Подумал и дописал:
«ЗЫ. У тебя просто обалденная грудь».
Положил листок рядом с подушкой и ушел, осторожно захлопнув дверь, чтобы не щелкнула. На дорогах еще было свободно, и дома я оказался около восьми. Оставалось время принять душ и позавтракать.
Анна ничего не сказала. Только поздоровалась и посмотрела странно. Ксю, уже полностью готовая на выход, сидела за столом и придирчиво ковырялась в миске с хлопьями. Когда я вошел и налил себе кофе, подмигнула, как заговорщица.
- Па, я ничего не сказала Нане. Это секрет, да?
- Да, - кивнул я, размешивая сахар и чувствуя себя так, словно всю ночь разгружал вагоны. Было и такое в моей биографии.
- С ней все в порядке? С Еленой?
- Да, - кажется, я даже языком вагоны разгружал, потому что он тоже отказывался ворочаться.
- А ты меня с ней познакомишь?
- Ксю... давай ты не будешь гнать вперед паровоза, ладно? Когда надо будет, тогда и познакомлю. Если надо будет. Я еще ничего не знаю.
- Хорошо, - как-то подозрительно легко согласилась она. - Я подожду.
31
Елена
Глаза удалось разлепить с большим трудом. Шевельнулась - и все вокруг закрутилось каруселью. Кто я, где я? Последнее, что всплыло в памяти, - это как вечером мы с Кириллом обменивались двусмысленными шуточками в Вайбере. А сейчас, судя по яркому свету из окна, уже утро. И что ж мне плохо-то так? Как с крепкого бодунища, только не тошнит.
- Ну и как это понимать? - поинтересовалась мама.
Я скосила глаза, и голова снова закружилась. Но удалось разглядеть, что она стоит рядом с тумбочкой и держит в руках какую-то бумажку.
- Что именно? - проскрипела я. Губы запеклись, язык напоминал комок глины, в горле застрял клубок колючей проволоки.
- Значит, не о чем рассказывать и не с чего быть беременной?
- Ты о чем вообще?
Она молча протянула мне листок.
Острые, резкие буквы. Словно несмешливые. Кирилл?! Больше некому. Ну да, и буквы такие же, как он сам. От приписки бросило в жар, и вряд ли из-за температуры.
Что это было-то? Откуда он взялся? Как ни напрягала я память, всплыли только два крохотных обрывка, больше похожих на горячечный бред. Сначала я ползу по стенке в прихожую, а потом Кирилл разговаривает рядом с какой-то женщиной.
Дотянувшись до телефона, я нажала семерку в быстром наборе. Он сам сказал, что это его любимое число.
- Привет, солнце, - Кирилл ответил после первого же гудка. - Как дела? Вызвала врача?
Солнце? Кого-то он так называл при мне. А, да, дочку. Значит, мы в одном ранге? Или он всех так называет?
- Кирилл, а что вообще было? - я покосилась на маму, которая присела на кресло. Разобранное. С лежащим сверху пледом. И подушкой.
- В смысле? - не понял он.
- Я не помню ни фига. Вообще. Ты приезжал?
- Нормально, - Кирилл засмеялся. - Серьезно ничего не помнишь?
- Серьезно, - я плотнее прижала телефон к уху, чтобы до мамы ничего не долетело.
- Неудивительно. Мы с тобой мило общались в Вайбере, потом ты вдруг пропала. Я не дозвонился и решил приехать. А у тебя температура сорок и две и полный неадекват. Вызвал скорую. До утра с тобой побыл, пока тебе получше не стало. Извини, кресло оставил разобранное, не хотел будить.
- А... записка? - только сейчас я сообразила, что белье постельное на диване другое, не белое, а в цветочек. И рубашка на мне тоже другая.
- Ты имеешь в виду постскриптум? Все-таки жаль, что не помнишь. Я тебя уксусом обтирал, пока скорую ждал. Чтобы температуру сбить. И переодевал еще потом. Надеюсь, ты не думаешь, что я воспользовался твоим беспомощным состоянием?
- Кирилл. - я закашлялась до слез.
- Лена, я не трахаю неживую природу, которая утром об этом даже не вспомнит, - я так и представила его прищуренные глаза. - Лучше подожду, пока оживет. Если, конечно, она не будет возражать.
- Не будет, - я расползлась в идиотской улыбке.
