- Прекрасно, чтоб меня!
- Ну, - пожала плечами Джуди, - если ты этого не видишь...
- Мы только что оставили их одних, - пояснила Памела.
- Ага, - очень тихо и очень твердо произнес Фрэнк. - Ну, говорите мне, где они?
Все переглянулись. Он смотрел на них и ждал.
Ответил наконец Марк.
- Они здесь.
- Где? В спальне?
Памела с трудом встала на ноги и попыталась загородить своим торчащим животом путь в спальню.
- Пожалуйста, Фрэнк, не ходи туда. Оставь их одних. Они спят. Не ходи туда. Хоть подожди, пока придет Джош, и мы поговорим.
- Пошло все это, - оборвал Фрэнк и обошел её.
- Они, скорее всего, спят, - упорно настаивала она.
- Я их разбужу.
В маленькой спаленке было не так уж темно, но Фрэнк включил свет, чтобы увидеть все. Патрисия и Скотт, оба голые, развалились поперек кровати среди смятой одежды и бутылок, окурков и скомканных салфеток. Скотт не спал и невозмутимо курил сигарету. Патрисия лежала на животе. Руки у неё были связаны за спиной куском грубой веревки, крепко затянутой вокруг запястий. Лодыжки стянуты вместе. Через ягодицы и поперек плеч тянулись гладкие, блестящие розовые рубцы. Лицом она утыкалась Скотту в пах.
Фрэнк в два прыжка оказался внутри и навис над Скоттом, угрожающе стиснув кулаки.
- Черт побери, что ты с ней делал, затраханный ублюдок? прорычал он.
Патрисия, резко дернувшись от боли, зашевелилась, неуклюже повернулась на спину, уставилась на Фрэнка и заорала:
- Убирайся к дьяволу отсюда! Убирайся!
Фрэнк замер. Изумленный, он покачивался на месте, устававшись на неё разинув рот.
Она рванула путы и попыталась встать на корточки. На Фрэнка она смотрела, багровея от ярости.
- Убирайся отсюда! Ты не знаешь значения слова "частная жизнь"? Что ты уставился? Пошел вон!
Тут она заметила в дверях Марка и Джуди.
- Все убирайтесь! Ублюдки!
Мотая взад-вперед головой, чтобы стряхнуть волосы с лица, она потеряла равновесие, но не могла помочь себе ни ногами, ни руками, и завалилась набок, едва не упав с кровати. Дергая связывающие запястья веревки, будто забыв о них, она безрезультатно, но отчаянно старалась подняться.
Скотт сел, невозмутимо затянулся и выпустил во Фрэнка струю дыма.
Патрисия наконец окончательно соскользнула с кровати и упала на пол. Фрэнк опустился рядом на колени и взял её за плечи, чтобы поднять. Она смотрела ему в лицо, её красные, мокрые и яростно вытаращенные глаза явно его не узнавали. Она что-то неясно пробормотала себе под нос.
Скотт наклонился и схватил Фрэнка за плечо.
- Эй, парень, - негодующе воскликнул он. - Что тебе надо? Ты чего сюда ворвался?
Фрэнк дернул плечом и локтем с размаху заехал Скотту в ухо. Оглушенный Скотт рухнул на постель, Фрэнк размахнулся и наотмашь хлестнул его тыльной стороной ладони по губам. Сигарета разлетелась и забила ему рот. Губы треснули, брызнула кровь.
- Одевайся, Ахмед, - прорычал Фрэнк. - Мы с тобой немного поговорим.
- Оставь Ахмеда в покое! - в панике завизжала Патрисия.
Фрэнк повелительным жестом позвал Марка и Джуди в комнату.
- Позаботьтесь о Пэтти.
Тряся головой, потирая ухо и вытирая с губ кровь с табаком, Скотт собирал свои вещи. Он соскочил с кровати и поспешно проскользнул мимо Фрэнка. Они остановились лицом к лицу в гостиной, пожирая друг друга глазами. Скотт швырнул вещи на пол, будто освобождая руки для защиты.
- Ты маленький ублюдок, - процедил Фрэнк, качая головой. Все будет коротко и просто.
- У тебя на меня зуб, Фрэнк? - спросил Скотт. Он боялся Фрэнка, но смотрел ему в глаза, тужился улыбнуться разбитыми губами и говорил с презрительным вызовом.
- Да, у меня на тебя зуб, - кивнул Фрэнк.
Скотт откинул голову и оскалился.
- У тебя стоит на Патрисию с первого дня вашего знакомства. Она это знает. Все это знают. Но тебе ничего не отломится, Фрэнк. Ты не в её вкусе.
- Она сейчас заснет? - спросил Фрэнк.
Скотт пожал плечами.
- Думаю, да.
Он посмотрел на вещи и пытался решить, нагнуться их собрать или продолжать разговаривать голым.
- Ладно, - кивнул Фрэнк. - Пусть поспит. А когда она проснется, тебя не будет.
Скотт нервно ухмыльнулся.
- Куда, ты думаешь, я денусь?
