И все же этого, скорее всего, не произошло. Наш враг — безобразный и бесконечно чуждый нам — поселился в одном из представителей нашего вида во время его путешествия с Земли на Проксиму. Он не был похож на нас ничем, и все же он знал о нас и о смысле нашего появления в этом мире куда больше нас самих. Он или оно промеряло хладные просторы космоса в поисках определенной формы жизни, в которую оно смогло бы вселиться. Но при том оно оставалось чем-то куда больше нас — тех, кого оно избрало своим вместилищем…
На пороге его комнаты стояли двое. Это были Норм и Фрэн Шайны.
— Привет, Майерсон! Как тебе второй раунд? — Не дожидаясь приглашения, они вошли в комнату и застыли в ожидании ответа.
— Оно не будет пользоваться успехом, — ответил Барни.
— Не знаю, что тебе и сказать… — удивленно покачал головой Норм. — Мне оно показалось куда лучше Кэн-Ди, — он нахмурился и с опаской посмотрел на свою супругу. — Единственное, что мне в нем не понравилось, это то, что ты все время чувствуешь чье-то незримое присутствие — такое ощущение, будто за тобой подсматривают! На одном моменте я даже решил…
— Мистер Майерсон устал, разве ты этого не видишь? — перебила супруга Фрэн. — Расскажешь ему об этом как-нибудь в другой раз.
Норм Шайн посмотрел Барни в глаза.
— Странный ты парень, Барни. Не успел закончиться первый сеанс, как ты силой забрал Чу-Зи у мисс Готорн и уединился в своей комнате, чтобы повторить его еще раз. И после этого ты вдруг заявляешь, что Чу-Зи тебе пришлось не по вкусу. — Он недоуменно пожал плечами. — Кто знает, может быть, ты взял лишку… Это ведь дело опасное, тут надо быть осторожным! Что до меня, то я хочу повторить опыт еще раз; мне оно действительно понравилось.
— А как же это самое присутствие, о котором ты говорил?
— Я ведь тоже его чувствовала, — вмешалась в разговор Фрэн. — И я ни за что не стану принимать Чу-Зи еще раз. Может быть, вам это покажется смешным, но я его боюсь! — Она поежилась и прижалась к своему супругу, который тут же привычным движением обнял ее за талию.
— Бояться его не надо, — усмехнулся Барни, — Ему ведь тоже надо как-то жить!
— Но оно такое…
— Все дело в том, что оно — очень и очень древнее, — перебил Барни. — Отсюда и это неприятное чувство. В нашем понимании оно вечно!
— Ты говоришь так, словно лично знаком с ним, — проворчал Норм.
«В каком-то смысле так оно и есть, — подумал Барни, — ибо часть его поселилась в моей груди. Через несколько месяцев его не станет, и оно вернет мне то, что стало частью его нынешней структуры. Вернет, лишив дарованного мне прежде. Момент его смерти должен отозваться во мне болью. Трудно представить…»
Он обратился к стоявшим перед ним:
— У него есть имя, ведомое вам, хотя само оно не знает его. Лишь мы привыкли величать его этим именем. Величать на расстоянии в тысячи лет. Рано или поздно мы должны были столкнуться с ним лицом к лицу. И вот эта встреча состоялась.
— Если я правильно тебя поняла, ты говоришь о Боге, — пробормотала Энн.
Он еле заметно кивнул.
— Но почему же мы ощущаем его как зло? — спросила шепотом Фрэн Шайн.
— Значит, с нами что-то не так, — ответил Барни. Он вдруг вспомнил о том, как оно пыталось помочь ему, как оно боролось с тенетами судьбы, в которых увязли не только мы, но и оно само…
— О господи! — вздохнул Норм Шайн. В эту минуту он походил на дитятю, узнавшего вдруг о коварстве и подлости взрослых.
Глава 13
Едва унялась дрожь в ногах, Барни повел Энн Готорн наверх, на то место, где со временем должен быт появиться новый огород.
— Сказать «нет» может только по-настоящему мужественный человек! — сказала Энн. — Я до последней минуты не верила в то, что ты им откажешь.
— Это ты о Лео? — спросил Барни. Он прекрасно понимал, что имеет в виду Энн, но говорить о Лео Булеро, Феликсе Блау и делах «Пэт-Комплект» ему как-то не хотелось. — Лео человек взрослый, он может постоять за себя и сам. — «Помимо прочего, — подумал он, — тот процесс ему все равно не удалось бы выиграть». Он знал это точно, ибо был провидцем.
— Свекла, — сказала Энн, поморщившись. Она сидела на бампере самоходного трактора, изучая пакетики с семенами. — Что ненавижу, так это свеклу. Ты уж, пожалуйста, ее у себя не сажай: как бы она ни мутировала, лучше она все равно не станет.
— Ты не хотела бы переселиться к нам? — спросил вдруг Барни.
— Нет. — Она стала смущенно разглядывать пульт управления трактора, соскребая с кабеля старую рассохшуюся изоляцию. — Время от времени я буду к вам заходить. Вы все-таки наши ближайшие соседи.
— Послушай, трущобы, в которых ты живешь… — Он вдруг осекся. Его потрясло то, что он стал ассоциировать себя со своим отсеком, который на деле ничем не отличался от той норы, в которой жила Энн; для того чтобы хоть как-то отремонтировать его, специалистам потребовалось бы лет пятьдесят. — Короче, если ты не хочешь переезжать, то хотя бы заходи почаще. Я жду тебя в любой день, кроме воскресенья.
— Интересно, чем отличается воскресенье от всех прочих дней?
— По воскресеньям мы читаем Библию.
— Не надо так шутить, Барни, — сказал Энн тихо.
— Я не шучу, — он действительно говорил серьезно.
— То, что ты говорил мне о Палмере Элдриче…
— Я хотел, чтобы ты кое-что поняла. Тот, о ком я говорю, действительно существует, более того, он находится именно здесь! Мы и представить себе не могли, что он может быть таким… Ну ты понимаешь, что я имею в виду, да? И второе… — он вдруг замялся.
— Ну что же ты? Договаривай до конца!
— Он не может помочь нам, разве что самую малость… Он хочет этого, но у него ничего не получается. Почему это так — я не знаю, скорее всего, этого не знаег и он сам. Просто все оказалось куда сложнее, чем казалось вначале… — «А ведь у него было столько времени на раздумья, — подумал он, — и будет еще столько же, если, конечно, ему удастся скрыться от одного из нас, от Лео Булеро. Понимает ли Лео, с чем он борется? И если бы понимал, то стал бы менять что-либо в своих планах?»
Барни покачал головой, понимая, что этого не произошло бы в любом случае.
— То, что вошло в Элдрича, то, с чем столкнулись мы, является существом, неизмеримо превосходящим нас, людей, именно поэтому мы не понимаем ни того, что оно хочет, ни того, что оно с нами делает. Оно навеки скрыто от нас завесой тайны. Но ты серьезно заблуждаешься, Барни. Это никак не Бог. То, что не может, и то, что не знает, не есть Бог. Мы имеем дело с существом сотворенным! Но никак не с Творцом!
— Я чувствую исходящую от него благодать. Если я не прав, то как ты это объяснишь?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
