– Я заберу чеки, – сказал я, – и получу по ним деньги. Мы заплатим из этих денег вашим работникам, а остальное пока придержим на всякий случай.
И не говорите ничего банкиру – он ведь наверняка потребует, чтобы деньги отдали им.
– А как охотно они дали нам в долг! – с горечью заметила Холли. Им-то никто рук не выкручивал.
"Что ж, – подумал я, – видимо, не один Мейнард с улыбкой дает в долг, а потом спускает с должника три шкуры".
– Это безнадежно, – сказал Бобби. – Придется сказать владельцам, чтобы забрали лошадей. Рассчитать ребят... – Он осекся. У Холли тоже стояли слезы в глазах.
– Такой бардак! – сказал Бобби.
– Ну вы это... – сказал я, – вы подержитесь денька два.
– А что толку?
– Может быть, мы найдем средства.
– Что ты имеешь в виду?
Я и сам не очень понимал, что я имею в виду, и к тому же мне не хотелось обсуждать это с Бобби. Поэтому я просто сказал:
– Не распродавай конюшню, пока во дворе не приземлится огнедышащий дракон.
– Ну, может быть, тогда приедет святой Георгий... – заметила Холли.
– Чего? – Бобби непонимающе уставился на нее.
– Ну в той истории, знаешь, – сказала Холли. – У нас с Китом была книжка-раскладушка про то, как святой Георгий приехал и убил дракона. Мы ее читали с фонариком под одеялом и пугали друг друга тенями.
– А-а.
Он посмотрел на нас и увидел похожих друг на друга темноволосых близнецов со своими общими воспоминаниями. Должно быть, Бобби снова почувствовал себя третьим лишним, потому что он поджал губы. Но через некоторое время он сказал лишь с легким намеком на сарказм, видимо заглушая в себе надежду, которую пробудили мои слова:
– Ну что ж, святой Георгий! Давай седлай коня!
***
Я приехал в Ньюбери и решил проблему забитых мышц, напросившись в сауну к одному из местных жокеев, который каждое лето проводил в парилке, вытапливая лишний жир, но зимой, слава богу, устраивал перерыв. Я никогда не одобрял парилок как способа контроля над весом, точно так же как и применения мочегонных, но через двадцать минут, проведенных в жарко натопленной сауне, я почувствовал себя куда лучше.
Две моих первых лошади принадлежали тренеру из Ламборна, на которого я работал довольно часто. При наличии жокея с нормально работающими мышцами они достаточно чисто брали препятствия и прошли дистанцию, не покрыв себя ни позором, ни славой. Поэтому я с чистой совестью мог сказать исполненным надежд владельцам, что со временем их лошади могут занять первое место. Это было чистой правдой – при условии, что они сбросят лишний вес, что грунт будет хорошим и что лучшие из соперников сойдут с дистанции. Мне случалось брать первые места на раздолбаях, которых, с моей точки зрения, вообще не стоило выводить из денника.
Моя последняя лошадь в этот день принадлежала принцессе. Принцесса ожидала меня в паддоке, как обычно одна. Я поймал себя на том, что слегка разочарован отсутствием Даниэль, хотя вовсе не ждал, что она приедет. Совершенно нелогично! На принцессе была свободная соболья шубка и бледножелтый шелковый шарф, а в ушах – золотые сережки с цитринами. Я и раньше видел ее в этом наряде и все же снова подумал, что она выглядит удивительно красивой и элегантной. Я слегка поклонился и пожал ей руку. Она улыбнулась.
– Ну, как вы думаете, что нас ждет сегодня? – спросила она.
– Я думаю, мы выиграем.
Ее глаза расширились.
– Обычно вы не говорите так уверенно...
– Все ваши лошади в хорошей форме. И... – я не договорил.
– И что?
– И потом... вы ведь и сами думали, что мы выиграем.
– Да, я так думала, – сказала она без удивления и повернулась, чтобы взглянуть на своего коня, проходящего мимо. – А о чем я думала еще?
– Ну еще... что вы счастливы.
– Да. – Она помолчала. – Как вы считаете, эта ирландская кобыла не может нас обойти? Я видела, как на нее ставили...
– У нее слишком много лишнего веса.
– А лорд Вонли думает, что она придет первой.
– Лорд Вонли? – оживился я. – А он что, здесь?
– Здесь, – сказала она. – Он обедал в ложе рядом с моей. Мы с ним только что вместе спускались по лестнице.
