…Она уже выходила из поликлиники, когда в кармане зазвонил телефон.
— Здравствуй, Наташа, — голос Фишера звучал как-то странно. В нём слышалась и насмешливость, и угроза, и настороженность.
— Здравствуйте, — она совершенно не ожидала его услышать, и в первый момент испугалась, как будто снова увидела его возле себя.
— Ты не могла бы говорить громче, — теперь он говорил с явным раздражением, — я тебя совершенно не слышу.
— Нет, — лаконично ответила она ему сквозь шум проезжающих мимо машин.
— Ты что, на улице?
— Да.
— Я не слышу!
Не став ему отвечать, она нажала на «отбой» и спрятала телефон. Он звонил ещё несколько раз, но она не брала трубку. Подъехав к своей остановке, Наташка вышла из маршрутки и направилась в сторону дома. Она уже прошла половину пути, как чьи-то торопливые шаги сзади заставили её насторожиться, как будто напомнив о чём-то…
— Наташа, стой! — догнав, Игорь схватил её за руку. В отчаянии оглянувшись, она испугалась окончательно — аллея, по которой она шла, была практически пустой, до спасительного двора оставалось метров сто, а вырваться и убежать у неё просто не было сил.
— Что вам нужно?! — пытаясь вырвать у него свою руку, она отступила назад.
— Догадайся с трёх раз, — он так крепко сжал её предплечье, что даже через рукав шубки она почувствовала боль.
— Отпустите меня, — силы были явно неравны, а отсутствие голоса только усугубляло её положение.
— Что ж ты так, Наташенька, — с усмешкой начал Фишер, — убежала и даже не попрощалась…
— Вы меня обманули.
— В чём же я тебя обманул? — он изобразил искреннее удивление, — Я хотел тебе помочь, а вот ты поступила очень некрасиво.
— Что вы от меня хотите?
— Я хочу, чтобы ты вернула то, что взяла.
— Я ничего у вас не брала…
— Брала, — он уверенно кивнул, — в ящике стола лежали деньги, после твоего побега они исчезли.
— Что?! — она возмущённо отпрянула, но он крепко держал её руку, — Я ничего у вас не брала!..
— А если я докажу? — он сверлил её пронзительным взглядом, — Мне это ничего не будет стоить, вот увидишь.
— Я ничего у вас не брала, — лихорадочно повторяла Наташа, отрицательно качая головой.
— Говори, пожалуйста, громче, — он усмехнулся и ещё крепче сомкнул пальцы.
— Мне больно, — она снова безуспешно попыталась выдернуть руку.
— Я не слышу, что ты говоришь, — теперь в его тоне послышались издевательские нотки, — говори громче!
— Я не могу говорить, у меня нет голоса…
— Ну, так что мы будем делать, а? — он как будто не расслышал того, что она ему только что сказала, — Будем возвращать украденное добровольно или прибегнем к помощи полиции?
— Пустите меня!.. — она в отчаянии снова оглянулась — по аллее кто-то шёл в их сторону, — Я сейчас позову кого-нибудь!
— Как же ты позовёшь? — ухмыльнулся Фишер, — Шёпотом? Ты серьёзно считаешь, что тебя кто-то услышит?
— Что вы хотите?
— Что я хочу?.. — взглянув за её спину, он вдруг ослабил хватку и сменил тон на дружелюбно-насмешливый, — Я хочу только одного… чтобы ты поняла, что нельзя вот так внезапно убегать. Ни от меня, ни от кого-то другого… Люди разные, Наташенька. Вот так обвинят, и ничего не поделаешь… придётся отвечать за то, чего не совершала.
— Вы меня хотели обмануть… — она с тоской проводила взглядом прохожего, судя по всему, напугавшего Фишера.
— Я хотел помочь, — не дав ей договорить, вставил он, — и ты не можешь этого отрицать. Сбой в работе сети — не причина, чтобы обвинять меня в обмане. А ты, вместо благодарности, пытаешься меня в чём-то обвинить. Нехорошо, Наташа. Точно так же нехорошо подглядывать за чужими профилями.
— Я не подглядывала за вашим профилем, — она старалась говорить как можно твёрже.
— Но ты же заходила на него? — он снова усмехнулся.
— Я не знала, что он у вас открыт. Я только хотела отправить своё сообщение, потому что меня уже искали дома, а позвонить я не могла.
— Ну, и как? — он не оставлял насмешливый тон, и Наташе показалось, что за этим тоном он скрывает своё истинное настроение, — Ты удовлетворила своё любопытство?
— Я не просматривала ваш профиль, — упрямо твердила она, но врать получалось плохо, — я только хотела отправить сообщение.
— Отправила? — участливо спросил Игорь, чуть склонив голову набок.
— Нет, — она снова отчаянно соврала, понимая на уровне интуиции, что признаваться нельзя ни в коем случае, — я ошиблась с паролем, мне не хватило времени…
— Ну, хорошо, хорошо, — прикрыв глаза, он вдруг улыбнулся как-то приторно и несколько раз кивнул, — не буду больше тебя мучить… Ты уж прости… Но я позавчера, действительно, напугался, когда увидел, что тебя нет. Мне просто захотелось тебя увидеть и немного пожурить… Ведь так, и вправду, нельзя было делать. Хорошо, что это был я, а если бы кто-то другой? Написал бы на тебя заявление, обвинил в краже…
— Мне нужно домой, — она всё же высвободила руку, но боль была такой сильной, что она не почувствовала облегчения: ей всё казалось, что его пальцы, как клешни, до сих пор сжимают её предплечье.
— Конечно, я понимаю, — он согласно кивнул, — но я не договорил… Понимаешь, Наташенька, есть много способов заставить человека совершать те или иные поступки — начиная от простых уговоров до откровенного шантажа и угроз. А, уж если есть свои люди в правоохранительных органах, то и за решётку упечь нет проблем. В такое время мы живём, — он снова улыбнулся, глядя ей прямо в глаза, — поэтому, будь впредь осторожней, не заходи на чужие профили, не читай того, что там написано… а, если уж прочла, то забудь раз и навсегда… Впрочем… — увидев, что она хочет что-то возразить, Фишер предупредительно выставил вперёд правую ладонь, — впрочем, я верю, что ты, действительно, только лишь хотела отправить своё сообщение… Ведь ты не хочешь ставить под угрозу ни свою судьбу, ни судьбу своего ребёнка, ни мужа… Правда ведь?..
— Да, — она ответила нехотя, понимая, что сейчас что-то нужно ответить этому страшному человеку, чтобы он, наконец, оставил её в покое.
— Я знал, что ты умная девочка. Знаешь, Наташа… — он снова взял в свою руку — теперь уже её ладошку и поднёс к груди, — может, я покажусь тебе неискренним, но… поверь мне. Больше всего на свете мне не хотелось бы причинить тебе какое-либо зло… И вот ещё что. Я всё же надеюсь на нашу с тобой встречу…
Выслушивая его признания, Наташа терпеливо стояла, ожидая их конца, но, когда он на прощание поднёс её руку к своим губам, резко её отдёрнула и, развернувшись, бегом кинулась к своему дому…
