парник. Сейчас за насаждениями ухаживает Тамара Викторовна — муж несколько лет назад умер. Немолодая женщина, где сама, где с помощью соседей стрижёт ёлочки, приглашает работника прореживать кустарники, обрезать виноград, стричь траву. Жить в Слотине ей нравится.
Только очень скучает по самой дорогой своей подруге Лилии Александровне Смирновой, которой не стало несколько лет назад. Их всё время видели вместе, Лилия Александровна была тоже горожанкой. Но выросла здесь, в Слотине. Она мне рассказывала про начальную школу — небольшой деревянный дом, который стоял на краю пруда между берёз рядом с церковью. А в пруду купалась детвора.
Сначала Лилия Александровна часто приезжала из города в родное село. Потом насовсем переехала сюда. Домик её тоже на берегу пруда, только с другой стороны от места бывшей школы. Сейчас в нём хозяйкой её внучка Варя — наша активная староста. Сзади большого участка выстроен чуть ли не замок. В нём живёт дочь Лилии Александровны Светлана с мужем Эдуардом Галлямовым. Он известный хирург, профессор.
А Тамара Викторовна ходит теперь в лес одна. И вспоминает дорогую подругу.
А через год, в 1982-м, здесь появилась вторая семья горожан. Недавний пенсионер, а до этого классный токарь одного из московских заводов Иван Андреевич Покровский попросил родственника, который имел дачку в кооперативе за “бетонкой”, напротив поворота к Слотину, поискать место где-нибудь у соседей, чтобы пережить лето старшей дочери с мужем и их сынишкой. У соседей ничего не оказалось. Тогда родственник сходил в Слотино, до которого было рукой подать. Там ему показали домик, где жил одинокий старик. Он согласился пустить москвичей. Так семья Покровских — Иван Андреевич, жена Татьяна Михайловна, две старшие дочери с мужьями и незамужняя младшая поселились у старика Василия Ивановича. Осенью одинокий старик попросил главу семейства взять его на зиму в Москву — очень тяжело ему стало жить в селе. А 31 декабря Василий Иванович умер, завещав деревенский дом Ивану Андреевичу. Большая семья сразу стала использовать приусадебный участок. Но сажали, растили, обихаживали с оглядкой: на дом документы были, на землю — нет. И только с отменой запрета оформили всё чин по чину. Теперь уже владеет землёй следующее поколение “деревенских горожан” — Цыбиковы.
С Владимиром Дмитриевичем Надеиным мы поселились в Слотине почти одновременно. Я немного раньше, поскольку искал два места. Сначала предлагал ему селиться в разных деревнях. Но недалеко друг от друга. “Будем, как помещики, ездить в гости”. Он категорически отказывался: “Давай в одном месте”. Так как я выбрал Слотино, стал искать дом здесь. Увидел избушку за маленьким сельским кладбищем. Помню, мы стояли на задах села. За спиной — за деревьями кладбища, за церковью, за домами села — садилось солнце. Тень накрывала нас, а ближайший лесок ещё доставали последние лучи. И вдруг, как по команде, в разных кустах, ближних и дальних, разом защёлкали соловьи, Надеин встрепенулся, повёл взглядом перед собой. “Славка, какая красота! Вот где жить...” — “А умерев, лежать рядом”, — сказал я.
Но место не понравилось Володиной жене Ольге (у него три Ольги: жена, дочь и внучка). Она врач и, думаю, справедливо отреагировала: вы что, ребята! Разве можно бурить скважину или рыть колодец неподалёку от могил? И я нашёл им место, где когда-то стоял чей-то дом. Оно оказалось почти напротив меня. Всего лишь на другой стороне улицы. От калитки до калитки 40 шагов. Однако мы иногда по полгода не бывали друг у друга.
А потом началось бурное “освоение” Слотина новыми горожанами. В 1994 году в селе высадился целый десант железнодорожников — шесть человек из депо Москва-Киевская. Кто-то из них случайно заехал в Слотино. Место понравилось красотой, необычным рельефом. Сразу стали покупать кто домик, кто остатки от него, а Сергей Иванович Плахов, бывший тогда заместителем начальника депо, просто купил небольшой участок земли, где когда-то была изба. Он заказал проект, остальные стали строить, как подсказывала фантазия. Все вместе начали закупать материалы: бетон, брус, кирпич — так выходило дешевле. И уже через два года — в 1996-м — заселились.
Обустраивали участки в соответствии со своими вкусами. Один засадил половину территории соснами, другой привёз откуда-то, как ему сказали, редкие яблони. А Плахов, за участком которого была горловинка оврага, куда жители набрасывали мусор и откуда весной неслись потоки воды, прикупил эту землю, облагородил её, вырыл пруд, а на берегу построил ветряную мельницу. Декоративную, но по размерам — как настоящая. Теперь въезд в Слотино встречает дом с мельницей. Как в Голландии.
Впрочем, для села Сергей Иванович сделал очень нужную работу. Я говорил, что с горы в овражек весной и в дожди неслись потоки воды, размывая и без того никудышную дорогу. Плахов построил водоотводные канавы и проложил под дорогой трубы.
Почти одновременно с железнодорожниками в селе появилась семья Латышевых — Игорь Иванович и Наталья Валерьевна. Оба имели востребованные в советское время профессии. Игорь — физик-ядерщик, Наталья — инженер-программист. Но в начале 90-х всё развалилось. Жить стало не на что, а в семье ещё двухлетняя дочь. Игорь, по примеру других жертв развала, создал торговую фирму и начал возить продукты, соки, водку. Наталья, как оказалось, способный дизайнер, стала работать с сирийской компанией и создавать рисунки для гобеленовых тканей.
В Слотине они оказались случайно и сразу влюбились в эти места. Купили землю, где не было никаких строений. В 1996 году построили свой дом. Недавно расширили его: выросла семья. Сын Даниил уже студент, дочь Олеся вышла замуж за немца из ФРГ и не поймёшь, где они больше живут: в Германии или в России. Год назад Латышевы стали дедом и бабушкой. Внучку крестили в нашей церкви. Кстати, и зять Доминик тоже крещён у нас: стал православным.
Недавно я спросил Наталью, что для тебя Слотино? Она сказала, не задумываясь: “Как ответить на вопрос, что для меня мать? Я люблю Слотино, я здесь дома, я не хочу отсюда уезжать”.
На самой вершине “горба”, или, если хотите, холма, выросшего у дальнего края обширной котловины, в лучшем месте села, метрах в ста от церкви стоял дом Ивана Никитича Малышева. Дом из старых, звенящих от возраста сосен, срубленных в окрестных дремучих лесах, как положено, зимой, когда прекращается сокодвижение. Тёплому, хорошо проконопаченному дому, чему я всегда завидовал, сейчас больше ста лет. А завидовал потому, что, наняв местного жителя конопатить мой дом, получил только переживания. Поработав немного, он запил и бросил дело. Поэтому я, по-горьковски, выпивающих уважаю, но алкоголиков ненавижу.
