Глупый вопрос - для наблюдателя. Известно в Конфедерации, что обладает Сиарам врождённой способностью к телепатии.
Тень отделилась от теней, шагнула на тропку: видавший виды дорожный плащ, низко надвинутый капюшон, котомка через плечо, меч на поясе. И за спиной - льюрская десятиструнная гитара, под перезвон которой немало песен сложила Вильда Крамольница. Теперь её верная спутница-служанка разносила по городам и весям песни эти, к смуте подбивающие, давно запрещённые Церковью далуорской, равно как и эршенской.
С детства хлебнула Сиарам, Побродяжкою прозванная, столько, что с лихвой хватит на десяток жизней. Давно безденежье стало для неё столь же привычным, как и травля. Не меньшую награду, нежели за голову Виальды в своё время, сулили ныне за неё, живую или мёртвую.
Но чудо из чудес: под вечной угрюмой настороженностью, под судьбой битой-перебитой сохранила Сиарам - душу почти конфедеративную. Людей такого толка историки именуют - Гениями Человечности. И рождаются они в докосмических мирах ещё гораздо реже, чем просто гении.
Один беглый взгляд на странницу - и землянка спешилась.
- Садитесь, - предложила лаконично.
И, возражений не дожидаясь, сама подхватила сухощавую элкорнку, словно ребёнка; в седло водрузила, размашисто зашагала вперёд, ведя Тэнграла в поводу.
- Не стоило тревоги, сестра Вайрика. - Запоздалый, слабый протест. - Недалека цель.
- Вы давно устали, не в пример мне.
Наверняка, после Виальды мало кто убеждает Сиарам словом и делом, что не все аристократы сплошь себялюбцы и самодуры. Скорее напротив. Но ведь тот, кто носит в себе искру добра и лучшего будущего, сам должен не терять веры: и в добро, и в будущее.
Суламифь обернулась на ходу, улыбнулась ободряюще.
- В каких землях вы странствовали, Сиарам? В Сиргенте?
- И в Тоушене. Там раздобыла я нужные вам манускрипты.
- Книги Изен Иджел?
- Да. "Диалоги о космогонии древней и новой"; "О Божественной Жизни во Вселенной учение"... ещё некоторые наброски разрозненные. Верно, черновики ненаписанного трактата, либо то, что сохранилось от труда сожжённого.
- Всё это при вас?
- Всё - в дар вам, и отцу преподобному, и остальным. И ещё, - улыбка спокойная, бесхитростная, - ангелы в Чертогах Горних ведь тоже не прочь приобщиться к забытым тайная мира нашего дольнего, несовершенного?
- Были и ангелы юными. Взрослым да просвещённым ещё никто не рождался.
Как же легко и радостно с Сиарам. Проще, чем с любым другим обитателем Элкорна; чем даже с Одольдо или с Эрихью. Ибо Сиарам, единственная, не нуждается вовсе в Законе о невмешательстве. В Законе, который прочие докосмические - пусть самые просвещённые! - воздвигают, словно защитный барьер, между собою и Конфедерацией; и который Конфедерация, со своей стороны, вынуждена соблюдать. Но Гению Человечности изначально неведом не только страх, но и скепсис пред лицом будущего. Гений Человечности верует в лучшее, как в непреложное.
Пока существуют они - есть жизнь, и есть взросление.
А манускрипты ценные, долгое время считавшиеся безвозвратно утерянными - спасибо Сиарам за них, от Академии Прогресса и от всей Конфедерации. Наипаче от Канеша Иджела, правнука Опередившей Время Изен, с которым Суламифь училась вместе когда-то.
Истошный визг ночного зверя - вопль загубленной души, при известном воображении - вспорол ночную тишь. Единорог шарахнулся; вся сила рук и мыслей потребовалась землянке, чтобы удержать животное на утлой тропке посреди трясины. Сиарам не шелохнулась, и лицо оставалось бесстрастным. В который раз Суламифь преисполнилась чуть грустной гордости. Не из конфедеративного воспитания, но из тяжких лишений сумела Сиарам извлечь спокойную, доброжелательную выдержку, достойную конфедерата.
- Леди Виальда давно не являлась мне, - с детской непосредственностью посетовала Сиарам. - Верно, важные у неё дела в Чертогах Горних.
- Да, несомненно, - отозвалась Суламифь рассеянно.
Какое-то время старалась она честно припомнить, чем именно поглощена сейчас Виальда фер Эксли в "Чертогах Горних", то бишь в Конфедерации. Затем попытки оставила: не суть важно. В любом случае, Сиарам поймёт и простит "леди Виальду", которая значит для неё больше, чем сестра единокровная.
