— Если бы мне было нужно к соседям, то дорогу я бы нашел легко, — вслух посетовал Шеньшун, ослабляя волю и отпуская ворона. — Достаточно просто идти по течению. А вот своего гнезда почти под боком не сыскать!
Голову снова заломило, да так, что нуар, согнувшись, отчаянно ею затряс. А когда пришел в себя, то в разуме осталась одна до наивности простая мысль: «Если попасть к богам рода Элам, они легко укажут путь к дому. Ведь мудрого Повелителя Драконов знают все, и место его гнездовья тоже всем известно!»
Эта простая идея заставила Шеньшуна тут же сорваться с места и помчаться по следу каралака, благо огромная туша оставляла за собой довольно широкую тропу из поваленных молодых деревьев, ломаных ветвей и глубоких ям от лап в мягкой песчаной почве.
Ящер, навестивший укрытие воздухоплавателей день назад, никуда не торопился. Он часто останавливался, принюхиваясь к ветрам и почесываясь о толстые деревья, разрывал русла тонких ручейков, чтобы было удобнее пить огромной пастью, подолгу топтался на возвышенностях, выбирая для себя дальнейший путь. И нюхал, нюхал, нюхал, ища в воздухе подсказку о местонахождении возможного обеда. Благодаря этой чудесной лености гигантского падальщика нуар и смог нагнать его всего за несколько часов бега, заставил замереть и с ходу взбежал по длинному хвосту на холку, словно это был не далекий сородич рослого жруна, а приземистый и медлительный спинозуб.
— Поворачивай!
Человеческой речи каралак, разумеется, не понимал — но воле стража богов противостоять не мог. Потоптавшись на месте и снеся при повороте длинным мясистым хвостом целый рябинник, что расположился в уютной болотине, ящер широкими шагами помчался к месту падения летающей лилии. Еще до сумерек он остановился возле укрытия Дракона, терпеливо дождался, пока ель поднимет свои вросшие в землю, толстые сучья, передними лапами осторожно вытянул из укрытия безвольное тело бога и размеренно зашагал с ним через сухой прозрачный бор.
Дабы не рисковать зря, полагаться на свою память Шеньшун не стал. Поэтому сперва каралак направился к роднику в сырой низине, из которого нуар утолял жажду все последние дни, потом по этой же низине, вытаптывая молодые березки и ольховник, добрел до протоки в три человеческих шага шириной. Дальше, уже в мертвенном лунном свете, ящер добрался до настоящей реки, русло которой не могли перекрыть даже падающие в воду с берегов, подмытые течением, могучие ели. Повинуясь воле нуара, падальщик вышел на самую стремнину и повернул вниз по течению.
Шеньшун выбрал этот путь вовсе не из желания помучить покорного гиганта. Просто посередине реки и упавших стволов было меньше, и дно ровнее, и деревья дикой чащобы путникам не мешали. Да и путь в давно наступившей ночи был виден куда лучше. Что до глубины — вода здесь едва скрывала ящеру ноги, не касаясь даже кончика хвоста Повелителя Драконов.
Каралак шел спокойно и размеренно, слегка покачиваясь с боку на бок. Под его лапами иногда испуганно всплескивали крокодилы, шарахаясь к берегам, выскакивали блестящими свечками рыбы, раскидывая белые, как льдинки, брызги. Время от времени в чаще вспыхивали чьи-то завистливые глаза — то парами, то целыми россыпями, — кто-то шуршал, пробираясь совсем рядом через кустарник… Но напасть на столь крупную дичь здешние хищники никак не решались. Когда же стало светать, таинственные обитатели темноты бесследно исчезли, уступив кустарник разноголосым птичьим стаям, а пляжи и отмели — сонным коротколапым крокодилам.
Ближе к концу дня двуногий гигант добрел до очередного притока, оказавшегося едва ли не более широким, нежели тот, по которому двигались они. Река сделалась столь полноводной, что соваться на глубину Шеньшун уже не решился, опасаясь застудить бога. Он повел ка-ралака на удалении всего лишь трех десятков шагов от южного берега — подальше огибая острые, грубо заломанные вершины упавших деревьев и держась ближе к земле на отмелях или вдоль влажных луговин. Но даже здесь то и дело встречались ямы, в которые ящер проваливался до самых передних лап.
После того, как Повелитель Драконов в третий раз с головой ухнулся в воду, нуар смирился с неизбежным и у первого же встреченного бора повернул к суше. Выпрямившись во весь рост, каралак опустил бога на нижние ветви одной из высоких сосновых крон, дождался, пока следом переберется маленький человечек, отступил и медленно побрел дальше по мелководью, вскинув морду и старательно принюхиваясь к дуновениям прохладных ночных ветерков. Судя по поведению, он даже не заметил, что полтора дня находился в позорном рабстве.
Впрочем, ум никогда не являлся сильной стороной крупных тварей. При своих размерах и простоте питания — они прекрасно обходились и без него.
Последним усилием воли Шеньшун загнул ветки дерева вокруг себя и повелителя, превращая крону в единую шарообразную клетку, и тут же с облегчением заснул.
Теперь, на большой реке, страж богов мог продемонстрировать всю свою лихую удаль! Он поймал самого крупного крокодила, вместе с Повелителем Драконов устроился ему на широкую спину со множеством костяных гребней и помчался, помчался по волнам — вверх-вниз, вверх-вниз, все быстрее и быстрее, громадными прыжками, получая после каждого болезненный пинок крокодильим гребнем то в спину, то в бок, то по копчику. После особенно сильного тычка нуар не выдержал, открыл глаза…
…И понял, что оказался на пути могучей грозы. Черные тучи уже захватили половину неба, стремительно накатываясь на реку, порывы ветра раскачивали высокую сосну с такой легкостью, словно играли с хрупкой соломинкой. Ствол жалобно трещал, плача смолой и роняя хрупкие нижние ветки. Где-то неподалеку послышался громкий хлопок, словно некий гигант ударил в ладони над самым его ухом, послышался шум падающего дерева.
Страж глянул под ноги и понял, что падать придется высоко. За себя он, естественно, не беспокоился — но вот бога камни внизу могли здорово покалечить. Оставалось одно: заставить дерево наклониться к воде, подрубить комель мечом и сплавляться прямо в кроне, благо волны были невысокие. Ураган, развлекаясь с лесными чащами по берегам, до самой реки почти не добирался.
Шеньшун уже наложил руки на ствол, когда ветер внезапно стих. Нуар оглянулся, подняв глаза к небу, и оно ответило ему сразу четырьмя ослепительными молниями и оглушительным громом, вслед за которым резко обрушились плотные потоки воды.
Не имея под руками ничего более, страж попытался накрыть повелителя собой — хотя бы голову и верхнюю часть длинного тела. Небо снова сверкнуло, грохотнуло, и тут он услышал тихий приказ:
