...Второй акт начинается с шокирующей (по замыслу) сцены. Транспортер подает в зал окровавленный и изуродованный труп Эгисфа, ставшего первой жертвой мести. Электра глумится над ним, пинает ногами, обливает вином, посыпает окурками. На эту роль выбран мужчина упитанный. И его живот ритмично вздымается, даже когда его упаковывают в черные полиэтиленовые мешки. Ну пожалуйста, придумайте, как сделать так, чтобы труп не дышал у нас перед носом. Ей-богу, смешно.
Семь лет вокруг Тибета / Искусство и культура / Художественный дневник / Книга
Семь лет вокруг Тибета
/ Искусство и культура / Художественный дневник / Книга
Книга Петра Гуляра «Забытое королевство» вышла в русском переводе
Ни имя автора этой книги, ни ее название, ни даже место действия — королевство Лицзян, расположенное в укромной долине на границе Китая и Тибета, скорее всего, ничего не скажут российскому читателю. Более того, несмотря на русское происхождение автора (Петр Гуляр был выходцем из старой и богатой купеческой семьи), изначально его мемуары писались по-английски, а по-русски впервые вышли лишь сейчас — без малого через шестьдесят лет после первой публикации. Да и сама эта первая публикация состоялась не где-нибудь, а почему-то в Сингапуре... Все эти странные и путаные обстоятельства словно бы намеренно создают вокруг «Забытого королевства» непрозрачный кокон, сквозь который невозможно разглядеть спрятанное внутри сокровище. Между тем книга Петра Гуляра — без преувеличения настоящее сокровище, или, как принято теперь говорить, стопроцентный must read.
После революции шестнадцатилетний Гуляр вместе с матерью бежал из России, но не в Европу, а в Китай, причем не в Харбин, как многие эмигранты из России, а на юг — в края, где выходцев с Запада практически не было. Дальнейшая его биография — это история беспрецедентной для европейца интеграции в китайскую культуру и жизнь. Для начала, осиротев и тяжело переживая смерть матери, Гуляр познакомился с даосским учителем и переехал на время в даосский монастырь, где воспринял таинства этого древнего мистического учения. Потом — что, пожалуй, даже более удивительно, чем приобщение к самой закрытой религии Китая, — он сумел поступить на китайскую госслужбу. А затем, что уж вовсе не укладывается ни в какие мыслимые для эмигранта рамки, получил ответственное назначение: в 1942 году Гуляр отправился налаживать кооперативное движение в одном из самых удаленных и, по мнению самих китайцев, диких уголков страны — в горы на северо-западе провинции Юньнань, в укрытое от чужаков королевство Лицзян.
Собственно, семь лет, проведенныx автором в этом краю, лишь формально подчиненном Китаю, и составляют основное содержание книги. Первые несколько страниц глаз еще цепляется за текст — суховатый под стать самому автору, лысоватому очкарику с лицом зануды-бухгалтера: фотограф запечатлел его в длинном нелепом европейском плаще, неловко сидящего верхом на мохнатой тибетской лошадке. Однако скоро — поверьте, просто очень скоро — лапидарность и нарочитая простота языка перестают иметь какое-либо значение: немыслимый вал захватывающих красочных подробностей делает любые стилистические ухищрения заведомо избыточными. Что же до автора, то Петр Гуляр — лучшее подтверждение старой мысли о том, насколько обманчив может быть внешний вид: за невзрачной наружностью клерка скрывается личность глубокая и неординарная, сочетающая в себе мудрость и толерантность с отвагой, доброжелательностью и потрясающим любопытством.
