Санай медлил.
Он просчитывал варианты. Тот, кто его вызывал по радио, был где-то тут. Возможно, он сейчас даже видел их или догадывался, где они. Успокаивало одно. Если бы это был противник-негодяй, то он, скорее всего, уже выстрелил бы или… Или что?
Дело в том, что напарники в тяжелой оперативной обстановке всегда переводили свои коммуникаторы в спящий режим, при котором аппараты потребляли самый минимум энергии и практически ничего не излучали. Этого требовали самые простейшие правила безопасности. В таком режиме на экранах врагов они не проявлялись. Ответив на вызов, можно было запросто демаскировать себя для всей честной компании на целый километр в округе. Могло случиться так, что все ближайшие конкретные пацаны наперегонки бросятся навстречу двум сталкерам, вляпавшимся с самого утра в неприятности, и одному очень таинственному призраку, страдающему амнезией.
Санай решился, нажал на тангенту и проговорил:
– Прачечная. Слушаю вас.
– Это Егор, – моментально вылетело из ПДА. – Знаешь такого?
Санай отжал тангенту и шепнул Сарацину:
– Ты много Егоров в баре знаешь?
– Да ты что? – Напарник округлил глаза. – Неужели Плут выискался? Давай проверочку, а затем выясни, чего ему надо и где он.
Санай согласно кивнул и повторно нажал на тангенту:
– А скажи-ка мне, Егорушка, что бывает, когда Бедуин и Чукча соревнуются?
Санай вновь отжал тангенту и прямо в ухо Сарацина зашептал:
– Помнишь, это в баре было, несколько лет назад?.. Бедуин и Чукча из леса вернулись, обрадовались, что живые, и давай ханку хлестать на спор, кто кого перепьет. Плут там был, я точно помню, нам с ним тогда еще по морде обоим досталось от долговцев. Такое не забудешь, и свидетелей почти не осталось.
В ПДА заскрежетало, затрещало и прорвалось через сплошной заслон помех:
– Знамо дело! – Тут невидимый собеседник хихикнул и изложил суть вопроса: – Бедуин под стол падает, а Чукча за ним, но сначала мордой об этот самый предмет мебели. Устраивает?
– Ответ верный, Егорушка! Только говори быстро, а то мы с братом попали ногами в жир, который уже закипает.
– Все знаю, – откликнулся Плут. – Я же тутошний. Поверните к правой стеночке и до самой будки бегом, а то не успеете. К вам гости намылились. Скоро свадьба начнется!
– Понял, – уже на ходу ответил Санай.
Сарацин без лишних уговоров подхватился и припустил в указанном направлении, умело обходя ржавые трубы, торчащие в разные стороны. Санай держался у него за спиной, поглядывая на входную дверь. Теперь только Плут мог их спасти. Других вариантов нет.
Оказавшись возле приземистого сооружения, заваленного, как и все прочее, металлическим хламом, друзья выбрали удобные позиции для ведения огня. Особенно плотно металлоломом была засыпана крыша.
– Егорушка, ты уснул там что ли? – От напряжения Санай сильно вдавил микрик тангенты в корпус ПДА. – Мы на месте! Что дальше?
Встав на одно колено, Сарацин внимательно изучал схему цеха на экране ПДА. Санай заметался вокруг будки, насколько ему позволяли промышленные отходы, разбросанные там и сям.
Сарацин, не глядя на своего напарника, с каким-то ледяным спокойствием сказал:
– Все, Санаюшка, они идут. Семь, восемь, двенадцать. Тринадцать красных точек! По коридору. Через десять секунд войдут в цех. Остановились. Продолжили движение.
– Твою мать, Егор! – закричал в радиостанцию Санай. – Сейчас нам станет некогда!
– Да тихо ты! – раздалось за металлической стенкой будки. – Я уже открываю.
Не сговариваясь, друзья придвинулись к месту, откуда раздались шорохи отодвигаемого стального листа.
– Санай, хватайся со своей стороны, – напряженно зашептал Плут. – А то у меня сил не хватает.
Тяжелый лист сдвинулся в сторону всего на пару сантиметров. Санай тут же ухватился ручищами за его край и принялся, скрипя зубами от натуги, расширять отверстие. Получился вполне приличный лаз, только с рюкзаками в него однозначно не протиснуться. Лист заклинился и дальше не двигался.
– Давайте быстрее, – зашептал Плут. – А то не успеем завал устроить.
Напарники скинули рюкзаки и передали их старому товарищу, такому же бродяге, как и они сами.
Плут принимал поклажу без лишних вопросов.
Санай вручил ему свой измочаленный рюкзак и предупредил:
– Аккуратно! Там Витенька Петров! Смотри не переворачивай.
– Кто? – непонимающе спросил Плут, бережно придерживая обеими руками вещмешок.
