– Чтоб я знал. Может, стоит ее спросить.
– Ты же говорил, чтобы я этого не делал!
– Есть одна тонкость. Ты привязан к своим конечностям?
– Да, довольно крепко.
– Ну так вот, если захочешь перемен, начинай лезть к хозяйке в душу с вопросами. А до тех пор держи язык за зубами.
Баксиль ничего на это не ответил.
«Старая магия, – мелькнула мысль. – Вот что меня изменит. И я к ней обращусь».
Впрочем, с его-то невезучестью, он просто не будет знать, куда идти. Он вздохнул и снова прислонился к стене, а с той стороны, где орудовала хозяйка, продолжали раздаваться приглушенные удары.
И-8
Геранид
– Я тут подумал, не изменить ли Призвание, – раздался позади голос Ашира.
Геранид рассеянно кивнула, не отвлекаясь от своих уравнений. В маленькой комнате с каменными стенами остро пахло пряностями. Ашир затеял очередной эксперимент с какой-то разновидностью порошка карри и редким шинским фруктом, который он выварил в сиропе. Что-то в этом духе. Она слышала, как варево шипит на его новой фабриалевой плите.
– Устал я от готовки… – продолжил Ашир.
У него тихий и добрый голос. Она его за это любила. Отчасти потому, что Ашир обожал поговорить: уж если когда ты пытаешься о чем-нибудь поразмыслить, а рядом находится тот, кто любит болтать, пусть лучше у него будет тихий и добрый голос.
– Мой былой… пыл угас, – продолжил он. – Кроме того, зачем нужен повар в Духовной сфере?
– Вестникам требуется еда, – рассеянно проговорила Геранид и нацарапала строчку на доске для письма, а потом прибавила чуть ниже последовательность цифр.
– Думаешь? А я все сомневаюсь… Да, я читал, что об этом пишут, но мне их доводы не кажутся разумными. В Материальной сфере телам нужна еда, но духи существуют в совершенно ином состоянии.
– Оно называется идеальным. Так что ты, вероятно, сможешь творить идеальную еду.
– Хм… И какой от этого прок? Я не смогу экспериментировать.
– Я бы обошлась без экспериментов. – Геранид наклонилась поближе к очагу, в котором на бревнах танцевали два спрена огня. – Не хотелось бы снова давиться тем зеленым супом, что ты приготовил месяц назад.
– А-а, – мечтательно проговорил он. – Интересно получилось, да? Совершенно омерзительно, хотя все ингредиенты были вкусными. – Ашир, похоже, считал это чем-то вроде личного триумфа. – Хотел бы я знать, едят ли в сфере Разума. Неужели еда там осознает себя живым существом? Надо посмотреть в книгах, не пробовал ли кто-нибудь есть, пока находился в Шейдсмаре.
Геранид пробормотала в ответ что-то невнятное, достала мерную вилку и придвинулась ближе к огню, чтобы измерить спренов. Нахмурившись, сделала еще одну отметку на доске.
– Вот, любовь моя. – Ашир подошел, присел рядом и протянул ей небольшую миску. – Попробуй. Я думаю, тебе понравится.
Она внимательно изучила содержимое миски. Кусочки хлеба под красным соусом. Мужская еда, но они оба ревнители, так что не важно.
Снаружи доносились звуки волн, нежно ударявшихся о скалы. Они находились на малюсеньком решийском острове и формально должны были заботиться о религиозных нуждах любых воринских странников. К ним и впрямь иногда приходили такие гости и время от времени наведывались даже реши. Но на самом деле это был способ скрыться от всех и сосредоточиться на экспериментах. Геранид изучала спренов. Ашир погрузился в химию – посредством готовки, разумеется, потому что так он мог съедать результаты своих опытов.
Грузный мужчина, с бритой головой и аккуратно подстриженной бородой, ласково улыбнулся ей. Они, невзирая на уединенный образ жизни, соблюдали правила. Негоже завершать жизнь, посвященную вопросам веры, небрежно написанной последней главой.
– Ничего зеленого, – заметила она, беря миску. – Это добрый знак.
– Хм. – Он наклонился и, поправив очки, принялся изучать ее записи. – Да. Было очень увлекательно наблюдать за тем, как этот шинский плод покрывался сахарной глазурью. Я так рад, что Гом принес его. Надо будет тебе просмотреть мои заметки. Думаю, с числами все правильно, однако я могу ошибаться. – Когда доходило до конкретных расчетов, Аширу не хватало способностей. К счастью, Геранид была его прямой противоположностью.
Она взяла ложку и попробовала еду. Ее защищенную руку не прятал рукав – еще одно преимущество жизни ревнительницы. Оказалось, очень вкусно.
– Ашир, ты сам-то пробовал?
– Нет. – Он все еще изучал ее расчеты. – Ты у нас смелая, дорогая.
Она фыркнула:
– Это что-то ужасное.
– Ага, я заметил, как ты прямо сейчас жуешь еще один большой кусок.
– Да, но тебе не понравится. Нет фруктов. Что ты сюда добавил, рыбу?
– Горстку сушеной мелюзги, которую поймал сегодня утром. Понятия не имею, что за вид. Но вкусно. – Он помедлил, потом посмотрел на очаг и спренов. – Геранид, как все это понимать?
– Кажется, это прорыв, – негромко проговорила она.
– Но цифры… – Он постучал пальцем по доске. – Ты говорила, они были беспорядочными… и такими остались.
– Да. – Женщина, прищурившись, посмотрела на спренов огня. – Но я могу предсказать, когда они будут беспорядочными, а когда – нет.
Ашир уставился на нее, нахмурив брови.
– Спрены меняются, когда я их измеряю, – пояснила Геранид. – До того как я это делаю, они танцуют, приобретая разные размеры, яркость и форму. Но стоит мне записать несколько цифр, тотчас же застывают. И остаются такими насовсем, как я понимаю.
– Что это значит?
– Я надеялась, ты мне подскажешь. Цифры – по моей части. Воображение – по твоей, дорогой мой.
Он почесал подбородок, выпрямился и взял со стола миску и ложку для себя. Свою порцию посыпал сушеными фруктами; Геранид была почти уверена, что он вступил в орден из-за любви к сладостям.
– Что случится, если ты сотрешь цифры?
– Спрены снова станут переменчивыми. По длине, форме и яркости.
Он отведал своей каши.
– Иди в другую комнату.
– Что?
– Просто выйди отсюда и возьми с собой доску.
Геранид со вздохом встала; суставы скрипнули. Неужели она и впрямь такая старая? Звездносвет, долго же они прожили на этом острове… Женщина перешла в другую комнату, где стояла их койка.
– Что теперь? – позвала она.
– Я измерю спрена твоей вилкой. Сниму три показания подряд. Запиши только одну из цифр, что я назову. Не говори мне которую.
– Хорошо, – отозвалась Геранид.
Окно было открыто, и она окинула взглядом темнеющую воду, гладкую, как стекло. Решийское море не такое мелкое, как Чистозеро, но значительную часть времени оставалось довольно теплым; его усеивали покрытые буйной растительностью острова, а тут и там попадались монстры-большепанцирники.
