местности тигров все восприняли молча, очевидно представляя этих грозных хищников поблизости в зарослях тростника.
– Мы тут вообще-то по мелкой дичи промышляем, – нарушил я тишину, – а между делом совершаем научные открытия. Ты лучше скажи, Симбай, откуда у вас горы появились. И главное – вчера их не было, а сегодня предстали со снежными вершинами.
– Какие горы? Горы там, – Симбай указал в сторону, противоположную «Кураксинскому хребту», имея в виду Джунгарский Алатау, – но до них далеко. Отсюда их не видно.
А пока мы вели беседу с нашим новым другом, облака над Балхашом постепенно стали таять: уменьшаться в размерах и менять свои очертания. Только тогда Юрий Иванович понял, что у него из-под носа уплывает слава первооткрывателя.
X
Покончив с «Кураксинским хребтом», мы весело отправились гонять фазанов. Хотя сведения о диких свиньях во главе с огромным секачом в нашем сознании продолжали плавать на поверхности, отказываясь погружаться в его глубины. Следы присутствия в этих местах кабанов встречались довольно часто. Мы видели их у первого озера. На многих участках там была изрыта земля. Свиньи откапывали корневища тростника. В тугае тоже приходилось наблюдать значительные площади у реки, вспаханные этими копытными в поисках мелких рыбешек и личинок насекомых, а там, где попадался рогоз, – поваленные и истоптанные стволы растений, корнями которых они лакомились.
Но увидеть вепря удается очень редко. На день он забивается в непролазные чащи и выходит кормиться ночью. К тому же это очень чуткое животное. Охотятся на него обычно на засидках или загоном и, как правило, с несколькими собаками, натасканными на зверя. Кроме того, надо знать места его обитания и лёжек. Поэтому мы даже не помышляли о том, чтобы организовать на него охоту. Да и лицензии на отстрел кабана у нас не было. Ведь мы считали себя законопослушными охотниками. Нам достаточно было полазить в поисках пернатых.
И мы по одному растворились в тугайных зарослях. Часа через полтора услышал неподалеку выстрелы и решил воссоединиться с тем, кто стрелял: обсудить с ним результаты охоты, перекурить. Принялся кричать. На зов откликнулся Юрик. Я отыскал его на краю тугая.
– Как успехи? – первым делом спросил я.
– Только что снял с дерева курочку.
Это была крупная птица, и я поздравил его с успехом.
Мы перекурили и двинулись дальше. Через километр вышли к нашему первому озеру, но только с северной стороны. Отыскали подходящее место у воды. Обустроили скрадки. Стали дожидаться уток. Нам удалось несколько раз пальнуть, но неудачно. Птицы пролетали далеко, или высоко, а то и вовсе со свистом проносились рядом с такой скоростью, что мы не успевали сделать прицельный выстрел. Одним словом, плохому охотнику что-то всегда мешает.
Время катилось к обеду. Юрик притомился стоять и прилег на берегу. Я продолжал оставаться на месте, озираясь по сторонам. И тут из-за метелок тростника сзади вылетела утка. Она очертила вокруг меня круг, и я успел выстрелить по ней шесть раз подряд. Птичка благополучно миновала зону обстрела и скрылась почти в том же месте, откуда вылетела.
Данное обстоятельство меня не огорчило, напротив, даже развеселило. Я подошел к Юрику. Тот ехидно хихикал.
– Ты видел, как я повеселился? – спросил я.
– Да-а-а, – протянул Юрий Иванович.
– А что ж не поддержал?
– Мне бы не удалось встрять.
– Какая милая птичка. Я её, беднягу, так напугал, что она, очевидно, не скоро придет в себя. Поди, где-нибудь забилась и не может отдышаться… Представляешь, она так низко летела, что я успел ее подробно разглядеть. У нее такие розовые щечки были, как у поросеночка. Глазки голубенькие, восторженные, с белыми ресничками. Такое пухленькое, детское создание. После первого выстрела несчастная вся сжалась в комочек от страха, зажмурилась и отчаянно замахала крылышками. После каждого последующего выстрела она подпрыгивала, будто её шлепали по попке, и повизгивала… Как хорошо, что она осталось целой и невредимой. Я просто рад за неё. Очаровательное создание.
– И как только у тебя поднялась рука на беззащитное дитятко!
– Не говори, самого в дрожь бросает. А все проклятущая страсть, которая катит впереди паровоза.
На этой веселой ноте мы покинули озеро и направились к лагерю.
За столом уже сидели Николай с Маратом и пили чай. Я еще раз с чувством пересказал историю о птичке-поросеночке, и мы все вместе дружно поржали.
Юрик взялся ощипывать свою курочку с ярко выраженным намерением приготовить бульончик.
– Сдался вам этот бульончик, – недовольно пробурчал я. – От вашего брандахлыста сыт не будешь. А у вареного фазана, даже если он жирный, все равно мясо сухое. Другое дело пожарить его на свином сале, да подать к нему гарнирчик – все не так пресно, к тому же калорийно.
Еще в раннем детстве, сколько себя помню, первое умозаключение сделал за обеденным столом. Оно буквально звучало так: «Еда, употребляемая с помощью вилки, гораздо вкуснее той, которую приходиться есть, используя ложку». И с тех пор я признавал всякое первое блюдо только в том случае, если в нём стояла ложка.
Но я оказался со своим умозаключением в гордом одиночестве. Юрий Иванович булькнул курочку в казан с водой, после чего туда добавил головку лука. Николай Константинович любил вареный лук. Кроме того, от лука, по его мнению, бульон получался прозрачным.
– А почему в казан картошки не положить? – с тайной надеждой утяжелить блюдо спросил я.
– От картошки бульон мутнеет, – со знанием дело пояснил Николай.
– Ну, вы, блин, гурманы.
Когда фазан сварился, Николай любовно разлил драгоценную похлебку по чашкам и отдельно выложил фазана. Я отломил от тушки крылышко и без особого энтузиазма принялся за еду. Но, как только откусил кусочек мяса, не мог понять, что за диковинная дичь у меня во рту. Мясо просто растаяло! Я осмотрел косточку и увидел вдоль составной части крыла тонкую полоску белого жира. Кинулся разрезать грудку. К великому изумлению, она состояла из прослоек такого же белого жира. На вкус и эта часть фазана оказалась удивительно нежной и невероятно вкусной. От такой курочки можно было проглотить язык в буквальном смысле этого слова. Никто из нас ни до, ни после не ел такой вкуснятины.
– Место я запомнил, – сказал я Юрику. – Сейчас же отправлюсь туда. Может, и мне повезет.
Наскоро хлебнув чая, я засобирался на охоту. Марат со мной идти отказался, решил немного вздремнуть. Юрий Иванович определился в намерении наведать свое озеро. Николай поддержал меня, и мы отправились на то место, где Юрий Иванович добыл чудо-птицу.
Только отошли от лагеря, я спохватился – где Дуся. Оглянулся – и увидел её в проеме палатки. Всем своим видом она давала понять: «Ну, сколько можно таскаться по этим колючкам? Никакого отдыха».
– Ладно, Дуся, – сжалился я над собакой, – подремли чуточку с Маратом. Я скоро вернусь. Место,
