Я уже видел эту морду на фотографии мыши-вампира desmodus rotundus – только у мыши не было рога. Я, собственно, и стал этой мышью, только очень большой.
Если совсем честно, я сильно напоминал черта. Когда эта мысль пришла мне в голову, я подумал, что все-таки не стал еще чертом до конца, поскольку мне не нравится происходящее. И понял, что это ничего не значит – возможно, чертям тоже не нравится быть чертями.
Расправленные крылья цепляли за мебель, и я сложил их. Для этого надо было с усилием сжать пальцы – тогда крылья, как два зонта, сворачивались в черные цилиндры, кончавшиеся твердыми как копыта кулаками.
Я попытался сделать шаг, но не смог. Ходить надо особым образом. Чтобы перемещаться, следовало упереться кулаками в пол и перенести легкие задние лапы к новой точке опоры. Кажется, примерно так передвигались гориллы.
Я заметил, что перестал думать. Мой ум больше не генерировал бессвязных мыслей – внутреннее пространство, где они раньше клубились, теперь словно пропылесосили. В нем осталось только острое и точное осознание того, что происходит вокруг. Но кроме этого обостренного присутствия появилось нечто, совершенно мне прежде не знакомое.
Я находился не только в настоящем. На реальность как бы накладывалось множество мерцающих образов будущего, которые обновлялись с каждым моим вдохом и выдохом. Я мог выбирать между разными вариантами того, что случится. Не знаю, с чем это сравнить – разве с жидкокристаллическим прицелом, сквозь который летчик-истребитель видит мир, одновременно считывая необходимую информацию. Этим прицелом было само мое сознание.
Я ощущал присутствие людей. В квартире наверху их было двое. Три человека было на моем этаже, и еще двое внизу. Я мог добраться до любого из них в несколько прыжков и взмахов, но это было ни к чему. Мне хотелось на свежий воздух. Я мог покинуть квартиру через окно, дверь, и…
Я не мог поверить, что такая возможность реальна. Но инстинкт уверял меня в этом.
Мой ум нарисовал что-то вроде зеленого пунктира, ныряющего в камин и уходящего вверх и в будущее – и я позволил себе совпасть с этим пунктиром. Перед моим лицом мелькнула каминная решетка, потом кирпичи, потом сажа и какая-то стальная скоба, а затем я увидел жестяные полосы крыши и вечернее небо.
Конечно, понял я, это просто сон – с такой легкостью можно двигаться только во сне. Я знал, что надо лететь на запад, где меня должны встречать. Перемещаться оказалось просто – достаточно было облокотиться на воздух и наметить направление.
Я чувствовал насекомых и птиц, висящих в пространстве. Они появлялись после свистящего выдоха, который естественно вырывался из моих легких при каждом взмахе крыльев. Каждый такой выдох освежал мою картину мира – словно автомобильный дворник проходил по мутному от дождя ветровому стеклу. Я видел внизу дома, машины, людей. Но меня, я был уверен, не замечает никто. Я уже не боялся, что умер – теперь этот страх казался смешным. С другой стороны, наяву было бы невозможно покинуть дом по трубе дымохода. Следовательно, я спал.
Но в мире было, по крайней мере, еще одно существо, которому снилось то же самое. Я понял это по далекому крику, который был в точности похож на мой – он сразу сделал мир отчетливее и ярче, словно его осветили вторым солнцем. Ко мне приближался кто-то, похожий на меня. Я полетел ему навстречу, и вскоре мы оказались рядом.
Больше всего летящий вампир напоминал заросшую черным мехом свинью с перепончатыми крыльями. Они не росли из спины, как рисуют в церквях у чертей и ангелов, а были натянуты между передними и задними лапами. Возле тела их покрывала короткая черная шерсть. Передние лапы были длинными, и их огромные пальцы, растопыренные в безмерно наглый веер, были соединены черными кожистыми перепонками, образующими большую часть крыла.
«С прибытием», – сказало существо.
«Добрый вечер», – ответил я.
«Узнаешь? – спросило существо. – Я Митра».
Мы могли говорить – но не голосом, а иначе. Это не было телепатией, потому что я не имел понятия, о чем думает Митра. Мы обменивались фразами, состоявшими из слов, но не издавали никаких звуков. Скорее это было похоже на титры, возникавшие прямо в уме.
«Как долетел?» – спросил Митра, косясь из шерстистой глазницы похожим на маслину глазом.
«Нормально. Нас не видят из окон?»
«Нет».
«Почему?»
«Осторожно!»
Митра завернул вправо, чтобы облететь угол газпромовского карандаша. Я еле успел повторить его маневр. Убедившись, что препятствий впереди нет, я повторил вопрос:
«Почему нас не видят?»
