- Её душа пред Единым незапятнана, - молвила Владычица. - Душа той, что возлюбила врага своего, аки самоё себя.
- Мы же, правители, не за себя одних ответственны, - тихо заключила королева. - Не про нашу честь роскошь всепрощения...
***
Какой-то воин небольшого роста ворвался в шатёр, жестом отчаяния сдёрнул шлем с головы. Лафима фер Тайлем - догадаться труда не составило. Припала к распростёртому телу мужа, лихорадочно целуя окровавленное лицо его, не стыдясь рыданий.
- Леру! - твердила как в бреду. - Леру...
- Он будет жить, - молвила Суламифь устало. - Я берусь его исцелить. Сейчас оставьте нас. Когда опасность его жизни минует, я позову вас, леди. Если понадобится, помогу отправить вашего мужа домой. Коль не придёт он в себя сразу - не тревожьтесь, очнётся позднее.
Единым порывом - наблюдательница помешать не успела - даргени преклонила колена пред нею; прижала к губам её латную рукавицу.
- Сестра Вайрика... вы - святая!
***
Задумчиво следила Бариола, как ведьма внесла в свой шатёр поверженного кровника. В голове уже роились планы, смывая разочарование.
Единый её накажи - Леру фер Тайлем дрался, как демон. Вот сейчас, казалось, раз навсегда избавит матушку от грязной работы... Увы, не судьба.
Нет сомнений, колдунья сама же исцелит этого помешанного. Глупа до святости; в этом Бариола давно убедилась. Вот уж у кого поучиться соблюдать заповедь Пророков о всепрощении - крамольная мысль!
И, само собой, едва ли лорд Леру проникнется к спасительнице своей вечной признательностью. Скорее напротив: почувствует себя, в который раз, смертельно оскорблённым ею. И тут планы матушки, что до ведьмы, даргену Тайлемскому весьма ко двору придутся. Скажет и сделает всё, что она ему повелит, - стоит только посвятить его в свои замыслы тайные. Разумеется, не до конца.
В грядущей расправе с чернокнижницей все средства хороши. Тем паче грех упускать столь серьёзного свидетеля и столь надёжного союзника, коль скоро сам в руки плывёт.
Готовый союзник.
13.
"...И будет тебе виденье в стенах града Ранаира, и узришь ты Деву лучезарную в доспехах сияющих. И преисполнится благодати сердце твоё; и скажешь ты: вот та, кого искал я, вот сестра моя во Всевышнем. И откроете друг другу души свои, и утвердитесь в Вере Истинной; и рука об руку отправитесь нести народам Слово Истины..."
Одно из поэтичнейших мест в священном Писании - то, где повествуется о встрече Первопророков, сиречь о Великом Откровении. О событии, от коего на восточном материке Элкорна ведут отсчёт новой веры - и новой эры. О Ранаире, городе-оазисе посреди пустыни, где около пятнадцати столетий назад обрели друг друга льюрец Эрихью Рамели и ширденка Ареша Хаффеш, двое Опередивших Время. Отсюда, озарённые и обогащённые снизошедшим на них Откровением, ушли они вдвоём - проповедовать в вечно враждующих, последние деньки доживающих империях, Льюре и Ширдене. Проповедовать любовь и человечность, просвещение и познание - те краеугольные истины, по которым живёт и Конфедерация Миров.
В прошлом любой планеты Содружества есть пророки, бескорыстные и обречённые. Много раньше своего времени рождаются они; много исторического опыта должна ещё накопить цивилизация, прежде чем стать готовой к восприятию подобных жизненных принципов... В том же граде Ранаире, на вечно нейтральной полосе, приняли Эрихью и Ареша Первопророки последнюю свою битву - против объединённого мракобесия двух империй. Здесь же, потомкам в назидание, непрошеных просветителей и казнили прилюдно, посредством сожжения на костре.
Вернее, сожгли бы, не вмешайся Галактическая Конфедерация.
Старейшина Вахишта - Наставница Суламифи Драгобич - лично руководила тогда спасением двух осуждённых. Местная мифология обогатилась новым чудом - Вознесением Пророков, и новым амулетом - Священным Пламенем; Конфедерация же - двумя новыми социопсихологами. Лет сотню спустя благодарные последователи воздвигли Пророкам символический мавзолей в Ранаире; потомки Опередившей Время четы доныне живут и работают по всей галактике. История шла своим чередом.
Многое потускнело, выцвело, измельчало с тех давних времён. Заветы Пророков мигом подхватили, не будь глупы, власть предержащие обеих империй - и обратили в религию, в схоластику, в инструмент насилия, в новый повод для старой вражды. Единую Истину растерзали на две Церкви - далуорскую и эршенскую; и названье каждой значило - "Церковь Истинной Веры"; и не стихала меж них распря на предмет, чья вера истиннее. И ни одно вероисповедание не избегло раскола, религии дробились на ветви, ветви - на секты, и чем дальше, тем больше; извечная история.