- Когда-нибудь и отец Одольдо станет ангелом в Чертогах Горних, - продолжала Сиарам убеждённо. - И брат Эрихью, и сестра Иммер. И всякий человек. И всё... человечество. - Она произнесла слово на галакто, когда-то слышанное, видимо, от наблюдательницы.
- В свой почётный список вы меня не внесли, - пошутила Суламифь.
- А вы - по рождению ангел, сестра Вайрика.
Позванивали сбруя Тэнграла и кольчуга Суламифи. Охотничий домик регента приветливо светился огнями впереди. И умиротворенье снисходило на душу: словно то был путь домой с лучшим другом, которого сызмала знаешь.
Да, Сиарам, - соглашалась Суламифь мысленно. Всё так и будет. Ты проницательна, как и подобает Гению Человечности.
Об одном упомянуть забыла: что и ты - ангел по рождению.
***
- "...Прошу вниманье обратить, сестра Бариола: вот тот самый святой источник, в коем святая Аризия мыла свои святые ножки. А святой Эрихью в то время любовался...
- Брат Одольдо, что вы себе?!..
- Закатом, сестра моя. Закатом!"
Грохнуло смехом всё собрание; даже угрюмая Сиарам улыбнулась.
- Единый свидетель, отче: эти байки вы на досуге измышляете! - выговорил Миста, переводя дух.
Одольдо лишь бровь приподнял лукаво. Один Высший Разум ведает, чего стоит ему подобная ирония над невозвратным, - подумалось Суламифи. Над самой зарёю их с Бариолой любви, ещё ничем не омрачённой.
Как сказать, впрочем. Тогда уже были и ханжество, и ревность, зёрна грядущего расставанья, может и неизбежного. "В плоде таится червь, в дремоте - пробужденье..." Тогда уже не мог Одольдо над нею не подтрунивать, прямо в лицо. И теперь отзывается - памфлетами-куплетами-анекдотами...
Пользуясь спадом во всеобщем веселье, Суламифь аккуратно выложила на стол кипу исписанных листов пергамента.
- Вот ваш заказ, отче. Полный перевод Откровений святой Аризии.
- Пророчица да вознаградит тебя за труды праведные, дитя моё - Одольдо улыбался ласково. - Кто лучше, чем ты, способен отделить в Её Откровениях зёрна истины от плевел суесловия.
Отмолчалась наблюдательница с Земли. Не её в том заслуга, что знает она достоверно: где тут подлинные слова Пророчицы, а где - мелочные апокрифические нападки далуорской Церкви на эршенскую.
С детских лет к её услугам вся мощь конфедеративной исторической науки, да и живой свидетель тех стародавних времён - Старейшина Вахишта.
- Счастливая ты, Вайрика. - Эрихью вздохнул, впрочем без зависти особой. - Свой вклад вносишь в миссию. Быть может, отче, в новое плаванье все вместе отправимся?
- Грядущее в руце Единого, о пылкий сын мой, - не то отшутился, а не то укорил Одольдо.
- Дипломаты столь "умудрённые", как мы, не станут ли миссии лишь помехою? - вступилась и благоразумная Иммер. - У батюшки же забота нешуточная: до войны не допустить.
- Да я что... Меран бы повидать.
С надеждой Эрихью обернулся к Суламифи, и та поддержала его улыбкой. Наверняка, в Конфедерации быть её непоседе-возлюбленному - исследователем Глубокого Космоса.
Огоньки множества свечей неярко мерцали на серебре кубков; теплотой зажигали глаза трапезничающих. Уют, покой, защищённость, участие близких: всё как дома, в Большой Галактике. Дружеское застолье: ученики провожают Учителя в странствие. С рассветом отбудет преподобный отец в земли Меранские - творить мир, обмениваться познаньями. Отплывёт на корабле сарнийском, что уже бросил якорь тут же, в Тимильской бухте.
После Второго Рождения, может статься, позовут и Одольдо неоткрытые звёздные миры.
- Леди Сиарам вот тоже - только-только из краёв отдалённых, - заметил Миста. - И, как сулила нам Вайрика, не с пустыми руками.
Из затрёпанной, запылённой котомки явились два редкостных фолианта; следом - с десяток свитков пергамента. Признавала Сиарам, по рожденью простая крестьянка из приграничных земель, только один род сокровищ - сокровища духа.
- Изен Иджел... что-то доселе миру неведомое, - определил Эрихью; с восхищением всмотрелся в причудливую вязь старинного ширденского письма.
- Изученье доскональное прибережём до вашего прибытия, отче, - обещала Иммер.
- Доведётся мне ответный дар привезти из Мерана. Что-либо из тайных учений тамошних. - Одольдо кивнул Сиарам. - Тебя, дочь моя, тоже рад буду к диспуту пригласить.
- Едва ли так надолго здесь останусь. Положенье моё... - Лицо Побродяжки было непроницаемо-строго.
