Эдвина закрыла дверцу шкафа и снова повернулась к гостям:
– Думаю, вы по уши увязли в этом расследовании. Вот мы и решили облегчить вам труды.
– Облегчить? – удивилась Джейн.
Услышав пронзительный свист чайника, Эдвина посмотрела в сторону коридора.
– Давайте пройдем на кухню и присядем, – предложила она и направилась в коридор, шаркая тапочками по старому дубовому полу. – Энтони предупредил, у вас много неясного, так что мы составили для вас целое расписание. Всего, что мы вспомнили о прошлом вечере.
– Господин Сансоне обсуждал это с вами?
– Он позвонил мне вчера вечером и рассказал обо всем, что случилось после моего ухода.
– И очень напрасно. Лучше бы вы не говорили с ним на эту тему.
Эдвина остановилась посреди коридора:
– Это еще почему? Эдак мы будем блуждать, как слепцы. Если мы хотим помочь полиции, надо быть уверенными в своих показаниях.
– Я бы предпочла получить независимые показания от наших свидетелей.
– Каждый член нашей группы вполне независим, уж поверьте. Каждый из нас придерживается своей собственной точки зрения. Другого Энтони и не надо. Вот почему нам так хорошо работается вместе.
Свист чайника внезапно стих, и Эдвина глянула в сторону кухни:
– О, кажется, он выключил его.
Он? В доме есть еще кто-то?
Эдвина поспешила на кухню и сказала:
– Погоди, я сама.
– Не беспокойся, Винни. Чай я уже заварил. Ты же хотела «Ирландский завтрак», так?
В инвалидной коляске спиной к гостям сидел мужчина. Владелец грузовичка, стоявшего на подъездной аллее. Он развернул коляску, собираясь поздороваться, и первое, что бросилось в глаза Джейн, – мягкие темные волосы и очки в толстой черепаховой оправе. Его серые глаза смотрели на нее пристально и с любопытством. Выглядел он довольно молодо, лет на двадцать пять, и годился Эдвине в сыновья. Говорил он с американским акцентом, да и вообще, между ними не было родственного сходства – между крепко сложенной, здоровой на вид Эдвиной и этим бледным юношей.
– Позвольте, я вас представлю друг другу, – сказала Эдвина. – Это детектив Фрост и детектив Риццоли. А это Оливер Старк.
Джейн удивленно взглянула на молодого человека:
– Вы же один из вчерашних гостей! В доме у Сансоне.
– Да, – подтвердил Оливер и смолк, изучающе глядя ей в лицо. – А что тут такого?
– Мы думали побеседовать с вами отдельно.
– Им не понравилось, что мы успели обсудить дело в нашем кругу, – объяснила Эдвина.
– А я что тебе говорил, Винни!
– Но ведь так же гораздо продуктивнее – собрать все детали воедино. Это экономит время.
Эдвина подошла к обеденному столу и сложила все лежавшие там газеты – от «Бангкок пост» до «Айриш таймс» – в увесистую пачку. Перенесла ее на буфетный стол и выдвинула пару стульев.
– Заходите, пожалуйста, присаживайтесь. А я пока схожу наверх за папкой.
– За папкой? – спросила Джейн.
– Ну да, мы же тут целое дело завели. Энтони посчитал, что вам понадобятся копии.
Эдвина вышла из кухни, и вслед за тем на лестнице послышались ее громкие шаги.
– Крепка, как дерево, верно? – сказал Оливер. – Никогда не думал, что англичанки бывают такие здоровенные. – Он подкатился к обеденному столу и поманил их рукой. – Понимаю, это против заведенных у вас в полиции правил. Опрос каждого свидетеля по отдельности и все такое. Но наш метод действительно более продуктивный. К тому же сегодня утром мы провели сеанс конференц-связи с Готтфридом, так что теперь у вас будут показания сразу трех свидетелей.
– Вы имеете в виду Готтфрида Баума? – уточнила Джейн. – Четвертого гостя?
– Да. Вчера вечером он торопился на самолет в Брюссель, поэтому они с Эдвиной ушли раньше. Мы созвонились с ним несколько часов назад, чтобы сравнить записи. И все наши показания почти полностью совпадают. – Слабо улыбнувшись, он взглянул на Джейн. – На моей памяти это первый и единственный случай за все время, когда мы в чем-то проявили полное единодушие.
Джейн вздохнула:
– Видите ли, господин Старк…
– Меня никто так не зовет. Я – Олли.
Джейн села – теперь их глаза были на одном уровне. Он посмотрел на нее несколько насмешливо, и Риццоли это совсем не понравилось. Его взгляд как бы говорил: «Я умный и знаю это. Уж конечно, умнее какой-то там дамочки-полицейского». Раздражение вызывал и тот факт, что, скорее всего, он был прав: он олицетворял стереотип этакого юного гения, с которым опасаешься садиться за одну парту на уроке математики. На чудо-мальчика, который уже сдал контрольную по алгебре, пока все остальные ломают голову над первой задачкой.