Несмотря на то что формально его обязанности ограничивались кругом чисто деловых вопросов, значительную часть времени Гуляр проводил в путешествиях и общении с представителями самых разных народностей, населяющих окрестные горы. Среди его друзей и конфидентов были и воинственные «благородные ицзу», манерами и обликом больше всего похожие на средневековых европейских феодалов, и веселые прагматичные миньцзя, и пугливые полудикие боа, и тибетцы — хитрые торговцы и бесстрашные воины, и гордые наси — главные жители Лицзяна, хранители древнейших музыкальных традиций Востока... Проказа в горных деревнях и рискованные военные набеги, привидения в богатых особняках и таинственные магические обряды, городские сплетни и романтические самоубийства влюбленных, древние обычаи и ростки технического прогресса, величественные пейзажи и опасные приключения — картина, которую с огромной любовью, уважением и пониманием рисует Гуляр, выглядит одновременно фантастической и реальной до мелочей. То погружаясь в детали, то взмывая на заоблачную высоту, то и дело виртуозно меняя ракурс и масштаб, автор «Забытого королевства» воссоздает по сути дела целый мир — манящий, неведомый и экзотический, ставший для него самого истинным королевством Шангри-Ла — восточным земным раем. Мир, в котором хочется остаться.
Вива, Верди! / Искусство и культура / Художественный дневник / Опера
Вива, Верди!
/ Искусство и культура / Художественный дневник / Опера
Премьера «Трубадура» в «Новой опере»
Пресловутая всемирная русская отзывчивость дает порой причудливые всходы. В декабре скандал сотрясал миланский «Ла Скала»: родной театр Джузеппе Верди открыл сезон его 200-летия произведением вердиевского одногодка — не менее великого, но все же не родного итальянцам Вагнера. Патриоты не без оснований подняли шум, поволновались и обиду, конечно, затаили. А между тем в российских снегах, на традиционном, девятом по счету фестивале «Крещенская неделя в «Новой опере» великого итальянца сделали главным героем. Непререкаемым и безальтернативным: кроме гала Viva, Verdi! и Реквиема «Новая опера» выставила в афишу семь опер. Они разные по времени постановки, формату (три из них — концертные версии) и качеству («Травиата» совсем заношенная), но внятно представляют спектр вердиевских опер от первых опытов к зрелым блокбастерам; на более объемное представление великого старца у нас может претендовать разве что Мариинский, и то стоит подсчитать.
«Новая опера» остереглась изобретать велосипед и с одобрения музыкального руководителя спектакля маэстро Яна Латам-Кенига позвала итальянскую постановочную команду под водительством режиссера Марко Гандини. Он не баловался, решил спектакль в соответствии с сюжетом и серьезностью юбилейного момента. Потому история получилась немного статичной и традиционной, но цельной и впечатляющей, по стилю слегка напомнившей «Макбета» Верди в постановке Петера Штайна на Зальцбургском фестивале. В наличии хорошая современная сценография (сценограф Итало Грасси, свет Вирджинио Леврио) — не пышная, мрачная и адекватная сюжету, что разворачивается в основном ночами. Пропажа младенца, его многолетние поиски родовитыми родственниками и убийство родным братом, соперничающим с ним за прекрасную даму, нанизаны на прозрачную вердиевскую мелодику, которую не затмят никакие тяжкие коллизии. Да, кастинг солистов не идеален и далек от выбора «Метрополитен-опера», где в этом январе тоже идет «Трубадур» с мировыми звездами. Но при всей разнице весовых категорий пара протагонистов Михаил Губский (трубадур Манрико) и Анджей Белецкий (граф ди Луна) выглядит достойно, в коварных местах партитуры добирая темпераментом. Можно поморщиться нестройности таборного хора, но будем реалистами: поднять такой объем работы в получившемся качестве для «Новой оперы» — серьезный поступок.
Этот театр за последние сезоны вообще перестал считать себя «оперой на выселках» и изо всех сил лелеет чувство собственного достоинства. «Золушка» Россини, «Дитя и волшебство» Равеля, раритетные в наших широтах оперы Верди в концертном исполнении («Двое Фоскари» и «Ломбардцы в первом крестовом походе») определяют уровень амбиций: труппе словно сообщили, что она не бедна, не убога, способна трудиться — и она в это поверила. Можно связать новые настроения с появлением в театре директора Дмитрия Сибирцева — это одно из недавних «жестких назначений» мэрии, — но театр к его появлению имел художественные ресурсы. Дальше хорошо бы не воротить нос от московского Верди, а дождаться вполне проектируемого чуда: множество российских звезд ездят исполнять Il Trovatore в зарубежные театры по личным контрактам. Заманить бы их в «Новую оперу» да справлять вердиевский юбилей весь сезон. Всем только польза.