Давно распались и сами империи - непомерные, в полконтинента каждая; съёжились в два небольших королевства с застарелыми амбициями, в окружении скопища вздорных вассалов - отколовшихся провинций. Обмелела и иссякла полноводная река, и пустыня захватила новые пространства; обезлюдел, в запустение пришёл град Ранаир, провозглашённый Святою Землёй. Но и доселе кипели страсти вокруг него; и спорами о сущности Пророков - божественной или человеческой - неуклюже прикрывалась давняя вражда бывших империй за господство на материке.
Не столь поэтична оказалась реальность, сколь Писание. Наверняка Пророки не в своей тарелке себя чувствовали, добрых два века наблюдая, как светоносное их учение принижается до грязных политических игр. Увы, такова в докосмических мирах судьба всех прогрессивных идей: быть искажёнными, опошлёнными, выхолощенными от истинного смысла - в угоду власть предержащим. Не мостить дорогу в ад благими намерениями - этому искусству учатся долго и трудно.
Незаметно минуют несколько столетий. Цивилизация-ребёнок станет подростком, и вступит в противоречивую, опасную эпоху Первой НТР. Как уживутся на одном континенте - две испокон века враждующие державы? А есть ещё - за океаном - северная Сарнийская империя, и западный материк Оссиа, жители которого уже заставили считаться с собою воинственных сарнийцев. Настанет время, когда легендарная для Льюра и Ширдена земля Релладор Недьер - Дальний Запад - станет для них вполне реальным и сильным соперником в политике. Вот она, глобализация...
"...И имя Ему, избраннику Единого, положено: Эрихью.
И имя Ей, избраннице Единого, положено: Аризия..."
Звонкие молодые голоса, беспечный смех совсем рядом в коридоре вернули Суламифь от аскетично переплетённого манускрипта - к действительности. Машинально припоминалось: приближаются друзья, келья не заперта ни засовом, ни силовым полем. В дверь уже деликатно поскреблись, затем толкнули снаружи; ввалился хохочущий брат Миста, следом сестра Иммер, тоже веселящаяся от души.
- День добрый, Вайрика, - выпалила эта последняя, притворяя дверь и всё ещё давясь смехом.
- Святая Аризия да пребудет с тобою, о первый меч ордена. - Миста вмиг, непостижимым усилием, сделался серьёзен и даже высокопарен.
- Миста! - одёрнула Иммер. - Победа эта не из тех, какими похваляются. Вайрика, бедняжка, три дня сама не своя ходила.
- Ты не обидел меня. - Суламифь поспешила улыбнуться смущённому парню. - Рада вас видеть.
Щедрым жестом она пригласила друзей; Миста устроился за столом рядом, Иммер - на ложе.
- Что же, Миста: матушка с миром пропустила тебя в свой удел? - Самый вид закадычного приятеля Эрихью и Суламифи располагал к дурачеству - почти всегда. - Или, не приведи Единый, довелось сражение выдержать?
Миста беспечно махнул рукой.
- В монастыре эрихьюанцев матушка. Кстати, новая байка про Её Преподобие; не слышала ещё, Вайрика? Будто идёт по монастырю аризианок девчонка-послушница. Вечер тёмный, подвал, самое время и место - для призраков. Откуда ни возьмись, из-за угла - скелет в сутане! Девчонка - в крик, девчонка - в визг, девчонка - в амулет мёртвой хваткой! "Святая Аризия, спаси-сохрани-помилуй!.." А скелет её за грудки цоп: "Чего ты орёшь, дура? Я матушка Бариола!.."
Чем угодно - даже честью конфедерата - могла бы поклясться Суламифь, что сестре Иммер байка эта уже была пересказана, тут же в коридоре. Однако и теперь та ничком упала на ложе, закатившись смехом. Порою - отвлекшись от раздумий учёных либо от безнадёжных мыслей об Одольдо - оказывалась Иммер просто молоденькой хохотушкой, гораздой на шалости.
Рассмеялась, впрочем, и Суламифь: остроте, злободневности.
- Пусть и преувеличение, но неплохо придумано, - оценила весело.
- Где ж - преувеличение? - Миста подмигнул, хотя голос дрожал наигранной обидой. - Матушку вашу уж из-за копья не видать! Подтверди, Иммер!
Иммер, согнувшись вдвое, фыркала и утирала слёзы, не в силах что-либо подтвердить или опровергнуть. Вдруг посерьёзнев, Миста пытливо взглянул на землянку.