– Мы вовсе не стремимся нарушить ваши правила, – пояснил Оливер. – Просто хотим помочь. И это вполне возможно, если мы будем работать вместе.
Сверху снова послышался собачий лай, цоканье когтей по полу, строгий окрик Эдвины и скрип запираемой двери.
– Вы поможете нам, только если будете отвечать на наши вопросы, – возразила Джейн.
– Похоже, вы меня не совсем понимаете.
– И чего же я не понимаю?
– Насколько полезными мы можем быть для вас. Наша группа.
– Ну да. Господин Сансоне рассказывал – у вас же клуб борцов с преступностью.
– Это общество. А не клуб.
– А в чем разница? – поинтересовался Фрост.
Оливер перевел на него взгляд:
– Мы серьезная организация, детектив. Объединяем людей со всего мира. Да и никакие мы не любители.
– Вы что, служите в органах правопорядка, Олли? – удивилась Джейн.
– На самом деле я математик. Но мое истинное призвание – семиотика.
– Простите?
– Я занимаюсь толкованием знаков и символов. Их происхождением и смыслом, как явным, так и скрытым.
– Ага. А госпожа Фелуэй?
– Она антрополог. И только недавно к нам присоединилась. О ней очень хорошо отзывались в нашем лондонском отделении.
– Ну а господин Сансоне? Уж он-то наверняка не служит в полиции.
– А мог бы.
– Он говорил, что до пенсии был профессором. Преподавал историю в Бостонском колледже. По-моему, ничего общего с полицейским.
Оливер усмехнулся:
– Энтони всегда преуменьшает свою значимость. Очень на него похоже.
Тут на кухню вернулась Эдвина с папкой в руках.
– На кого, Олли?
– Мы говорим об Энтони. Полиция думает – он всего лишь отставной преподаватель колледжа.
– И это его вполне устраивает. – Эдвина села. – Потому что не создает рекламы.
– И все-таки, что нам следует о нем знать? – поинтересовался Фрост.
– Ну, что он человек достаточно состоятельный, – ответила Эдвина.
– Это и так ясно.
– Я имею в виду – очень состоятельный. Этот дом в Бикон-Хилле не идет ни в какое сравнение с его имением во Флоренции.
– Или с домом в Лондоне, – добавил Олли.
– И это должно произвести на нас впечатление? – спросила Джейн.
Эдвина ответила ей холодным пристальным взглядом, после чего пояснила:
– Деньги сами по себе не способны впечатлить. То, как человек их тратит, – вот что должно производить впечатление. – Она положила папку с досье на стол перед Джейн и прибавила: – Это вам, детектив.
Джейн раскрыла папку на первой странице. Это была аккуратно напечатанная хронология событий минувшего вечера, восстановленных по памяти троих сотрапезников – Эдвины, Оливера и таинственного Готтфрида Баума:
(Время указано приблизительно)
18:00 – Приезжают Эдвина и Готтфрид.
18:15 – Приезжает Оливер Старк.
18:20 – Приезжает Джойс О’Доннелл.
18:40 – Джереми подает первое блюдо…
Дальше полностью излагалось обеденное меню. За консоме следовало заливное из лосося с молодым салатом. Вырезка из говядины с жареным хрустящим картофелем. После этого – тонко нарезанный сыр реблошон под бокал портвейна. И наконец под кофе – торт «Захер» со взбитыми сливками.
В 21:30 – Эдвина и Готтфрид отправились в аэропорт Логан – там Эдвина высадила Готтфрида, поскольку ему надо было лететь в Брюссель.
В 21:45 – Бикон-Хилл покинул Оливер – он направился прямиком домой.
– Это все, что нам запомнилось в хронологическом порядке, – пояснила Эдвина. – Мы старались быть как можно точнее.
«Да, вплоть до консоме», – подумала Джейн, снова просматривая хронологию событий. Ничего полезного тут для нее не было: все это лишь повторяло слова Сансоне и его дворецкого, только с дополнительными кулинарными подробностями. В общем, картина складывалась следующая. Зимний вечер. В Бикон-Хилл в течение двадцати минут съезжаются четверо гостей. Они разделяют с хозяином дома изысканную трапезу и, потягивая вино, обсуждают преступления, совершенные за день, даже не подозревая, что в это самое время снаружи, в стылом саду за домом, убивают женщину.
«А еще клуб борцов с преступностью! Пользы от этих любителей ну ни на грош!»
Следующая страница в папке представляла собой листок почтовой бумаги, увенчанный одной-единственной готической буквой «М».
