– Что ж, похоже, нам не узнать всей правды. – Эмили чувствовала, что должна упрятать нарождающийся гнев поглубже, иначе она день и ночь будет строить догадки относительно личности злоумышленника. – Вероятнее всего, это чья-то ошибка, мне трудно представить, что кто-то намеренно захотел причинить такую боль всем нам. Впрочем, у Филиппа могли быть враги, о которых нам ничего не известно, ведь он такой сдержанный…
С этим согласились все, кто был знаком с Рис-Джонсом, но некоторое время то один, то другой участник компании пытался припомнить кого-то, кто мог так сильно не любить Рис-Джонса или его молодую супругу, или же их родственников, чтобы совершить этот ужасный поступок. Не выдержав, Сьюзен попросила друзей поговорить о чем-нибудь более приятном, и дамы, памятуя о нынешнем положении миссис Говард, охотно заговорили о празднестве, который устроят Гренвиллы, когда Кэролайн с Филиппом благополучно вернутся домой. Против этой темы Сьюзен ничего не имела, как и оба джентльмена, пожелавшие танцевать с каждой из прелестных дам, что особенно понравилось леди Боффарт.
Еще одна встреча с друзьями, еще одно чаепитие у леди Гренвилл… И каждому хочется верить, что их неприятности всякий раз будут рассеиваться таким же чудесным образом, как едва не случившаяся недавно трагедия. Если бы это было так…
15
Эмили возвращалась из библиотеки с книгой о бабочках для Люси. Девочка обладала способностями к рисованию, но гувернантка пока не могла сказать, подлинное это дарование или лишь унаследованная от отца-учителя твердая рука. Большие ясные иллюстрации должны были понравиться маленькой художнице, и леди Гренвилл не поленилась сама добраться до библиотеки, чтобы взять книгу, а заодно размяться после долгого сидения в кресле у горящего камина. Февральские ветры приносили дождь пополам со снегом, и о прогулке не могло быть и речи. Мисс Роули, как могла, занимала детей, но от долгого сидения взаперти они становились все более капризными и раздражительными. В наказание за последнюю выходку, закончившуюся опрокинутым ведерком с углем и испугом младшей горничной, Эмили заставила Лоренса написать отцу пространное письмо о своем поведении, а Люси она собиралась предложить заняться рисованием бабочек. Они напомнят девочке о будущем лете, обещавшем маленькой мисс Хаттон невиданные ею прежде развлечения, а сложность рисунка потребует сосредоточенности и спокойствия.
В холле распахнулась парадная дверь – Эмили почувствовала, как по ногам скользнул холодный ветер. Кто-то, должно быть, пренебрег отвратительной погодой и приехал навестить ее. Она ускорила шаг, но не успела еще выйти из коридора в холл, когда услышала сухой голос дворецкого:
– Лорд Гренвилл уехал за границу, миссис Бренсвик.
– И когда же он соизволит вернуться? – этот прозвучавший в ответ женский голос заставил леди Гренвилл замереть, прижав к груди толстенный том.
– Через неделю или две, я не могу ответить вам точнее, – неодобрение дворецкого волнами расходилось по холлу, но на его собеседницу оно явно не произвело никакого впечатления.
– Что ж, передайте ему, что моя дочь умерла во время родов, оставив мне свое дитя. Я назвала девочку Эйприл, хотя до апреля еще довольно далеко!
Похоже, на это заявление не нашел, что ответить, даже образец невозмутимости, коим являлся дворецкий Гренвилл-парка. Эмили не услышала его сдавленного вздоха, а вот звук захлопнувшейся двери донесся до нее вполне отчетливо. Она тотчас пожалела, что застыла соляным столбом вместо того, чтобы выйти и заговорить с женщиной, таинственные взаимоотношения которой с лордом Гренвиллом не давали ей покоя не один месяц. Теперь ей уже не догнать незваную гостью, но дворецкий-то остается на своем месте. И он явно знает эту женщину. Насколько могла быстро, Эмили вышла в холл.
Дворецкий, на длинном лице которого все еще сохранялось выражение глубокого неодобрения с оттенком растерянности, уже почти пересек холл и вот-вот должен был исчезнуть в глубине дома, когда леди Гренвилл окликнула его.
– Задержитесь ненадолго, Спаркс.
– К вашим услугам, миледи, – высокий костистый дворецкий величественно развернулся и уставился на молодую женщину, старательно делая вид, что не смотрит на нее сверху вниз.
– Женщина, которая только что была здесь, кто она такая?
– Миссис Бренсвик, миледи. Она спрашивала лорда Гренвилла.
