь экипаж и командир корабля Чиреков спаслись. У самолета были подбиты три мотора. Другой при посадке
пришел в полную негодность, но экипаж самолета имел всего одного убитого и одного раненого.
17 мая удалось установить, что третий ТБ-3 командира Озерского упал в районе Выгор. Из экипажа спаслись только три человека. В ночь на 17 мая сгорел в воздухе один ТБ-3 командира корабля Кулешова. Спаслось 4 человека. Еще один ТБ-3, возвращаясь после сброса груза, вступил в бой с истребителем противника и был подожжен, погибли командир корабля ст. лейтенант Казаков, пилот лейтенант Чумаков, бортмеханик техник 1 ранга Аничкин и воздушный стрелок Косов. Раненый стрелок-радист сержант Ахметов, штурманы ст. лейтенант Черенков и Андрушевский выбросились с парашютами. В ночь на 27 мая сгорел один ТБ-3 командира корабля майора Васина, весь экипаж спасся. В эту же ночь в районе Всходы, был подбит «Дуглас» с боеприпасами. Командир корабля Васильев, единственный из экипажа не был найден.
К 20 мая в группе собралось более 30 человек летно-технического состава из подбитых самолетов, и каждый день их число увеличивалось. Таков, далеко не полный, перечень тех жертв и потерь, которые несла транспортная авиация, обслуживавшая группу войск Белова в тылу врага. Но обиднее всего было то, что все летчики в один голос жаловались, что их на аэродроме перед боевым вылетом совершенно не знакомят с обстановкой, не предупреждают, что в воздухе патрулируют истребители противника. Не зная, что делается, они, прилетев к аэродромам группы и увидев сигналы на земле, в свою очередь, сигналят бортовыми огнями и демаскируют себя. Летчики не знали даже границ занимаемого группой района. Прибывший в штаб группы полковник Агафонов не имел никаких радиосредств и радиоданных для связи с аэродромами и с ВВС фронта. Как пишет Кононенко, приезжавший в штаб группы войск Белова бригадный комиссар Литвиненко стремился пробить в штабе фронта и ВВС эту рутину, но, сколько напрасно гибло людей и самолетов?! Какая грубая беспечность, какая безграмотность, какое пугающее безразличие к людям и ко всему, что им поручено!
С первых же дней пребывания группы Белова в тылу врага, как знает читатель, очень остро стоял вопрос об эвакуации тяжелораненых. С каждым днем их становилось все больше и больше. Возникла сложная и важная проблема с их эвакуацией, и ее необходимо было решать в самые короткие сроки. Сначала раненых располагали, а точнее, просто оставляли в освобожденных населенных пунктах, но многим нужна была срочная операция и квалифицированная помощь и значит эвакуация на «Большую землю». Вдобавок, вскоре оказалось, что на освобожденной территории располагаются госпиталя и медсанбаты с ранеными из войск, попавших в окружение еще осенью 1941 года. Таких госпиталей насчитывалось семь. Управление группы, подчинив обнаруженные госпиталя и медсанбаты себе, тем самым, не только приняло на себя руководство ими, но и ответственность за те две тысячи раненых, которые там находились. Комиссар группы - бригадный комиссар А.В. Щелаковский, начальник политотдела Ю.Д.Милославский, политработники и начальники санитарной службы корпуса и дивизий приняли все меры и самое активное участие в решении этой весьма сложной задачи. Поиски и оборудование специальных аэродромов для эвакуации раненых, снабжение госпиталей медикаментами и решение всех важных проблем в этой области проходили оперативно и без всяких скидок на переживаемые трудности. Исключительно большую роль во всем этом сыграл начальник санитарной службы 1-й гв. кавдивизии подполковник м/с Глейх. Впоследствии он исполнял обязанности начальника санитарной службы группы. Затем, после его гибели в рейде, на эту должность был назначен полковник м/с Суховерко из 41-й кавдивизии. (После войны -генерал-майор м/с). Затем фронт прислал на его место полковника м/с П.В. Морозова. Весьма деятельный и энергичный человек, он сделал все возможное, чтобы спасти многие тысячи жизней раненых. 24 апреля из ВВС фронта в группу прибыл майор Пейсахович, который специально занимался вопросами подготовки и оборудования аэродромов для эвакуации раненых. Она началась в феврале месяце. К утру 2 февраля был подготовлен аэродром в Подрезово, но к вечеру его занял противник. Пришлось срочно увозить раненых и отменять посадку
самолетов. Затем был оборудован аэродром в районе южнее Бели, он принимал «Дугласы». Здесь эвакуацию раненых возглавлял комиссар штаба группы - батальонный комиссар Резник. Он так и погиб на аэродроме. Во время метели при взлете «Дугласа» его убило плоскостью взлетавшего самолета. Но количество раненых непрерывно росло. Несмотря на то, что к апрелю месяцу количество отправленных на «Большую землю» тяжелораненых перевалило за 3000 человек, положение оставалось напряженным.