или вермут. А это? Ну нафиг, я лучше туалетную бумагу на лоскуты порежу и на стол выставлю.
Он только фыркнул.
— Слушай… А где-нибудь в городе еще могут такие салфетки использоваться?
— У нас немного ресторанов. Можно проверить.
— А в столовых?
— Ха, вот сразу видно, давно ты в родных краях не был. Это тебе не Москва, Курсант. Где ты видел салфетки в столовках Новоульяновска? В лучшем случае, туалетная бумага на столах. И то не везде.
— Ты прав… Просто убедиться хотел. Это значительно сужает круг поиска.
— Это что получается? — Гоша наморщил лоб и поскреб щетину на подбородке (нечасто я его видел небритым), ему явно нравилось играть роль моего напарника-сыскаря. — Что Артемий недавно был в этом самом ресторане? А потом и в ресторане «Октябрь», на твоей свадьбе…
— Ходок по ресторанам, однако, наш товарищ любитель молоденьких девушек.
— Ну точно, либо режиссер, либо актер.
— Проверим… Наведаюсь я в эту стильную «Волну», покажу фотку, может, опознает его кто.
* * *
Адрес Красноборова я не стал спрашивать у Осинкина, а собирался узнать его из сводки. Место, где был изъят под окном «ТТ», в ней уж точно должно было фигурировать. Я знал, что экземпляр-копия суточной сводки имелся у начальника экспертно-криминалистического отдела — Вити Драгунова. Моего недруга в прошлом, а ныне — хорошего приятеля…
Ради такого дела пришлось заскочить в УВД. За много лет моего отсутствия управа ничуть не изменилась. Разве что мрамор на стенах в холле чуть потемнел. Красные флаги перед крыльцом немного выцвели и уже не так уверенно колыхались на ветру грядущих перемен.
— А зачем тебе сводка? — из любопытства спросил меня Витя, но тут же вывалил передо мной на стол в своем кабинете кипу подшивок.
Меня чуть не завалило бумагами. На столе не осталось свободного места. Погрудная статуэтка Ленина потеснилась на край столешницы.
— Ого! Ты их все хранишь? На фига?
— Еще со времен Аристарха Бенедиктовича, — не без гордости заявил Витя, уже хлопоча и разливая по кружкам чай. — Тебе с лимоном или с сахаром? — пытался пошутить про дефицит коллега.
— И с тем, и с тем, — ответил я.
— Хорошо, только лимона нет.
— Сойдет. Сахару пять кусков положи, я сильно сладкое не люблю, — не преминул подколоть я в ответ, и тот коротко хмыкнул в знак понимания. — Ну, рассказывай… Как жизнь молодая?
— Пока не пришибает, — вздохнул Витя.
— Что так невесело?
— Да достало все… Кримтехника старая, денег на фотопленку не дают. Про закрепитель и проявитель вообще молчу. Мы сами его из химикатов мешаем. Тут на днях глянцеватель барабанный сломался, так теперь, веришь, фотки на батарее сушим. Они потом в трубочку сворачиваются. Я начальнику сказал, он говорит, пиши рапорт и отдай тыловику. А тыловику все пофиг, у него таких рапортов — можно стены вместо обоев обклеивать. Зато как напьется, хвастается, что без единого рубля дом себе и сыну построил. А как это возможно? Вот то-то и оно. Бардак какой-то в стране начинается. Ты-то как? На свадьбе так и не поговорили путём.
— Ну да, свадьбы, они не для этого, — улыбнулся я и тут же кивнул его заботам: — Я ничего… У нас таких проблем нет, как на земле.
— Ну так… Москва же. Еще и МВД СССР.
Я развел руками — мол, не я решаю, кому колбаса, а кому свиной хрящик.
— И ты держись. Вот на таких, как ты, и держится вся милиция.
— Да я что? Не жалуюсь. Тебе только рассказал по старой памяти. Так сводка-то тебе зачем?
— Надо мне адресок один проверить, — я ткнул пальцем в строки фабулы, что сухо описывали грабеж с проникновением в квартире гражданина Красноборова, где в составе СОГ (следственно-оперативной группы) была вписана и фамилия Драгунова. — Расскажи мне про этот выезд. Я вижу, ты там тоже был.
— Без проблем, только тебе зачем это? Ты же маньяками, вроде, занимаешься. Краденое незаконное оружие — не твой уровень.
Я не стал юлить. Вите я доверял, тем более, мне могла понадобиться его помощь как криминалиста. Наш штатный всезнайка Катков благополучно укатил вместе с остальными из нашей группы в Москву, а в одну голову мне всё не решить.
Витя дал слово, что все, что я скажу, останется между нами, и я изложил самую суть.
— Во дела… — чесал он макушку, когда я закончил рассказ. — Ну, это явно не местные на Индию наехали. Здесь он у нас неприкасаемый.
— Чой-то неприкасаемый? — недоверчиво хмыкнул я.
— А ты будто не знаешь? Конторские его покрывают. С милицией у них негласная договоренность есть — в катран его не соваться и бизнесу не мешать. Он, вроде как, стучит на них.
— Гоша не стукач, — заверил я. — Но молчаливым согласием позволяет у себя в заведении ошиваться некоторым элементам, что как раз-таки стучат куда надо…
— А, тогда ясно. Хорошо устроился.
— Не спорю, вот только кому он теперь помешал? Ты на той квартире у Красноборова ничего подозрительного не заметил?
— Да как же не заметил? Еще как заметил… Скупщик он.
— Ого… а мне Осинкин сказал, что оружием приторговывает.
— И этим не брезгует, — кивнул Витя. — Только на одном оружии столько денег не поднимешь, у нас не столица и не Ленинград. Не зря же его шпана обнесла. Пистолеты им на фиг не нужны, им камешки и купюры подавай.
— Говорят, наркоманы это были.
— А-а! То, что от них ацетоном несло? Не думаю, что это наркоши. Ацетоном облились, для отвода глаз, вернее сказать, для отвода носа, и выставили квартирку.
— Во как? Думаешь, не наркоманы?
— Уверен. Травокуры — народ, по большей части, безобидный. А эти же как, они грамотно сработали, четко и быстро. И главное, среди бела дня и без машины.
Что-то не очень сходится.
— Странно… — выдал я вслух.
— Что странно?
— Ну если говоришь — грамотно, то почему среди бела дня и без машины? Куда они ворованное уволокли? На горбушке…
— Да потому что среди бела дня никто и не подумает, что ограбление происходит. Это, во-первых. А во-вторых, они как раз под наркоманов и притворялись. Одежонка обтерханная, машины нет, все на своих двоих.