– Я слышала, но не успела подойти ближе прежде, чем она ушла, – Эмили не собиралась делать вид, что не знает, о чем говорили Спаркс и неизвестная посетительница. – Я хочу знать, кто она такая.
– Прежде, очень давно, она работала в Гренвилл-парке, – вот и все, что мог или хотел сообщить миледи дворецкий.
– Я знаю, что она появляется здесь не в первый раз. Какое дело у нее к лорду Гренвиллу? Возможно, я бы могла помочь, – она чувствовала некоторое раздражение от того, что дворецкий не предложил этой миссис Бренсвик обратиться к миледи. Как будто леди Гренвилл – не хозяйка этого дома!
– Боюсь, я не могу вам ничего сообщить, миледи, – теперь Спаркс смотрел чуть в сторону, сохраняя почтительный вид и при этом явно давая понять, что дальнейшие расспросы бесполезны.
– Что ж, благодарю вас, Спаркс, – все еще прижимая к себе книгу о бабочках, Эмили захромала в сторону своей гостиной. Она знала, кому задаст все свои вопросы.
Как только Люси вернулась в комнату для занятий, получив свою книгу и поцелуй, леди Гренвилл попросила Хетти позвать экономку.
Миссис Даррем появилась на пороге с легкой тенью тревоги на лице – в прошлом ей пришлось помогать госпоже разоблачать юных преступниц, гостящих в их доме, и кто знает, какой неожиданной идеей удивит ее леди Гренвилл на сей раз.
– Миссис Даррем, – начала Эмили после того, как предложила почтенной женщине присесть. – Вы знакомы с миссис Бренсвик?
– Нет, миледи, – без колебаний отвечала экономка.
– Насколько мне известно, прежде она работала в Гренвилл-парке, – на этот раз леди Гренвилл не намерена была отступать так легко. Если дворецкий прежде всего блюдет интересы хозяина, то экономка должна быть целиком и полностью предана своей госпоже.
– Я не знакома с ней, но знаю, кто такая эта женщина. Она была помощницей кухарки, – пояснила миссис Даррем. – Но ее уволили еще до того, как я сама пришла работать в этот дом. Это было почти тридцать лет назад.
– За что ее уволили? – такого ответа Эмили не ожидала.
– Она… повела себя неподобающим образом, миледи, – после небольшой заминки ответила экономка.
Что ж, леди Гренвилл понимала, что имеет в виду миссис Даррем. Очевидно, что эта миссис Бренсвик, должно быть, еще очень молодая в те дни, завела себе нежелательного поклонника.
– И чем она занялась после того, как покинула Гренвилл-парк?
– Слуги говорили, что она вернулась на ферму, которую после смерти отца унаследовал ее брат. Вероятно, она все эти годы так и жила там.
«Так вот почему в Торнвуде ничего не болтали о незаконнорожденном ребенке какой-нибудь лавочницы! – поняла Эмили. – Уильям, должно быть, навещал ферму своего арендатора и познакомился с ее дочерью. Навряд ли он мог помнить ее мать, когда миссис Бренсвик прогнали из этого дома, он был еще слишком мал».
– Сегодня эта женщина приходила к лорду Гренвиллу, но не застала его. И я знаю, что это не первый ее визит, – пора было переходить к главному вопросу. – Вам известно, зачем она приходила?
– Вероятно, чтобы попросить денег, – без раздумий сказала пожилая женщина.
– Вот как! – леди Гренвилл помедлила, она не была удивлена, так как слышала часть разговора, но ее поразила уверенность экономки. – В прошлый раз она говорила о своей дочери… Она уже уходила, когда я услышала часть ее разговора со своим мужем. Я хотела догнать ее, но мне это не под силу.
– Понимаю, миледи, – миссис Даррем говорила без особой охоты, но лгать хозяйке было не в ее привычках. Тем более ради женщины, которую не считала достойной уважения. – У миссис Бренсвик действительно есть дочь.
– Была, – поправила ее Эмили. – Сегодня она сообщила Спарксу, что ее дочь умерла во время родов.
– О, как печально! – экономка сочувственно покачала головой.
– Так почему все же миссис Бренсвик явилась требовать денег у моего супруга? – Леди Гренвилл не собиралась отходить в сторону от того, что интересовало ее больше всего. – Ее дочь была любовницей Уильяма?
– Конечно, нет, миледи! – миссис Даррем изумленно взмахнула руками. – Сестрой!
– Сестрой? – Эмили почувствовала, что совсем запуталась. – Как это возможно?
– Я же говорила вам, миледи, что миссис Бренсвик, ну, тогда она звалась по-другому, уволили за недостойное поведение. Старый лорд Гренвилл, отец вашего супруга… – почтенная женщина сделала паузу.
