самого.
– Тогда охраняй, прямо сейчас и начинай. Я приказываю! Мне сейчас как никогда нужно твоё прикрытие… Только скажи честно, ты должно быть разочарован, что цветок уже сорвали до тебя?
– Кто посмел? Объяснись… – Ник притворно сдвинул брови.
Патти почувствовала, что заигралась, и перевела разговор на другую тему:
– Скажи, за что ты меня любишь?
– За непредсказуемость.
– А я думала…
– Нет. В паре только один партнер может быть предсказуемым, но никак не оба. Это закон.
Наблюдательный Ник наконец припомнил, где и в каких обстоятельствах мог раньше встретить Патти, и догадался, почему она снова привлекла его внимание. Прошлым летом он добирался из Кардифф Бей в Бристоль на переполненном курортном автобусе – натужно кашляющем старичке, неторопливо прихрамывавшем под ритмы пляжных мелодий, которыми было переполнено нутро дорожного радио. Попутчики, собравшиеся под одной крышей, не пытались поддерживать непринуждённую беседу, отвлекаясь тем самым от неизбежных тягот совместного путешествия, которые в данном случае каждый из них переносил в одиночку. Ник, так же, как и остальные, подпрыгивал время от времени в такт подземным толчкам, вдыхая и выдыхая смесь раскалённой пыли, удушающего запаха кожи и багажного тлена, витающих по салону, не находя выхода. Немного наискосок от Ника дремала парочка битников, вернее дремала девчонка, а парень сторожил её, покачиваясь и угрожающе поводя торсом. Казалось, он был способен поворачивать голову на все двести семьдесят градусов, не меняя при этом положения тела. На какой-то миг взгляды парня и Ника пересеклись и Ника поразила абсолютная прозрачность глаз лохматого верзилы. Его подружка, окутанная безмятежной негой, никак не реагировала на пассажиров, полностью доверившись опыту своего телохранителя. И всё-таки её спокойствие оказалось нарушено. Один особенно сильный толчок подбросил Ника вперёд, его рука соскользнула с поручня и оказалась, к его запоздавшему ужасу, прямо на талии спящей девушки. И в эту талию Ник вынужден был вцепиться ещё крепче, дабы предотвратить сползание своего тела в проход. Пытаясь выпрямиться, Ник ощутил, как под его неосторожной рукой напряглось и задрожало тело незнакомки. Но рука Ника не сдвинулась с места, видимо, из-за безотчётного страха ускорить проявления недовольства, уже переполнявшие бедняжку. И этот безотчётный страх со стороны Ника, и сковывавшая девчонку боязнь пошевелиться, шейный паралич, под действием которого она не смела даже повернуться в сторону своего парня, ничего до тех пор не замечавшего, соединили их обоих – Ника и незнакомку – вместе, в одно существо, одинаково чувствующее и одинаково мыслящее. Так они и просидели до конца поездки. При каждом новом толчке рука Ника напоминала соседке об их незримой для других связи и ощущала в ответ еле слышное волнение тонкой мышечной ткани, сопровождаемое биением трепещущего сердца. Это была игра, о существовании которой ведали только двое. Когда же автобус остановился, Ник поспешно ретировался, смешавшись с толпой, и вырвался наружу одним из первых.
Когда он неожиданно напомнил про эту встречу Патти, реакция её была вполне ожидаемой:
– Ты ошибаешься, это была не я.
Но потом спустя короткое время она смягчилась:
– А я-то всё думала: откуда мне знакома твоя мордашка!
– Из телевизора, откуда ж ещё!
– Ты обо мне слишком высокого мнения: я не смотрю телевизор!
Ник не стал ничего выяснять у Патти про её бывшего кавалера, но, когда они вышли на улицу, снова, как обычно, огляделся по сторонам. А что, если за ними следят именно приятели Патти, которым она зачем-то понадобилась?
***
Заметка в столичной газете о трагедии в лифте особенно всполошила северо-западную окраину Ретфорда, где до этого жила погибшая Летиция Хэмилтон. На улицах перешёптывались, ни одна семья не обошла вниманием эту новость, причем в кругу тех, кто хорошо знал супругов Хэмилтон, высказывались настолько фантастические версии, что разгорались настоящие споры. Всё началось с миссис Эдкинс. Эта достойная дама вспомнила, как в тот самый день, когда Летти уехала в Лондон, она встретила на улице Филиппа Хэмилтона и тот сделал вид, что не узнал её.
– Можете себе представить? Такой с виду приличный мужчина опустился до элементарной невежливости! Я шла мимо их дома, вечером после работы, и вдруг ясно увидела его выходящим из двери с зонтом… ну, с таким, который складывается в трость, и в длинном плаще, хотя, заметьте, на небе не было ни облачка! Что вы говорите? Подозреваемый тоже был в длинном плаще? Ну, тогда я ничему уже не удивляюсь… От того, чтобы не поздороваться, до того, чтобы совершить преступление, совсем не далеко. А вы как считаете?
Но с миссис Эдкинс соглашались не все. Кто-то даже жалел Филиппа. При этом, однако, ни один человек не поставил под сомнение тот факт, что Филиппа с тех пор больше никто не видел. А то бы ему не отбиться от сочувствующих и прочих любопытных. Полиция Ретфорда с большой осторожностью навела некоторые справки, выяснив, что ни на одном из поездов, отправившихся в столицу за недавнее время, мистер Хэмилтон среди пассажиров замечен не был. И на всякий случай лондонская полиция – не менее осторожная – разослала фотоизображения Филиппа по своим городским и пригородным отделениям.
***
Алекс узнал о случившемся ещё до того, как новость попала в газеты. Он прождал Летицию Хэмилтон у себя в конторе в субботу почти полдня, а потом отправил своего помощника, чтобы навести справки о ней, по тому адресу, где она собиралась остановиться. Парень увидел оцепление вокруг подъезда, полицейских с пожарными и примчался обратно в контору с ужасным известием. В этот день от полиции Алекс так ничего и не добился: следствие только началось, и полицейским ищейкам было не до «посторонних». Старушка – хозяйка квартиры, в которой остановилась Летти, не могла отвечать на вопросы: она слегла с сердечным приступом в связи с последними событиями.
А вопросов у Алекса возникло немало. Вчера Летиция встретила кого-то, кто узнал её и кому она призналась в цели своего приезда? Был ли это на самом деле несчастный случай или катастрофа кем-то подстроена? Судя по быстро распространившимся слухам, трос в лифте был повреждён умышленно. Для обрушения довольно старой конструкции этого оказалось достаточно. Но можно ли верить слухам? Он начал беспокоиться насчет состояния здоровья остальных приглашённых родственников сэра Олдриджа. К тому же не все ещё приехали, что тоже огорчало Алекса, ибо дело затягивалось, и ему приходилось нести ответственность за совершенно обоснованный риск, которому могут подвергнуться люди, оказавшиеся в небезопасном мегаполисе по его, Алекса, вызову. Он постарался выяснить, чем заняты те, кто уже приехал. Ника и Патти видели целыми и невредимыми. Тони на месте
