– Риццоли! Господи, Риццоли, хватит!
Окрик Фроста в конце концов заглушил удары ее собственного пульса. Она резко выпустила Сэнди, отступила назад и, тяжело дыша, тупо уставилась на дамочку, которая так и стояла на коленях посреди тротуара и хныкала. Фрэнк присел рядом с Сэнди и помог ей встать.
– И что, черт возьми, ты собираешься теперь делать? – Фрэнк воззрился на дочь. – Арестуешь ее?
– Ты же видел. Она толкнула меня.
– Она была расстроена.
– Она первая начала выступать.
– Риццоли! – тихо проговорил Фрост. – Может, закончим на этом?
– Я могла бы арестовать ее, – выдохнула Джейн. – Могла бы, черт ее подери!
– Ну да, – согласился Фрост. – Конечно могла бы. Но неужели это необходимо?
Джейн тяжело вздохнула.
– У меня есть дела поважнее, – пробормотала она, развернувшись и направившись обратно к машине.
Не успела она забраться на пассажирское сиденье, как отец с блондинкой уже скрылись за углом.
Фрост уселся рядом и захлопнул за собой дверь.
– Не надо было этого делать, – сказал он.
– Давай трогай.
– Ты как будто с цепи сорвалась.
– Ты хоть ее видел? Мой отец спутался с какой-то мерзкой дешевкой!
– Вот поэтому ты должна держаться от нее как можно дальше. Иначе вы укокошите друг дружку.
Джейн вздохнула и уронила голову на руки.
– Что я скажу маме?
– Ничего. – Фрост завел машину и отъехал от края тротуара. – Их брак – не твое это дело.
– Придется ехать домой, смотреть ей в глаза. И видеть там боль. Вот почему это очень даже мое дело.
– Тогда будь хорошей дочерью, – посоветовал он. – Пусть она поплачется тебе в жилетку. Сейчас ей это необходимо.
Что я скажу маме?
Припарковавшись рядом с домом, Джейн какое-то время сидела в машине и с ужасом размышляла о том, что будет дальше. Может, не говорить ей о том, что случилось сегодня? Ведь Анжела и так знает, что отец встречается с Золотой Ретривершей. Так зачем бередить ее рану? Зачем унижать еще больше?
«Будь я на ее месте, мне бы хотелось знать все. И очень бы не хотелось, чтобы родная дочь от меня что-то скрывала, как бы больно это ни было».
Джейн вышла из машины, все еще раздумывая, что же сказать матери, хотя понимала: на что бы она ни решилась, вечер все равно будет испорчен и вряд ли какое-нибудь слово или дело способно облегчить мамины страдания. Будь хорошей дочерью, как сказал Фрост, пусть она поплачется тебе в жилетку. Ну что ж, это вполне в ее силах.
Поднимаясь по лестнице на третий этаж, она чувствовала, что с каждой ступенькой ей становится все тяжелее идти, и мысленно проклинала мисс Сэнди Хаффингтон, перевернувшую всю их жизнь вверх дном. «Уж теперь-то я не спущу с тебя глаз. Попробуй только перейти дорогу в неположенном месте, я буду тут как тут. Не заплатишь штраф за нарушение правил стоянки? Что ж, пеняй на себя. Если мама не может дать сдачи, уж я-то, черт возьми, могу». Она вставила ключ в замок свой квартиры и вдруг оторопела, прислушавшись к доносившемуся из-за двери голосу матери. К ее смеху.
«Мама?»
Открыв дверь, она учуяла запах корицы и ванили. И тут услышала другой смех, до боли знакомый. Мужской. Она прошла на кухню – и увидела отставного детектива Винса Корсака: тот сидел за столом с чашкой кофе в руке. Перед ним стояла огромная тарелка с сахарным печеньем.
– Привет, – сказал Винс, поднимая чашку в знак приветствия.
Сидевшая рядом с ним на детском стульчике малютка Реджина тоже вскинула свою крохотную ручонку, как будто решила передразнить взрослого.
– Гм… а ты что тут делаешь?
– Джени! – проворчала Анжела, доставая из духовки противень со свежей выпечкой и водружая его остывать на плиту. – Ну как ты разговариваешь с Винсом!
«С Винсом? Она называет его Винсом?»
– Он позвонил, чтобы позвать вас с Габриэлем на вечеринку, – пояснила Анжела.
– И вас тоже, госпожа Риццоли, – уточнил Корсак, подмигнув Анжеле. – Чем больше цыпочек, тем лучше!
Анжела так и вспыхнула – но не от жара духовки.
– Держу пари, он учуял запах печенья по телефону, – сказала Джейн.
– Я тут как раз пекла печенье и говорю ему: если поторопишься, глядишь, и тебе перепадет.
– Да чтобы я отказался от такого предложения! – рассмеялся Корсак. – Эй, а здорово, когда мама живет с тобой, верно говорю?
Джейн посмотрела на его обсыпанную крошками мятую рубашку:
– Вижу, ты завязал с диетой.
