сделать… Господи…
— В общем… да, мэм. — Солдат заморгал. — Но как вы узнали?
Он все еще держал записку в полупротянутой руке. Брианна стряхнула с себя женщин и выхватила листок, лихорадочно пытаясь сломать печать.
Перед глазами поплыли слова, написанные незнакомым почерком; ее взгляд упал на подпись. Доктор… Боже мой… Затем она вернулась к приветствию.
«Друг Маккензи…»
— Что? — Бри подняла глаза на молодого солдата. — Кто, черт возьми, это написал?
— Э-э… доктор Уоллес, мэм, — ответил тот, потрясенный ее манерой выражаться. Затем до него дошло. — Он квакер, мэм.
Впрочем, Бри не обратила внимания и продолжила читать.
«Твой муж просит передать наилучшие пожелания и сказать, что он воссоединится с тобой в Саванне через три дня, если будет на то Божья воля».
Брианна закрыла глаза и сделала такой глубокий вдох, что закружилась голова.
«Он хотел сообщить об этом собственноручно, но из-за легкого вывиха большого пальца не в состоянии нормально писать.
Он отправляется по небольшому, но срочному поручению подполковника Мэриона и спрашивает, не приедешь ли ты тем временем в американский лагерь под Саванной (тебя сопроводит солдат, который принес это под белым флагом), чтобы оказать услугу художественного рода во имя великодушия и сострадания.
Один из самых уважаемых командиров американской кавалерии пал в бою, и генерал Линкольн желал бы иметь какую-нибудь вещь на память о генерале Пулавском. Друг Роджер даровал утешение друзьям погибшего и услышал сетования генерала Линкольна на то, что ему нечего оставить в память о погибшем. Поскольку ты находишься неподалеку, он предположил, что ты согласишься прийти и нарисовать упомянутого джентльмена перед его похоронами».
К этому моменту изумление начало брать верх над потрясением, и Брианна задышала медленнее. Голова до сих пор шла кругом, а сердце трепыхалось (она непроизвольно положила руку на грудь), но строчки на листке уже не прыгали.
Пулавский. Фамилия вроде знакомая: наверняка она слышала ее в школе. Европейский доброволец, разделявший идеи американцев. Кажется, в Нью-Йорке в его честь даже что-то названо. И вот теперь — сегодня, а не двести лет назад — он умер.
Бри вспомнила о присутствии Анджелины, Хенрике и молодого солдата — все они смотрели на нее с разной степенью заинтересованности и беспокойства.
— Все в порядке, — сказала она дрогнувшим голосом, откашлялась и тряхнула головой в попытке избавиться от головокружения. — Все в порядке, — повторила она уже тверже. — С мужем все хорошо.
— О-ох… — На лице Анджелины проступило облегчение, и она всплеснула руками. — Ох, я так рада, миссис Маккензи!
За спиной девушки Хенрике торжественно перекрестилась, страх исчез из ее глаз. Солдат кашлянул.
— Да, мэм, — начал он извиняющимся тоном. — Я должен был сказать сразу. Только я не думал…
— Ничего, — успокоила Бри.
Она взяла относительно чистую тряпку, чтобы вытереть вспотевшие ладони, затем аккуратно сложила записку и сунула в карман. Сердце билось ровно, голова снова заработала.
— Миссис Брамби… Анджелина… Мне нужно пойти с этим джентльменом. Всего на несколько часов, — быстро добавила она, увидев, как в больших карих глазах Анджелины снова вспыхнула тревога. — Это просьба моего мужа; я должна сделать для него кое-что срочное. Но я постараюсь вернуться как можно скорее. Вот только дети… Не могли бы вы?..
Она извиняющимся взглядом посмотрела на Хенрике — экономка энергично закивала.
— Ja, я присмотрю за ними. Я… — Ее прервал стук медного дверного молотка, и она резко обернулась: — Ах! Mein Gott!
Хенрике решительным шагом вышла из мастерской, бормоча под нос. Брианна не смогла разобрать, что именно, но, судя по всему, нечто в духе: «Час от часу не легче…»
— Я попрошу кухарку положить вам с собой еды. Миссис Маккензи понадобится лошадь? — Анджелина резко повернулась к молодому солдату, и тот покраснел.
— Я… привел для дамы хорошего верхового мула, мэм, — сказал он. — Тут не так уж далеко… до лагеря.
— Лагерь? — непонимающе спросила Анджелина, прервав свои мысленные приготовления. — То есть американский лагерь? Вы же не хотите сказать за линией осады?
Да уж, щекотливая ситуация…
— Это дружеская просьба, Анджелина, — твердо сказала Бри. — Мой муж — священник; он знает много людей по обе стороны, и его друг, хирург по фамилии Уоллес, попросил меня приехать.
— Уоллес… О!.. Вы про доктора Уоллеса, который оперировал губернатора? — Анджелина округлила глаза. Чрезвычайность ситуации одновременно пугала и будоражила ее.
— Я… возможно, — ошеломленно сказала Брианна. — Я еще с ним не встречалась. Уверена, что…
— Я желаю поговорить с миссис Маккензи, — долетел из коридора низкий мужской голос. — Мой друг хочет нанять портретиста. Лорд Джон Грей порекомендовал нам обратиться к ней. Он наш общий знакомый. Пожалуйста, сообщите ей, что я принес рекомендательное письмо и…
— Mein Gott, — пробормотала Бри себе под нос. Джон Грей? Что вообще…
Джентльмен (судя по голосу, образованный англичанин) встретил сопротивление со стороны Хенрике. Брианна уже выбирала карандаши и угольные палочки, укладывая коробку с вещами, которые, возможно, понадобятся ей для портрета мертвеца. Как не вовремя…
— Анджелина, — сказала она через плечо. — Не могли бы вы передать, что меня вызвали по срочному делу? Пусть вернется завтра или, может, послезавтра, — с сомнением добавила она. Неизвестно, сколько времени это займет.
— Разумеется!
Анджелина устремилась в холл, а Брианна закрыла глаза и попробовала собраться с мыслями. Во-первых, дети. По крайней мере, она могла сказать им, что папа скоро придет. Далее… что надеть по такому случаю? По всей видимости, простое рабочее платье, учитывая поездку на муле и неизвестно какие условия в осадном лагере. Интересно, а окопы у них есть?
Голоса в коридоре зазвучали громче, и их стало больше. Анджелина и Хенрике спорили уже вроде бы с двумя мужчинами, и оба, судя по всему, твердо вознамерились увидеться с миссис Маккензи любой ценой.
Ни раньше, ни позже. В раздражении Бри вышла в холл, намереваясь