Его левая кисть, перемотанная грязным бинтом, вздрогнула, видимо от боли, но принимать вещи ему особо не мешала.
Когда Сарацин очутился на другой стороне потайного хода, в цех ворвались сразу трое монолитовцев. Первая группа противника рассредоточилась по сторонам от входа. Видимо, бойцы были тертые! Без лишних слов и движений они быстро взяли под прицел все внутреннее пространство цеха, контролируя его по секторам.
В ватном сумраке, де еще и при постоянных ослепляющих вспышках, на таком расстоянии ползущего человека обнаружить совершенно нереально. А Санай как раз вползал в черную лазейку.
Один парень что-то резко выкрикнул, и оставшиеся члены отряда преследователей беспрепятственно проникли в литейку. Все тринадцать монолитовцев рассредоточились по доступному пространству и рыскали из стороны в сторону, как свора легавых на охоте в траве. Но куропаток в загоне уже не было.
Оказавшись в тесной каморке, видимо предназначенной для хранения инструмента и инвентаря, Санай огляделся. В свете фонаря, который включил Сарацин, высвечивалась чумазая, оскалившаяся зубастой улыбкой физиономия Плута. Со времен последней встречи, а это случилось более полугода назад, он осунулся и похудел, черты лица заострились, проявились складки на щеках и в уголках рта.
Санай молча пожал сталкеру-спасителю руку и прошептал:
– Давай показывай свое хозяйство. Где выход?
– Там. – Плут махнул рукой куда-то за спину Сарацина, сидящего на корточках.
Тот одной рукой держал свой любимый винторез, а второй – блок ПДА и внимательно вглядывался в экран, на котором постоянно что-то менялось.
– Крайние пошли! – прошептал он. – Пора валить отсюда.
Монолитовцы, оценив обстановку, попарно продвигались в глубину цеха. Но теперь это уже не имело особого значения.
Плут поменялся местами с Санаем. В руках у него появилась настоящая слесарная кувалда на длинной металлической ручке, обмотанная тряпицей.
– Пацаны, давайте к выходу, – прошептал Плут. – Я сейчас вашим дружкам подарок оставлю, чтоб служба медом не казалась. Немножко усложним им задачу.
Пригибаясь и уклоняясь от острых углов, напарники по узкому извилистому проходу преодолели более десятка метров вглубь завала. Вонь стояла несусветная – пахло экскрементами и химикалиями.
– Здесь у Плута отхожее место что ли? – недовольно заворчал Сарацин. – Аж глаза режет!
Через пару секунд друзья оказались на той стороне баррикады, на относительно открытой площадке между двумя устремленными ввысь доменными печами, и опешили. Поначалу сталкеры даже вскинули оружие, готовясь открыть огонь, поскольку при плохой видимости не могли понять, что возвышалось над ними. Или же кто!.. Однако, разобравшись, они сразу успокоились и опустили стволы. Это было чучело крупного бюрера, а точнее сказать, его мумифицированный труп. В пяти метрах от застывших людей, на искусственном возвышении, выполненном из трех двухсотлитровых бочек, связанных колючей проволокой, торчала канализационная труба, к которой и был прикреплен труп бюрера. Этот экземпляр отличался необычайно крупными, просто гигантскими размерами, и причина его смерти оставалась загадкой. Непонятно, с какой целью неизвестные люди или, скорее всего, нелюди установили мертвяка в полный рост, с застывшей в пламенном жесте правой рукой. Импровизированная стела напоминала памятник вождю мирового пролетариата товарищу Ленину на центральной площади родного города Саная и Сарацина. К слову сказать, друзья появились на свет в одном районе и очень гордились, что они земляки.
Они стояли, давая возможность глазам приспособиться к полумраку, вглядываясь в удивительный памятник.
Время от времени цех озаряли вспышки молний, сопровождаемые раскатами грома. В эти моменты открытые глаза мертвеца сверкали, поэтому создавалось впечатление, что бюрер очень недоволен тем, что он труп, и с ненавистью взирает на живых сталкеров. Как будто виноваты в случившемся были именно эти двое случайных прохожих, с интересом разглядывающих мертвецкую невидаль.
Тем временем Плут размахнулся кувалдой, насколько позволяло тесное пространство каморки, и точным увесистым ударом выбил кирпич из подпорки. Брус соскочил с опоры, накренился, при этом из щели на голову сталкера посыпался мелкий мусор. От второго удара подпорка завалилась. Где-то над головой заскрежетало, и в следующий миг несколько тонн металлолома рухнули с крыши каморки на отогнутый лист и наглухо перекрыли любую возможность проникновения со стороны цеха. При обвале в воздух взметнулось облако пыли, окончательно испортив видимость преследователям. Плут отскочил назад в самый последний момент и, уже не мешкая ни секунды, рванул по проходу, нагоняя Саная и Сарацина.