– А ты, я вижу, в хорошем настроении. – Корсак отпил кофе и утер рот пухлой рукой. – Слыхал, что у тебя чертовски таинственное дело. – Он смолк и взглянул на Анжелу. – Извините за выражение, госпожа Риццоли.
– Да говорите что хотите, – ответила Анжела. – Чувствуйте себя как дома.
«Только, пожалуйста, не потакай ему!»
– Какой-то там сатанинский культ, – продолжал Корсак.
– И это ты слышал?
– Уйти в отставку не значит стать глухим.
Или немым. Пусть Корсак порядком раздражал ее своими грубыми шуточками и неопрятным видом, он был одним из самых сметливых следователей из тех, кого она знала. Несмотря на то что в прошлом году ему пришлось выйти в отставку из-за сердечного приступа, он так и не смог насовсем расстаться с работой. Вечерами по выходным она и сейчас частенько заставала его в баре Дойла, излюбленной забегаловке бостонских полицейских, за разговорами о последних полицейских делах. Даже в отставке Винсу Корсаку суждено умереть полицейским.
– А еще что ты слышал? – поинтересовалась Джейн, подсаживаясь к столу.
– Что ваш клиент художник. Оставляет после себя занятные картинки. И обожает… – Корсак запнулся и взглянул на Анжелу, ссыпавшую печенье с противня, – …фигурную резьбу. Я близок к истине?
– Даже слишком.
Высыпав остатки печенья в пакет с застежкой-молнией, Анжела закрыла его. И театральным жестом водрузила перед Корсаком. Джейн никак не ожидала, вернувшись домой, застать Анжелу в таком расположении духа. Ее мать хлопотала на кухне, собирая сковородки и миски, а потом мыла их в мыльной воде. Анжела совсем не выглядела несчастной, покинутой или подавленной: она словно сбросила десяток лет. «Неужели так бывает, когда тебе изменяет муж?»
– Расскажи Джейн про свою вечеринку, – попросила Анжела, подливая Корсаку кофе.
– Ах, ну да. – Он громко отхлебнул из чашки. – Понимаешь, неделю назад я подписал бумаги на развод. Почти год препирательств насчет денег – и вот все позади. Ну и я тут подумал: может, пора отпраздновать мое новое положение, ведь я теперь вольная птица. Я и каморку свою уже украсил. Классный кожаный диванчик прикупил, телевизор с большим экраном. Куплю еще пару ящиков пивка, позову друзей, и мы все вместе славно потусуемся!
«Он превратился в подростка, только пятидесятипятилетнего, толстопузого и лысеющего, – подумала Джейн. – Какой же он жалкий!»
– Так ты придешь, верно? – спросил он у Джейн. – Вторая суббота января.
– Надо обсудить с Габриэлем.
– Если он не сможет, приходи одна. Только не забудь прихватить с собой старшую сестру. – Он подмигнул Анжеле, и та хихикнула в ответ.
Обстановка становилась все более напряженной. И Джейн даже почувствовала облегчение, услышав приглушенный звонок своего сотового телефона. Она прошла в гостиную, где оставила сумочку, и достала из нее телефон.
– Риццоли, – ответила она.
Лейтенант Маркетт не стал тратить время на красивые слова.
– Будьте поучтивей с Энтони Сансоне, – сказал он.
Из кухни донесся хохот Корсака, и это ударило ее по нервам. «Уж коли вздумал флиртовать с мамой, ради бога, делай это где-нибудь в другом месте!»
– Слыхал, вы докучаете ему и его друзьям, – продолжал Маркетт.
– Тогда, может, объясните, что, по-вашему, значит «докучать»?
– Вы допрашивали его почти два часа. Изводили его дворецкого и гостей. И сегодня снова возвращались к нему с вопросами. Вы обращаетесь с ним как с подследственным.
– Ну… э-э… мне жаль, если я его обидела. Но мы работаем, как обычно.
– Риццоли, не забывайте, пожалуйста, он вне подозрений.
– Я пока не пришла к такому выводу. У него была О’Доннелл. И у него же в саду убили Кассовиц. Когда дворецкий находит тело, что делает ваш Сансоне? Фотографирует! И распространяет среди своих друзей. Хотите знать правду? Эти люди ненормальные. Уж Сансоне точно.
– Он не входит в число подозреваемых.
– Я его из этого числа не исключаю.
– Можете верить мне. Оставьте его в покое.
Джейн осеклась.
– Может быть, поясните, лейтенант? – тихо попросила она. – Чего еще я не знаю об Энтони Сансоне?
– Нам не нужно таких врагов.
– Вы его знаете?
– Лично – нет. Просто мне спустили сверху указание. Велели обходиться с ним почтительно.
Джейн отключила телефон. Подошла к окну и засмотрелось на заметно поблекшее вечернее небо. Наверное, опять снег пойдет. Она подумала: «Стоит только понадеяться, что кругом ясно, как вдруг на небе снова появляются тучи, закрывающие обзор».