- Ну и отлично. Тогда передай ей, пускай оживает побыстрее. Хотя бы к тому моменту, когда спиногрызы на каникулы разъедутся. Температуру мерила?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- Нет. Есть, но вряд ли сорок.
- Было б сорок, не спрашивала бы всякие глупости. Давай меряй и врача вызывай. Все, Лен, меня люди ждут. Вечером одна будешь? Заеду по пути.
- Да, давай.
- Что привезти? Хочешь чего-нибудь?
- Хочу. Чего-нибудь.
- Понял. Целую.
Я положила телефон на тумбочку, легла и закрыла глаза. Мама дорогая.
Словно услышав, мама напомнила о себе:
- Извини, я не собиралась читать твою интимную переписку, но это лежало у тебя на подушке. Просто хотела убрать, но глаза сами наткнулись. Тиму довела до школы, решила к тебе заглянуть, у меня третий урок сегодня. Дверь на ключ не закрыта, только захлопнута, кресло разобрано, бардак кругом. Врача я, кстати, вызвала.
- Мам, у меня температура вечером поднялась больше сорока, - глаза я открывать не стала, потому что смотреть не нее было неловко. - Кирилл приехал, скорую вызвал.
- У него есть ключ? - голос поднялся на пару тонов.
- Нет. Я встала и открыла. Только ни черта не помню. Вообще не помню, что он здесь был. И пожалуйста, дай мне умереть спокойно, хорошо?
- Это значит «отвали, мать, не твое дело»? - перевела она.
- Не так грубо, но...
- Хорошо, я тебя услышала, - кресло скрипнуло, мама встала. - Что-нибудь приготовить?
- Нет, спасибо.
- Тогда я пойду. Если ты с температурой сорок поднялась своему кавалеру дверь открыть, значит, и врачу откроешь.
Вот так. Обиделась. Едрить твою, ну что за наказание?! Как будто я и правда школьница.
- Мам! Если будет что-то серьезное, я расскажу. А пока точно нечего.
- Леля, если мужик ночью подорвался тебе скорую вызывать и сидеть рядышком, это уже серьезно, - хмыкнула она. - Для него точно, уж поверь. Или он бать Тереза.
- У меня ребенок, - я отвернулась к стене и накрыла голову подушкой. - И у него ребенок. Тоже восемь лет, только дочка. Так что я ничего не знаю. И вообще.
- Мда.
Мама не нашла что сказать, погладила меня по плечу и ушла. Наверняка станет переживать. И этим добавит переживаний мне, как будто своих мало.
Голова шла кругом, и не только буквально. Сквозь глухую черноту проступили неясные контуры еще двух моментов. Как Кирилл нес меня в комнату на руках и стаскивал через голову ночную рубашку. С самой первой встречи все у нас пошло. нестандартно, да так и идет. Подобные санитарные мероприятия - это обычно та степень интимности, которая бывает уже после секса, а не до.
Неживая природа.
Я не смогла удержаться от смешка.
Ты еще скажи, что эта неживая природа в процессе обтирания уксусом не вызвала у тебя никаких эмоций и желаний. Вызвала. Иначе б ты эту приписку не сделал.
Само собой вспомнилось, как в машине Кирилл гладил мою грудь, и снова все внутри заполыхало. Похоже, так температура не спадет у меня никогда.
Кирилл
Вообще-то грубовато получилось. Про неживую природу. Может, и вписывалось в ту веселую пошлятину про грелку на все тело, которой мы перекидывались в Вайбере, но все равно как-то... Ладно, проехали. По крайней мере, ориентиры намечены, одобрение получено. И это очень даже радует. Потому что более предметно можно воображать, как все будет. Только не сейчас, конечно... воображать.
Интересно, жаль или нет, что она ничего не помнит? С одной стороны, жаль. А с другой. Пожалуй, хорошо, что не помнит. Потому что может представлять все так, как захочет. А что будет представлять. нет, что представляет, тут никаких сомнений. И это тоже супер.
Пискнул селектор.
- Кирилл Андреевич, Мельникова и Гладков.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Секунду пусть подождут.
Я быстро попрощался с Леной и попросил Наташу их пригласить. Люба и Дима - это было многообещающе. Впрочем, оказалось достаточно одного взгляда на их торжествующие физиономии, чтобы понять: бинго!
- Дима, если это то, о чем я думаю, ты просто монстр, - я приглашающее махнул рукой к столу для совещаний.
