достали уцелевшего наёмника. Он с жадностью втягивал воздух после того, как с груди убрали бетонную плиту. К нему тут же подобрался санитар, встал на колено и начал освобождать от противоосколочной брони.
Виктории санитар тоже бы не помешал. Лицо справа уже здорово опухло, а будет ещё хуже. Кровь пульсировала на месте гематомы, но всё-таки Виктория решила, что не такая уж и серьёзная у неё рана, чтобы отвлекать санитаров от тех, кто из последних сил борется за жизнь или получил увечье.
Виктория отодвинула обломок мраморной колонны и вдруг заметила под ней проём. Через несколько минут интенсивной работы она освободила достаточно пространства, чтобы понять, что перед ней спуск в подвал. Там могли хранить боеприпасы или развернуть полевой госпиталь. Стоило проверить.
Она подозвала пару товарищей, и, растянувшись цепочкой, они передавали друг другу крупные валуны или выгребали мелочёвку. Из-за обрушения дверь в подвал выдавило, а поэтому взламывать замок или что-то выбивать не пришлось. Виктория включила фонарь, прикреплённый сбоку к стволу лазерного ружья, сделала глубокий вдох и вошла.
Она увидела вытянутый коридор. Полы грязные, повсюду кровавые отпечатки, в том числе и следы медицинской тележки. У входа, если судить по рисунку на двери, туалет. Дальше по коридору ещё несколько ответвлений в другие комнаты. Виктория вместе с напарниками двигалась как можно тише, хотя если здесь кто-то и был, то наверняка слышал, как наёмники расчищали завал, кряхтя и матерясь.
Виктория жестами приказала напарникам прикрыть её, а сама, больше не скрываясь, вышибла ногой дверь в ближайшее помещение. Луч фонаря выхватил раненых, подключенных к редким аппаратам поддержания жизнедеятельности или к более распространённым капельницам. Тишину нарушало пыхтение генератора, писк оборудования и едва различимое дыхание спящих. Уже в следующее мгновение раздался шёпот:
— Не убивайте. Мы… мы сдаёмся.
— Что делать будем, сержант? — спросил Викторию её старый товарищ Станислас.
Виктория молча достала нож. Те же, кто молил о пощаде, молча такой жест принять не смогли.
— Убийцы!
На наёмников бросилось несколько врачей, которые прятались в полутьме меж коек. Скальпели и хирургические пилы чрезвычайно опасны в умелых руках, но огнестрельное оружие опаснее. Наёмники стреляли до тех пор, пока в комнате не осталось выживших.
Во время описания штурма Каерфорка я упоминал о том, что имперские силы брали пленных, но с тех пор много воды утекло, и сочувствие к гражданам Хелги-Воланты неумолимо двигалось к нулю.
Уже в следующем осмотренном помещении Виктория убедилась в том, что приняла правильное решение. Здесь еретики развернули мясную лавку, потрошили тела или даже пленных из числа компанейских разведчиков.
— Бля… думал, хуже уже ничего не увижу… — протянул бывший заключённый по имени Тай. — Боже-Император, спаси и сохрани!
Подобную жестокость нельзя было объяснить суровой необходимостью в донорской крови или органах. На тележках среди хирургических инструментов Виктория видела и пыточные тоже. Чёрт возьми, даже такие пилы и дрели, которые предназначены совсем не для медицинских целей, а для работы по дому! И как будто этого мало, еретики оставили на стенах надписи на проклятом языке служителей лживых богов, от взгляда на которые кружилась голова.
— Уходить надо. — Тай не смог скрыть дрожь. — Надо позвать огнемётчиков, пусть здесь всё сожгут к херам.
Однако Виктория вознамерилась обследовать капище от края до края.
— Я голоса какие-то слышу, — произнёс Станислас. — Тай дело говорит, пора валить.
Вика тоже что-то услышала, но не голоса, а… стоны. Их издавал не демонопоклонник, не какой-нибудь изувеченный бедолага из числа солдат компании, а долговязое существо с серой кожей, покрытой мелкими чешуйками и рудиментарными перьями.
Как бы ни были искусны крууты, но ночные вылазки и для них не всегда заканчивались успешно.
Чужаку пронзили ладони крюками, да так и подвесили под потолком. Его кровь и органы мучителям не понадобились, поэтому использовали круута, как грушу, чтобы выпустить пар. Один глаз уже выбили, свернули клюв, отрезали пальцы на ногах, истыкали ножами, но так, чтобы не убить сразу. Другой глаз круута заплыл даже сильнее, чем у Виктории, но всё-таки чужак среагировал, когда на него направили лучи фонарей. Он задрожал, наверное, плохо видел, а поэтому ждал продолжение пыток.
— Эй… — проговорила Виктория. — Свои.
— Да какие "свои"! — воскликнул Тай. — Кончайте чужака, сержант, да валим отсюда! — Он проговорил спустя пару мгновений полушёпотом: — Тени ползут.
— Сержант! — Судя по голосу, Станислас тоже был ещё как взволнован.
— А если бы это наш парень висел?! — возразила Виктория. — Ну-ка, блядь, взяли и помогли мне! Это приказ!
Она повесила ружьё за спину, а потом осторожно подобралась к крууту, памятуя о том, что тот мог с лёгкостью хлестнуть её длинными жилистыми ногами. Что ни говори, но эти чужаки гораздо сильнее среднего человека. Виктория обняла круута — тот забился в объятиях — и приподняла, чтобы кто-нибудь из напарников вытащил крюки из ладоней. Им оказался Станислас, который не стеснялся чихвостить ни чужака, ни Тая, который пятился к выходу, ни даже сержанта. Так, вдвоём они и выволокли круута в коридор, где повстречали ещё одну группу наёмников, осматривающих подвал. Виктория увидела среди них санитара и отдала команду:
— Помоги ему.
— Так это… так это ж круут!
— И?
— Ну и пусть дохнет, дерьмо чужацкое!
Виктория схватила санитара за горло протезом, приблизилась и проговорила на ухо как можно более разборчиво, даже вкрадчиво:
— Я говорю, ты делаешь. Понял?
— П-понял. — Санитар пытался расцепить хватку, но там армейский протез, способный развивать достаточное усилие, чтобы гнуть арматуру.
— Неправильно отвечаешь.
— П-приказ ясен, г-госпожа сержант! — прохрипел санитар.
Тогда Виктория разжала медвежью хватку. Санитар упал на колени, схватившись за горло. Виктория же повернулась к другим бойцам и проговорила:
— Если у кого-то какие-то счёты к круутам, отложите их до тех пор, пока мы не начнём против круутов воевать. Тогда, пожалуйста, убивайте пачками. А пока у нас союз, валите пачками еретиков. Их сотни и тысячи, всем хватит. — Виктория выдержала паузу и добавила: — Ясно?!
Донеслись нестройные голоса:
— Ясно.
— Не слышу!
— Ясно! — хором ответили подчинённые.
— То-то же. — Виктория вздохнула и добавила: — Возвращайтесь к работе.
7
К вечеру наёмники обжили новую укреплённую точку. На вершине заработала вокс-станция, стационарные пушки развернули в сторону позиций противника, капище разорили и очистили огнём, полевой госпиталь приспособили для раненых, своих погибших разложили по пластиковым
