Они молчали. Его словно не было рядом с ними.
Люди рассказывали о предательстве – о том дне, когда Сияющие рыцари повернулись спиной к тем, кого должны были защищать. С кем они сражались и почему перестали? «В крепости упомянули два рыцарских ордена, – подумал Далинар. – Но их было десять. Что же с остальными восемью?»
Далинар упал на колени посреди моря людей, идущих вперед с мрачной торжественностью:
– Пожалуйста. Я должен узнать…
Неподалеку солдаты из крепости достигли леса осколочных клинков и, вместо того чтобы погнаться следом за Сияющими, начали осторожно вытаскивать мечи из камня. Несколько офицеров поспешно выбежали из ворот, приказывая не трогать оружие. Вскоре на равнину хлынула толпа простых воинов и понеслась к брошенным осколкам.
– Они были первыми, – сказал кто-то.
Далинар вскинул голову и увидел, что один из рыцарей остановился рядом с ним. По виду это был алети. Он обернулся и бросил взгляд на толпу, что собиралась возле мечей. Люди начали кричать друг на друга, и каждый хотел завладеть клинком, пока еще была такая возможность.
– Первыми, – продолжил Сияющий, снова поворачиваясь к Далинару. Низкий голос рыцаря был именно тем голосом, который всякий раз во время видений что-то говорил Далинару. – Они были первыми, но также и последними.
– Это и есть День Отступничества? – спросил Далинар.
– События эти останутся в истории. У них будет дурная слава… Вы придумаете много названий для того, что здесь случилось.
– Но почему? Прошу тебя, скажи. Почему они пренебрегли своим долгом?
Рыцарь словно изучал его:
– Я уже сказал, что мало чем могу тебе помочь. Грядет Ночь скорбей, а вместе с ней Истинное опустошение. Буря бурь.
– Тогда ответь на мои вопросы! – крикнул Далинар.
– Прочти книгу. Объедини их.
– Книгу? «Путь королей»?
Рыцарь повернулся и пошел прочь, догоняя других Сияющих, которые, пересекая каменистую равнину, направлялись в какие-то неизведанные края.
Далинар обернулся и увидел, что солдаты устроили свару из-за клинков. Многие уже обзавелись оружием. Мечей на всех не хватало, и некоторым пришлось пустить свои в дело, чтобы отогнать слишком ярых претендентов. У него на глазах рассерженного офицера с клинком со спины атаковали двое.
Свечение, что лилось изнутри оружия, совсем погасло.
Убийство офицера придало остальным смелости. Начались новые стычки, солдаты объединялись, нападая на тех, у кого были клинки, и каждый надеялся заполучить трофей. Выжженные глаза. Крики, вопли, смерть. Далинар смотрел, пока не осознал, что находится в своих покоях, привязанный к креслу. Ренарин и Адолин сидели рядом, напряженно наблюдая.
Далинар моргнул, прислушиваясь к перестуку дождевых капель по крыше, – Великая буря заканчивалась.
– Я вернулся, – сказал он сыновьям. – Можете расслабиться.
Адолин принялся развязывать веревки, а Ренарин встал и отправился за кубком оранжевого вина для отца.
Когда Далинара освободили, Адолин отступил и скрестил руки на груди. Вернулся бледный Ренарин. Юношу, похоже, настиг очередной приступ слабости; в самом деле, у него дрожали ноги. Как только Далинар взял кубок, его младший сын рухнул в кресло и уронил голову на руки.
Великий князь глотнул сладкого вина. Видения уже показывали ему войны, смерти и чудовищ, большепанцирников и ночные кошмары. И все-таки по какой-то причине последнее встревожило его больше предыдущих. Снова поднося к губам чашу, он вдруг понял, что его рука дрожит.
Адолин все еще не сводил с него взгляда.
– Неужели на меня так страшно смотреть? – спросил князь.
– Отец, ты произносил пугающую тарабарщину, – сказал Ренарин. – Она словно неземной, странный язык. Исковерканная, точно остов деревянного дома, который ветер тащит вниз по склону.
– Ты бился в конвульсиях, – прибавил Адолин. – Чуть не перевернул кресло. Мне пришлось его держать, пока ты не успокоился.
Далинар со вздохом встал и пошел налить себе еще вина.
– И ты по-прежнему думаешь, что мне не следует отречься?
– С приступами можно справиться, – взволнованно проговорил Адолин. – Я и не собирался принуждать тебя к отречению. Я просто не хотел, чтобы ты принимал решения, от которых зависит будущее нашего Дома, опираясь на галлюцинации. Пока ты согласен с тем, что увиденное нереально, мы можем двигаться дальше. Нет никакого смысла в том, чтобы ты уступал свое место.
Далинар налил себе вина. Он смотрел на восток, в стену, мимо сыновей:
– Я не согласен с тем, что увиденное мною нереально.
– Что? – изумился Адолин. – Я думал, мне удалось убедить…
– Я считаю, что на меня больше нельзя полагаться, – продолжил Далинар. – И есть вероятность, что я схожу с ума. Понимаю, что со мной что-то происходит. – Он повернулся к сыновьям. – Когда эти видения посетили меня впервые, я решил, что они от Всемогущего. Ты убедил меня, что мои выводы, вероятно, поспешны. Я слишком мало знаю, чтобы им доверять. Может, я безумен. Или они имеют сверхъестественную природу, но не связаны со Всемо гущим.
– Разве такое возможно? – Адолин нахмурился.
– Старая магия, – негромко заметил Ренарин, все еще сидящий в кресле.
Далинар кивнул.
– Что? – недоверчиво переспросил Адолин. – Старая магия – миф.
– К несчастью, нет. – Далинар глотнул холодного вина. – Я это точно знаю.
– Отец, – сказал Ренарин, – если бы Старая магия как-то на тебя влияла, это означало бы, что ты побывал в западных землях и отыскал ее. Ты ведь там не был?
– Был, – со стыдом признался Далинар.
Пустота в воспоминаниях, где когда-то существовала его жена, еще ни разу не казалась ему столь заметной, как в тот момент. Он пытался ее игнорировать, и не без причины. Она исчезла целиком и полностью, и время от времени князь даже не помнил, что вообще когда-нибудь был женат.
– Эти видения совсем не похожи на то, что я знаю о Ночехранительнице, – произнес Ренарин. – Большинство считают ее просто чем-то вроде могущественного спрена. Как только ты ее отыскал и получил награду и проклятие, она, предположительно, оставляет тебя в покое. Когда ты искал ее?
– Много лет назад.
– Тогда, скорее всего, она тут ни при чем.
– Согласен, – сказал Далинар.
– Но зачем же она тебе понадобилась? – спросил Адолин.
– Сын, мое проклятие и мое вознаграждение касаются только меня. Детали не важны.
– Но…
– Я согласен с Ренарином, – перебил Далинар. – Это, скорее всего, не Ночехранительница.
– Ну ладно, хорошо. Зачем ты вообще о ней вспомнил?
– Потому что, – раздраженно проговорил князь, – я понятия не имею, что со мной происходит. Эти видения слишком детальны, чтобы оказаться плодом моего воображения. Но твои доводы вынудили меня задуматься. Я могу ошибаться. Или же ты ошибаешься, и за ними стоит Всемогущий. Или дело в чем-то совершенно ином. Мы не знаем, и потому опасно оставлять власть в моих руках.
