И… и еще короля. Сзет повернулся к монарху. Растерянный, почти сломленный разум Убийцы в Белом абсурдным образом обвинил во всем этого человека. Зачем королю понадобилось сегодня устраивать пир? Он что, не мог лечь спать пораньше? Почему надо было приглашать так много народа?
Сзет бросился на Ханаванара. Миновал лежавших на полу скрюченных мертвецов, чьи выжженные глаза смотрели с немым укором. Король спрятался за главным столом.
Этот стол дрогнул и странным образом затрясся.
Что-то не так.
Сзет инстинктивно притянул себя к потолку и сгруппировался. С его точки зрения, комната перевернулась – и полом стал потолок. Из-под королевского стола вырвались двое. Два человека в осколочных доспехах замахнулись на него осколочными клинками.
Кувырком Сзет ушел из-под ударов, потом снова сместил точку своего притяжения на пол и приземлился на королевском столе как раз в тот момент, когда король призвал клинок. Значит, слухи ходили не зря.
Король ударил, но Сзет отпрыгнул назад и оказался позади двух осколочников. Снаружи раздавался топот. Неправедник повернулся и увидел, как в комнату врываются солдаты. У них были необычные ромбовидные щиты. Полуосколки. Сзет слышал об этих новых фабриалях, способных сдержать удар осколочного клинка.
– Думаешь, я тебя не ждал? – заорал ему король. – После того, как ты убил троих великих князей? Мы готовы к встрече с тобой, убийца.
Он взял что-то из-под стола. Еще один щит-полуосколок. Эти щиты были из металла, а с внутренней стороны прятался самосвет.
– Ты дурак, – бросил Сзет, и из его рта вырвался буресвет.
– Почему? – прокричал король. – Думаешь, мне следовало сбежать?
– Нет, – ответил Сзет, встретившись с ним взглядом. – Ты устроил мне ловушку во время пира. И теперь я с полным основанием могу винить тебя в их гибели.
Солдаты рассеялись по залу, а два осколочника двинулись на убийцу с мечами на изготовку. Король улыбнулся.
– Так тому и быть. – Сзет глубоко вздохнул, втягивая буресвет из множества сфер в кошелях на поясе.
Свет бушевал внутри, точно в его груди поднялась Великая буря, обжигая и завывая. Он вдохнул больше, чем когда бы то ни было, и в какой-то момент понял, что вот-вот разорвется на части.
Интересно, в его глазах все еще стоят слезы? Может, они смоют его преступления. Он расстегнул ремень, избавляясь от тяжелых сфер.
А потом отбросил осколочный клинок.
Его противники застыли от неожиданности, когда клинок превратился в туман и исчез. Кто швыряет оружие посреди битвы?! Это противоречило здравому смыслу.
Как и сам Сзет.
«Ты шедевр, Сзет-сын-Нетуро. Ты бог».
Настало время это проверить.
Солдаты и осколочники ринулись в атаку. За доли секунды до того, как они достигли его, Сзет пришел в движение, по его жилам растекался ураган. Он уклонился от первых ударов и оказался в самой гуще солдат. Удерживая так много буресвета, он мог с большей легкостью заряжать предметы; свет хотел выйти и рвался наружу сквозь его кожу. В таком состоянии осколочный клинок только мешал бы. Настоящим оружием был сам Сзет.
Он схватил нападающего солдата за руку. Понадобился миг, чтобы направить буресвет в противника и поменять для него потолок и пол местами. Солдат закричал уже в полете, а Сзет увернулся от очередного удара. Убийца в Белом с нечеловеческой гибкостью прогнулся, коснулся ноги другого солдата и в мгновение ока плетением отправил к потолку и его.
Солдаты ругались, пытались достать его мечами, их громоздкие полуосколки вдруг превратились в помеху, поскольку Сзет двигался среди стражи, грациозный, будто небесный угорь, касаясь ног, рук, плеч, и сначала десяток, а потом два десятка человек разметало во все стороны. Большинство упирались в потолок ногами, зависнув вниз головой, но из оставшихся он соорудил стену и обрушил ее на приближавшихся осколочников. Те заорали, столкнувшись с барьером из дергающихся тел.
Целый отряд бросился на Сзета, и он плетением перенес точку своего притяжения на дальнюю стену, прыгнул и полетел, кувыркаясь в воздухе. Убийца ловко приземлился на стене комнаты, что была теперь для него низом. Побежал к королю, который держался позади своих осколочников.
– Убейте его! – закричал король. – Забери вас всех буря! Что вы творите? Убейте его!
Сзет оттолкнулся от стены, в прыжке с помощью плетения сместил точку своего притяжения на пол и приземлился на обеденный стол на согнутые ноги, одним коленом упершись в столешницу. Серебряные приборы и тарелки зазвенели. Не медля, он схватил столовый нож и наполнил его буресветом – раз, другой, третий. Он использовал тройное Основное Плетение, точкой притяжения выбрав короля, и отпустил нож. Сам же вновь применил плетение и взвился в воздух.
Неправедник исчез, прежде чем один из осколочников ударом разрубил стол пополам. Нож, который отпустил убийца, молнией скользнул к королю. Тот едва успел поднять щит и вытаращил глаза, когда нож звякнул о металлическую поверхность.
«Проклятие», – мелькнуло у Сзета, и он задействовал Основное Плетение в четверть силы. Он не устремился ногами к потолку, а просто стал легче, за счет того, что одна четвертая массы его тела стремилась вверх, а не вниз. По сути, в нем было теперь три четверти прежнего веса.
Кувыркнувшись, убийца, в красиво развевающихся белых одеждах, приземлился среди обычных солдат. Те, кого он чуть раньше притянул плетением к высокому потолку, начали падать, едва буресвет в них иссякал. Это было похоже на град из тел, что обрушивались на пол одно за другим и замирали сломанными куклами.
Сзет снова набросился на солдат. Одни оседали замертво, другие улетали. Их драгоценные щиты звенели о каменные плиты, выпадая из мертвых или оцепенелых пальцев. Солдаты пытались достать его, но Сзет танцевал среди них, используя древнее боевое искусство каммар, для которого требовались только руки. По идее, оно было менее смертоносной формой борьбы, нацеленной на то, чтобы схватить врага и, обратив его собственный вес против него же, лишить подвижности.
Лучше не придумаешь, если надо всего лишь коснуться кого-то.
Он был бурей. Он был разрушением. По его воле люди взлетали, падали и умирали. Убийца метнулся вперед, коснулся стола, наполнил его буресветом, а Основным Плетением связал с потолком в половинную силу: теперь половина веса стремилась вверх, половина – вниз. Стол завис будто в невесомости. Сзет добавил Полное Плетение и пинком отправил стол на солдат; тех притянуло к столу, их одежда и кожа словно приросли к доскам.
Рядом с ним в воздухе просвистел осколочный клинок, и Сзет чуть выдохнул, увертываясь, так что из его рта вырвалось немного буресвета. Два осколочника атаковали, не замечая падающих сверху тел, но Сзет был слишком быстрым, слишком гибким. Каждый осколочник сражался сам по себе. Они привыкли главенствовать на поле боя или биться на дуэли с единственным противником. Могущественное оружие сделало их небрежными.
