какая-то надежда.
Я познакомился с одной председательницей сельсовета, немолодой уже женщиной, хорошей, деловой женщиной, у которой, как она говорила, есть такой дом. Земли сельсовета включали в себя небольшой полуостров, который образовывался на стыке рек Днепра и, по-моему, реки Берёзы. И там можно было купить пустующий дом. Я загорелся, думаю: ну, вот хорошо. Правда, у меня денег не было даже на велосипед. Но, думаю, заработаю, найду и куплю дом. Очень уж понравилось место. В километре через лес проходила шоссейная дорога Москва — Брест, а за рекой, тоже примерно в километре, была железная дорога и станция. Железная дорога шла на запад. И я размечтался: в этот дом ко мне будут приезжать друзья с девчатами, вечером будем гулять, говорить, песни петь — я играл на гитаре, говорят, неплохо пел.
А рано утром буду вставать и на втором этаже садиться писать. Друзья же будут внизу ещё спать... И вот такие планы уже начали меня волновать. Но тут, как известно, мой двоюродный брат прислал телеграмму о том, что мама тяжело больна. Я все бросил и уехал в Волгоград.
Теперь, оказавшись в Москве и понимая, что больше отсюда никуда не тронусь, не буду переезжать, я решил сразу заняться поисками дома в деревне. Я понял, что надо искать через представителей местной власти. Поездил по некоторым районам. Побывал в районах к югу от Москвы, мне показалось там неинтересно. Съездил в Клинский район. Там была возможность, домик можно было купить, но мне не понравилось место, и я его отдал одному из наших ребят из охотничье-рыболовной компании — Владимиру Страхову.
Поскольку до Казахстана я жил в Ярославле, там у меня были друзья и знакомые, то решил искать в этом направлении. Зашёл в отдел писем “Известий”, порылся в почте, нашёл какое-то письмо из Загорска — там какая-то жалоба была ничтожная, пустяковая. Я за неё зацепился. Позвонил председателю горисполкома, а им оказался Геннадий Филиппович Попов. Говорю: в “Известия” пришло письмо, пишет жительница района, вот такая проблема. Попов отвечает: “Присылайте письмо, мы решим проблему”. Но мне же надо познакомиться с председателем горисполкома! Говорю ему: “Знаете, я, наверное, сам приеду”.
Приехал. Познакомился. Впоследствии мы стали близкими товарищами, понимающими друг друга, и вдвоём нам было интересно.
Во время первой же встречи я заговорил о своей давней мечте — о доме в деревне с землёй. Я понимал, что одно дело — деревня рядом с Ярославлем, даже рядом с Волгоградом, другое — рядом с Москвой. Это совершенно разные возможности. А Загорский район был близко к Москве. Мы начали с Поповым, как говорится, контактировать. Я ему напоминал, дёргал его, приезжал. Как-то он звонит: приезжайте. Мы поехали в одну деревню. Хорошее место, на границе Московской и Владимирской областей. Но оказалось, что дом пока пустой и без людей, однако есть наследники. Где они, кто они — неизвестно.
Тем более, один наследник вроде как не совсем нормальный умом. Я понял, что тут может быть много возни. Говорю: “Нет, Геннадий Филиппович, это не будем рассматривать”.
Через некоторое время он снова звонит и говорит: “Есть тут одна деревня — Слотино (тогда, да и сейчас ещё пишут про населённые пункты с храмами — деревня, хотя на самом деле это всегда село), там стоит домик, он на балансе сельсовета”. Ну, мы взяли председателя сельсовета и поехали. А была зима, даже, я бы сказал, близко к весне, где-то, наверное, начало марта. Снегу!.. Идём от “бетонки” (это Большое московское кольцо — БМК, называется в народе “бетонкой”). Снегу по колено, еле-еле пробираемся. Местами, правда, поменьше. Вдалеке — церковь. Подходим к участку: ни забора, ничего нет, так просто стоит какая-то полуразвалина, да и другие дома не очень ухоженные. Вот, говорит председатель, этот дом. Ну что же: место нормальное. Я заключил договор с этим сельсоветом. И, кажется, рублей за 800 купил эту руину.
Когда летом приехал, домик нельзя было разглядеть за крапивой. Крапива поднималась до самой крыши.
Дом я купил. Но не дом, конечно, — рухлядь. На крыше — дыра. Дожди, тающий снег — всё протекало вниз. Размер избушки-руины 3 на 4 метра. Пол тоже с дырой, и под ним стоит вода.
Сначала надо было домик разобрать. Нашёл троих ребят, чтобы они разобрали, как говорит знакомый профессор-экономист, эту “халабуду”. И вот двое подрубают стропила, а третий — Саша Маркелов — сидит на “коньке” крыши и что-то около трубы колдует. Вдруг стропила рушатся, и он, чтобы не упасть, цепляется за трубу. Висит, как ангел на известном шпиле в Москве. Слава Богу, всё это было низко.
С той поры мы знаем с Сашей друг друга больше тридцати лет. Он много сделал для моего дома. Имея художественный вкус, предложил, а главное, своими руками сотворил целый ряд интересных деталей во внутренней отделке. Будучи человеком творческим, ищущим, как-то незаметно для меня занялся бизнесом. Сначала продавал сделанные другими диваны, кресла, деревянные кровати. Потом организовал собственное производство, расширил его до приличной фабрики, выдержал жестокую борьбу с бандитами, которых опекали правоохранители, взялся строить храм и, наконец, не оставляя остальных дел, вернулся к увлечению своей молодости — к фотографии. При этом стал таким мастером, что его снимки начали печатать журналы, а самого Сашу Маркелова приглашают представители разных стран, чтобы он прославил их пейзажи.
Но я ушёл слишком далеко вперёд от купленного в деревне дома. О земле пока речь не шла. Я знал, что в Советском Союзе земля в частной собственности быть не могла. Она являлась или колхозной, или совхозной. Даже приусадебные участки, на которых семьи сельских жителей из поколения в поколение сажали сады и огороды, находились у них в пользовании. Ушёл из колхоза-совхоза, дом можешь продать, а землю верни. Кому, зачем — это никого не интересовало.
“Деревня”, где я купил домик, оказалась селом Слотино. К нему я ещё не раз вернусь — уж очень оно интересно, а сейчас — о начале строительства.
Строиться в то время, а это шёл 1987 год, было большой-большой проблемой. Я завёл внушительную общую тетрадь, где стал записывать: за перевоз брёвен — три пол-литра, за привоз земли — два пол-литра и так далее. Ведь надо было найти материалы, найти исполнителей. В общем, колупался-колупался, но потом товарищи, знакомые, друзья стали помогать, и у меня дело пошло. Правда, на то, чтобы дом приобрёл нынешний вид, потребовались многие годы. На фронтоне дома, обращённом в сад, в кирпичной кладке
