прикрыла рот рукой. Она впервые видела меня с тех пор, как Мутация стала явной, и я не знала, что ее так испугало: моя шерсть или кровь на моих руках.
Я была в наручниках и сидела на расшатанном стуле, на котором меня оставили несколько часов назад.
– Лу, все в порядке? – растерянно спросил папа.
Я едва кивнула.
Он посмотрел на мои окровавленные руки.
– Ты ранена?
– Нет, со мной все в порядке.
Папа повернулся к дежурному полицейскому:
– Что произошло? Почему моя дочь в наручниках?
– Могло произойти все что угодно, – ответил мужчина, закончив раскладывать документы.
– В смысле?
– В прямом.
Полицейский помахал перед папой моей карточкой. Словно это объясняло, почему я в наручниках. Словно это было очевидное доказательство того, что я опасна.
Папа начинал нервничать.
– О чем вы говорите? Она всего лишь девочка, вы не…
Полицейский презрительно посмотрел на него:
– А между тем она напала на четырех молодых людей. Их отправили в больницу на обследование до утра, и вид у них неважный. Так что вам лучше успокоиться.
– Луиза? – спросила Патрисия. – Что случилось?
У меня на глаза навернулись слезы.
– Это неправда, папа. Их было трое. Они оскорбляли Тома. Они его били. Мы просто хотели, чтобы нас оставили в покое. Мы не делали ничего плохого.
– Подожди, – сказал папа. – Лу, я ничего не понимаю. Кто такой Том? Кто кого бил?
Мне было сложно думать. Я уже почти не помнила, что я сделала. Я помнила свою злобу и ярость. А потом все исчезало в багровом тумане. И я снова оказывалась на детской площадке, окруженная тремя полицейскими с оружием в руках. Они что-то кричали мне, но я почти ничего не понимала.
– Успокойся сейчас же!
– Не утруждайся, она не понимает.
Вдалеке кто-то кричал, что нужно стрелять, что меня нужно убить на месте. Была слышна сирена приближающейся скорой. Я ничего не понимала.
Я посмотрела вниз и увидела, что на земле лежит Том с окровавленным лицом.
Я почувствовала его боль.
Я наклонилась к Тому, чтобы поднять его, чтобы помочь ему.
– Черт возьми, она его сожрет, вжарь-ка ей электрошокером! – крикнул один из полицейских. – Давай же!
По моей спине пробежал электрический разряд. Меня словно раскололо надвое молнией. А мои зубы так сильно ударились друг о друга, что я испугалась, как бы они не сломались. А потом полная темнота.
Я очнулась на этом самом стуле. В окружении мужчин в форме, которые разглядывали меня с отвращением. Я смотрела на них, не понимая, где нахожусь.
– Том. Том в порядке? – спросила я.
– Все четверо в больнице, – ответил мне один из мужчин, – надеюсь, ты собой гордишься.
– Я не хотела, это они…
– Посмотрите-ка. Теперь она будет строить из себя жертву. Все они одинаковые, аж тошнит.
– Будь моя воля, я бы ее хорошенько побрил, чтобы привести в чувство.
Полицейские рассмеялись.
– Савини прав, – произнес один из них. – Они опасны. Их нужно держать за решеткой.
Я закрыла глаза.
– Все будет хорошо, Лу, – прошептал мне папа. – Сейчас мы все выясним и поедем домой, не переживай.
Открылась дверь, и нас пригласили в кабинет к мужчине с суровым лицом.
Я рассказала обо всем, что произошло. О встрече с Томом. О Фреде и двух других парнях, одетых в белое. Об оскорблениях. Об ударе в голову. Мужчина сделал несколько пометок. Мне казалось, что он меня почти не слушает.
– А потом? – спросил он меня. – Что произошло после удара в голову?
Мне пришлось признаться:
– Я… я не помню. Я была в ярости.
– И?