- А куда хочешь, - невозмутимо бросил Фрэнк. - Но прочь из города, куда угодно, но подальше, чтобы никто из нас больше никогда о тебе даже не слышал. Меня не колышет, куда ты денешься, приятель, если ты будешь очень далеко, когда она проснется.
Скотт снова попытался улыбнуться.
- Боже, Фрэнк, - тряхнул он головой. - Ты насмотрелся телевизора...
- В нашей затее, - пояснил Фрэнк, - насекомое вроде тебя слишком дорого может обойтись.
Скотт провел пальцем по окровавленным губам.
- Предположим..., - протянул он. - Предположим, я решу пойти к копам.
Фрэнк мотнул головой.
- Если бы я думал, что на это есть хоть малейший шанс, я бы тебя давно прикончил - прямо сейчас, там, где стоишь. Но пойти к копам - нужно мужество, а его у тебя нет.
Скотт тяжело вздохнул, понурил плечи и вдруг неожиданно весело воскликнул:
- Эй, парень, ты серьезно! Ей - Богу, ты твердишь, что выгонишь меня из города, будто шериф в вестернах по телику!
Он широко осклабился и протянул ладонь:
- Эй, добрый человек, у меня даже денег нет уехать.
- Ты лживый сукин сын!
Скотт перестал ухмыляться, вздохнул и наконец нагнулся поднять штаны. Влез в них и рассудительно спросил:
- Уже сегодня? Дай хоть пару дней. Я хочу...
- Чем дольше станешь тянуть время, тем больше шансов, что я передумаю тебя отпускать.
Скотт взял рубашку.
- Куда?
- Ты смышленый говнюк, куда-нибудь да уедешь.
Фрэнк отвернулся и вернулся в спальню, чтобы взглянуть, что с Патрисией. Та рыдала в постели; Марк, Памела и Джуди нерешительно топтались рядом. Они даже не удосужились ослабить узлы на её лодыжках.
Он долго смотрел на нее, потом оглянулся. Скотт задержался у дверей.
- У тебя с ней ничего не выйдет, приятель, - сказал он. - Ты просто не её тип.
И грохнул дверью.
13 сентября
До Джоша донесся чуть слышный металлический голос Памелы. Он сидел на заднем сиденье "понтиака" и держал рацию возле уха. Фрэнк расслышал достаточно, легонько шлепнул Патрисию по ноге и скомандовал:
- Поехали.
Она резко повернула на 52-ю улицу, потом налево на Первую авеню и медленно поплыла на север в потоке транспорта. Оба пассажира напряженно вглядывались во тьму за окном. Но пристального взгляда не требовалось. Черный "мерседес" вскоре обогнал их под мостом Квинсборо, и Патрисии приходилось непрерывно жать на газ, чтобы держаться поблизости.
- Еще ближе, - велел Фрэнк. - Этой машины они не знают.
Патрисия пристроилась за "мерседесом" и сократила дистанцию.
Джош, положив руки на спинки передних сидений между Фрэнком и Патрисией, не отрывал глаз от "мерседеса".
- Он там, да? - спросил он.
Патрисия кивнула.
- Там.
Весь день она была немногословна, но когда открывала рот, голос звучал спокойно. Большие круглые солнечные очки скрывали брови и скулы вместе с глазами. Запястья опоясывали красные рубцы и черные струпья - память о веревках. В остальном она была как всегда прехорошенькой - вела машину босой, одетая в песочные "ливайсы" и клубничного цвета рубашку.
- Что с теми линзами, которые купил Марк? - спросил Джош.
Он говорил про стекла от автомобильных фар, которые Марк купил, чтобы смастерить мигалку на крышу их "полицейской" машины.
- Они подойдут?
- Вполне, - кивнул Фрэнк. - Я сделаю так, что подойдут.
- И покрасишь красным?
- Конечно. Первым делом. Это совсем несложно.
- Машины почти готовы? - спросила Патрисия.
Фрэнк кивнул.
- Еще пара дней. Нам понадобится бляха таксиста. Ее несложно подделать - если считать, что вблизи никто разглядывать не будет. Все, кроме этого, готово.
- Знаешь, Фрэнк, - начал Джош, положив руку тому на плечо.
- Ну?
- Хочу тебе сказать: я могу понять, как ты покрасил обе машины и по трафарету вывел нужные буквы, но эти работы с металлом, изготовление сирены и мигалки из всякой рухляди - предел того, что мне доводилось видеть.
Фрэнк ухмыльнулся и залился краской.
- Спасибо исправительной системе... Там меня научили работать с металлом.
- Такое мастерство, - не унимался Джош. - Не думаю, чтобы тебя такому научили. Думаю, у тебя талант.
Фрэнк расплылся в улыбке.
- Ну, думаю, это семейное - я насчет таланта к разным поделкам. Мой старик - отец, я имею в виду, - был хулиган и пьяница, но своими руками творил чудеса. Думаю, ему просто приходилось это делать. Он мог смастерить что угодно из ничего, и этим приходилось заниматься почти все время. Он мог все.
