— Господи, — она не прекращала рыдания, — у тебя было столько проблем из-за меня… ты приходил ко мне, а я… Никогда себе этого не прощу…
— Ну, всё, всё… — успокаивал он её, — Забудь всё, забудь… Ты же всё рассказала отцу. Это очень смелый поступок.
— Нет… Дима, теперь я понимаю, почему ты меня разлюбил, — опустив голову, она медленно покачала головой, — я, действительно, это заслужила… И твоя жена в тысячу раз лучше меня, поэтому ты с ней счастлив…
— Давай не будем сейчас об этом, — он слегка сжал её ладонь, — у всех свои недостатки, и, если у нас так вышло, то это ничего не значит… Просто не судьба. Других причин нет…
— Ты меня простишь? — ему показалось, что она смотрит на него с мольбой, — Мне больше не нужно ничего… Только знать, что ты меня простил… Иначе я не смогу жить с таким грузом…
— Конечно, — он улыбнулся, — всё позади, я же сказал тебе, всё уже позади…
— Ой, Дима!.. — закрыв лицо ладонями, Кристина неожиданно прислонилась к его груди и снова разрыдалась, — Спасибо тебе… Димочка…
— Ну, всё, Кристин, всё… — он невольно обнял её за плечи, — всё…
Он всё ещё держал её в своих объятиях, когда дверь снова отворилась.
— Тут к вам ещё пришли, — молоденькая медсестра с нескрываемым любопытством уставилась на обнимающихся Кристину и Морозова, — ой!.. Извините…
— Там к тебе пришли, — распрямившись, Дима разжал руки, — слышишь, Кристин?
— Что? — она сделала вид, что не расслышала и, взглянув на медсестру, отрицательно качнула головой, — Подождите, вы что, не видите, мы разговариваем?
— Извините, — та изобразила испуг, — но к вам пришли…
— Пусть подождут, — Кристина царственно махнула рукой, — войдут через пять минут!
— Угу, — с готовностью кивнула девушка и скрылась за дверью.
— Мне уже пора, — Дима встал со стула, но она снова потянула его за руку.
— Подожди, — Кристина свесила с кровати ноги и, найдя ступнями пушистые тапки, поднялась во весь рост, — подожди… Я хочу спросить.
— О чём? — он терпеливо смотрел на неё: опустив голову, сейчас она казалась полной истинного раскаяния.
— У тебя всё хорошо? — медленно подняв глаза, она посмотрела на него как-то странно, но он списал всё на то, что она перед этим плакала, — Ты, действительно, счастлив?
— У меня всё хорошо, дружески кивнул он ей и улыбнулся, — и у тебя всё хорошо, а будет ещё лучше, вот увидишь.
— Хотелось бы… — она всё так же странно смотрела на него, в какой-то момент Димке показалось, что в глазах Кристины блеснул недобрый огонёк, но он тут же отмёл от себя эту мысль — сегодня она, действительно, была не такая, как всегда… Видимо, произошедшее наложило свой отпечаток и на неё, ведь не зря говорят, что нет худа без добра… В каждом человеке живёт это самое добро, просто в некоторых оно спит до поры, до времени…
— Так и будет, — он снова ободряюще улыбнулся, — а сейчас мне пора…
— Дима, — она снова задержала его руку, — у меня к тебе ещё один вопрос…
— Какой?
— Отец сказал, что ты хочешь уйти из продюсерского центра.
— Да, — коротко ответил Дима.
— Я знаю, почему ты хочешь уйти, — Кристина снова теребила полы халата — теперь уже на груди, — и я тебя понимаю. Ты абсолютно прав… Но у меня к тебе просьба.
— Я слушаю.
— Не делай этого пока…
— Почему?
— Ты, действительно, поднял всю работу, всё держится только на тебе и только благодаря тебе…
— Незаменимых не бывает, — он улыбнулся и пожал плечами.
— Бывает. Если это — ты… — она вздохнула, — Пожалуйста, останься, хотя бы до весны, пока я не найду тебе замену… За меня можешь не беспокоиться, я в середине января улетаю в Испанию. Возможно, меня не будет долго, так что ты будешь чувствовать себя свободно. Тем более, что я знаю, у тебя новый проект — твоя жена… Вам трудно будет сейчас найти себе подходящую студию, а здесь ты сможешь всё воплотить в жизнь… Она, действительно, очень талантлива, и… и я искренне рада за тебя…
— Спасибо, — он в раздумье слегка сжал губы, — к сожалению, с этим проектом всё очень непонятно…
— Почему? — она спросила участливо, слегка нахмурившись, — У тебя же всё готово — тексты, музыка, аранжировки…
— Да, всё готово, — кивнул Дима, — но у нас проблема. Наташа пока не может петь.
— В смысле?
— У неё пропал голос, она разговаривает только шёпотом.
— Какой ужас… — Кристина демонстративно покачала головой, — И как теперь?
— Пока ничего не знаю, — Дима нахмурился, — я вообще пока ничего не знаю…
— Что-то ещё? — в её глазах был нескрываемый интерес, — Она заболела?
— Видимо, да, — кивнул он головой, — я отвёз её днём в поликлинику, но пока не знаю, что с ней…
— Жаль, очень жаль, — удручённый тон давался ей особенно хорошо, и Димка уже в который раз поразился произошедшим с ней переменам.
— Ну, теперь мне, действительно, пора, — он развёл руками, — поправляйся и ни о чём плохом не думай.
— Спасибо… — она неожиданно положила ему руки на плечи, — Я хочу тебя поцеловать, ты разрешишь? Это будет благодарственный поцелуй, и ничего более. Мне, действительно, хочется это сделать.
— Ну, хорошо, — он рассмеялся и, наклонившись, тронул губами её щёку. В ответ она обвила руками его шею и на какое-то мгновение замерла, как бы в ожидании чего-то… Потом, слегка прикоснувшись к его щеке, вдруг поцеловала в губы, как раз в тот момент, когда в открывшуюся дверь ввалилась целая ватага молодых артистов — шоу-балет, солисты и бэк-вокалистки продюсерского центра, явившиеся проведать Кристину, удивлённо застыли на пороге, наблюдая недвусмысленную картину прощания её с Морозовым…
Наскоро поздоровавшись и тут же попрощавшись со своими подопечными, Дима покинул больничную палату, сопровождаемый любопытными взглядами молодых людей.
Всю дорогу, пока он ехал домой, его не покидала мысль, что последняя сцена прощания в больнице была буквально срежиссирована, при чём, очень тщательно… Но, поразмыслив, он убедил себя в том, что это — лишь плод его воображения, ведь Кристина была такой искренней в своём раскаянии… Нет, ему, конечно, показалось.
Приехав домой, он отправился ужинать: не зная, как угодить, Наташа буквально заставила обеденный стол всякими закусками, то и дело поглядывая на него и радуясь уже тому, что он не твердит, как в прошлые дни, «я сам», отбирая у неё кухонные принадлежности.
— Дим, — дождавшись, пока он поест, она присела напротив, — мне нужно с тобой поговорить…