– Я не хотела причинить им вред. Но они сказали, что… что они кое-что со мной сделают.
– Кое-что? Что именно?
Папа попытался вмешаться, но мужчина жестом заставил его замолчать.
– Что они хотели с тобой сделать? – не отступал полицейский.
Он смотрел на меня с таким видом, будто сомневался, что мое тело может привлечь нормального парня.
– Они сказали, что… что они со мной поиграют.
– Допустим, они так сказали. Они тебя трогали?
– Нет.
– Так, значит, они с тобой «поиграли» только на словах?
– Нет, все было по-настоящему.
– Ну, это ты решила, что все было по-настоящему.
– Да.
– Тебе показалось, что они могут тебя обидеть?
Я кивнула.
– Но они ничего не сделали?
– Нет, но…
– Но эти парни ничего тебе не сделали, так? Только слова, больше никакой агрессии в твою сторону?
Я молчала. Я снова видела Фреда и тех двух парней, которые подходят ко мне, шутят о моем теле и о том, что они могут со мной сделать. Это было невыносимо, а мужчина, сидевший напротив меня, мне не верил. Он думал, что я во всем виновата. Потому что я была Кошкой.
Полицейский вздохнул и повернулся к Патрисии:
– Ладно, пока мы дожидаемся результатов расследования и, вероятнее всего, жалоб от семей молодых людей, вам не мешало бы позаботиться о дочери. В городе недавно открылся центр, называется «Аврора». Там вам окажут необходимую помощь. Обратитесь туда.
Патрисия помялась, не решаясь сказать, что она не моя мать, но в конце концов кивнула и взяла брошюрку, которую ей протянул полицейский. Мне очень хотелось поскорее уйти оттуда и узнать, все ли хорошо у Тома.
Мужчина проводил нас до дверей полицейского участка. Полицейские, которые встретились нам на пути, смотрели на меня так, словно я кровожадный убийца.
– Поезжайте в этот центр, – повторил мужчина, прежде чем нас отпустить. – Поезжайте прямо сейчас.
Мы едва успели выйти на улицу, как мужчина догнал нас. Он что-то протянул папе:
– Вот, вы забыли.
Это была моя карточка. Она была измазана кровью.
– Нацепите ей на одежду. Иначе вы нарушаете закон.
Папа поблагодарил, но мужчина не двигался с места. Он ждал, скрестив руки на груди.
Папе пришлось прикреплять карточку к моей накидке прямо там, на глазах у полицейского с суровым лицом, на глазах у перепуганной Патрисии, на глазах у прохожих, которые шли по домам тем холодным ноябрьским вечером. Кто-то смотрел на нас с презрением, кто-то опускал глаза, чтобы ничего не видеть.
Я со слезами на глазах ждала, пока папа нацепит на меня карточку. У папы в уголках глаз тоже стояли слезы. Когда все было готово, мужчина кивнул:
– Я позвонил в «Аврору». Вас там ждут. Прямо сейчас.
* * *
Центр располагался на неприметной улочке.
На его существование указывала только вывеска над зашторенными витринами: «Аврора: центр оказания помощи».
По дороге сюда папа с Патрисией немного поспорили. Патрисия говорила, что обращение в центр могло пойти мне на пользу, а папа считал, что сейчас не самый подходящий момент и мне сперва нужно отдохнуть.
Патрисия покусывала губы:
– Но ты ведь слышал, что сказал полицейский. У нас нет выбора.
Патрисия была права. Чтобы их утихомирить, я сказала:
– Ладно, если полицейский хочет, чтобы мы туда поехали, мы поедем. Иначе у вас будут неприятности. А потом мы заберем Сати из садика и поедем домой.
В конце концов папа согласился.
Полицейский сказал, что парни всю ночь будут проходить обследование в больнице. Я думала только о Томе, мне хотелось поскорее покончить со всем этим и сходить его проведать. Как это сделать, я не знала, но собиралась что-нибудь