«Спроси у Энлиля, – ответил Митра. – Он объяснит».
Я понял, куда мы летим.
Уже темнело. Город быстро уходил назад – внизу поплыли черные пятна леса, затем мы снизились, и вокруг стал сгущаться туман. Вскоре я совершенно перестал видеть что-нибудь вокруг. Даже Митра, летевший в нескольких метрах впереди, стал невидим. Но я не испытывал никаких трудностей с ориентацией.
Мы миновали дорогу, по которой шли машины. Затем долгое время под нами были только деревья – в основном сосны. Потом начались заборы и постройки самого разного вида. Впрочем, если быть точным, я не мог сказать, какого они вида, потому что воспринимал их не зрением, а как бы наощупь – только ощупывал криком. Такие же крики издавал летящий рядом со мной Митра, и это придавало моему восприятию стереоскопическую надежность. Я чувствовал каждую черепицу, каждую сосновую иголку, каждый камешек на земле. Но я не знал, какого все это цвета и как видится глазу, отчего мир казался мне каким-то серым компьютерным макетом, трехмерной симуляцией самого себя.
«Где мы?» – спросил я Митру.
«Рядом с Рублевкой», – ответил он.
«Понятно, – сказал я, – где же еще… А почему вокруг этот туман? Я никогда такого не видел».
Митра не ответил. И вдруг я второй раз за день испытал приступ острого ужаса.
Я ощутил дыру в земле. Она была впереди по курсу.
Если бы я смотрел на мир обычными человеческими глазами, я, скорей всего, ничего не заметил бы: вокруг дыры росли деревья, она была со всех сторон окружена забором, а сверху затянута маскировочной сеткой с густо налепленными пластмассовыми листочками (я чувствовал, что это поддельные листья, поскольку все они были одинаковой формы и размера). Даже если бы я разглядел скат земли под сеткой, я принял бы его за овраг. И уж точно я не нашел бы в этом ничего странного – мало ли в ближнем Подмосковье оврагов, затянутых маскировочной сеткой.
Но я видел дыру не глазами, а своим локатором. И она казалась мне прорехой в мироздании, потому что мой крик улетал в нее и не возвращался. Кажется, внизу пропасть расширялась, хотя наверняка я сказать не мог – это было слишком глубоко. Так глубоко, что мне делалось нехорошо. Или, может быть, дело было не в глубине, а в чем-то другом… Словом, мне ужасно не хотелось приближаться к этому месту, но Митра летел именно туда.
Полностью скрытая сеткой, дыра напоминала по форме приплюснутое человеческое сердце – как его рисуют в комиксах. Или, понял я обреченно, пальмовый веер над моей детской кроватью… Дыра была со всех сторон окружена высоким глухим забором, который я заметил издали. Но теперь мне стало ясно, что это ограды разных участков, прилегавших друг к другу. Заборы были разной высоты, из разного материла – но смыкались друг с другом так, что ограждение выходило сплошным, без малейшего просвета. Подойти к дыре по поверхности земли было нельзя.
«Внимание, – скомандовал Митра, – делай, как я!»
Выгнув крылья, он спустился к краю сетки, затормозил почти до полной остановки, изящно перегруппировался в воздухе и нырнул под ее край. Я последовал за ним – и, пролетев впритирку к заросшему травой обрыву, ухнул в пропасть.
Там было прохладно. На скалистых стенах кое-где росли трава и кусты. Пахло можжевеловым дымом – или чем-то похожим. Я чувствовал множество отверстий и расщелин в камне, но не видел их. Виден был только одинокий огонек на стене обрыва.
«Видишь лампу? – спросил Митра. – Тебе туда».
«А я доберусь один?»
«Тут трудно заблудиться. И потом, ты теперь не один…»
Я хотел спросить, что он имеет в виду, но он уже летел вверх. Тут я заметил, что в шахте появился еще один вампир. Он разминулся с Митрой у края пропасти и теперь снижался.
Я сообразил, что мне надо быстрее садиться, потому что лететь в узком пространстве вдвоем будет неудобно. Это было неудобно и одному. Я двигался как пловец в бассейне – долетев до одного края, переворачивался и летел к другому, постепенно снижаясь.
Вскоре я спустился к источнику света. Он был скрыт полукруглой аркой. Перед ней была небольшая площадка над пропастью, на которую падал желтый электрический луч. Здесь, похоже, мне и следовало приземлиться.
Я несколько раз пронесся от одного края расщелины к другому, прикидывая, как это сделать. Крылья второго вампира шелестели всего в нескольких метрах надо мной, и я стал всерьез опасаться, что мы столкнемся. Надо было спешить, и я решил довериться инстинкту.