Я спросил, не помнит ли она, в какой именно ложе он был, но принцесса ответила, что не помнит. Я сказал, что мне хотелось бы поговорить с ним.
– Лорд Вонли будет рад побеседовать с вами, – кивнула она. – Он до сих пор благодарен вам за скачку на приз "Глашатая". Он говорит, буквально сотни людей поздравляли его с этой скачкой.
– Это хорошо, – сказал я. – Значит, если я попрошу его об услуге, он мне скорее всего не откажет.
– Просите что хотите, хоть луну с неба!
– Ну, так много мне не надо...
Жокеям дали сигнал садиться в седло. Я сел на лошадь, прикидывая, что можно сделать с ирландской кобылой. И я с самого начала взял хорошую скорость и не снижал ее в течение всей скачки, давая кобыле почувствовать каждый лишний фунт ее веса. Дело кончилось тем, что, несмотря на ее решимость, мы пришли к финишу на полтора корпуса впереди.
– Великолепно! – воскликнула сияющая принцесса, ожидавшая меня у места, где награждают победителей. – Красавец! – Она похлопала по боку своего взбудораженного скакуна. – Кит, когда переоденетесь, приходите в ложу. – Она увидела тень нерешительности, отразившуюся на моем лице, и поняла, в чем дело. – Я видела лорда Вонли наверху. Я пригласила его к себе в ложу.
– Вы очень добры.
– Я очень рада, что вы пришли первым.
Я переоделся и поднялся в знакомую ложу, расположенную над финишным столбом. На этот раз принцесса была там одна, без гостей. Она мимоходом упомянула, что приехала сюда сегодня утром прямо из Девона, на своей машине.
– Племянница звонила мне вчера вечером из своего офиса и сказала, что вы доехали вовремя, – сказала принцесса. – Она вас благодарит.
Я сказал, что был очень рад помочь. Принцесса предложила мне чаю, сама разлила его, и мы уселись на соседних стульях, как бывало обычно, и я принялся описывать скачку препятствие за препятствием.
– Да-да, я видела, – сказала она с довольным видом. – Вы всю дорогу шли впереди этой кобылы. Когда она прибавляла, вы тоже прибавляли, когда она замедляла ход, вы делали то же самое. А потом я видела, как ее жокей взялся за хлыст, а вы просто дали шенкель моему коню... Я знала, что мы выиграем. Я все время была уверена в этом. Это было так замечательно!
Эта уверенность вполне могла рухнуть у последнего препятствия, но это принцесса знала не хуже меня. Бывало и такое. Тем приятнее было побеждать.
Принцесса сказала:
– Уайкем говорит, что завтра мы в первый раз выпускаем Кинли на барьерных скачках в Тоустере. Его самая первая скачка...
– Да, – кивнул я. – И еще у Даулагири – первая скачка в стипльчезе для новичков. Я попробовал их обоих на тренировке у Уайкема на той неделе.
Он вам не говорил? Оба прыгали просто великолепно. А... а вы там будете?
– Разумеется, я этого пропустить не могу. – Она помолчала. – Племянница говорит, что тоже доедет со мной.
Я вскинул голову.
– В самом деле?
– Она так сказала.
Принцесса внимательно смотрела на меня, и я тоже посмотрел ей в глаза, но прочесть, о чем она , думает, не смог, хотя как раз сейчас это было бы очень кстати.
– Мне понравилось ехать с ней, – сказал я.
– Она удивилась, что время прошло так незаметно.
– Да.
Принцесса уклончиво похлопала меня по руке, и тут в дверях появились лорд Вонли с супругой и подошли к нам с приветствиями. Принцесса тоже приветствовала их, предложила им по стаканчику портвейна – они оба его любили, тем более что день был холодный, – и увела леди Вонли на балкон, оставив нас наедине с лордом Вонли.
Он рассказал мне. как доволен всеобщим восхищением, вызванным субботней скачкой, и я спросил, не может ли он оказать мне услугу.
– Дорогой мой! Разумеется! Все, что в моих силах!
Я снова рассказал о Бобби и о продолжающихся нападках "Знамени". Впрочем, к этому времени лорд Вонли уже и сам знал об этом.
– О господи! Да-да! Вы видели сегодняшние комментарии в нашей газете?
Это все наша обозревательница, Роза Квинс, у нее язык, как у гремучей змеи, но пишет она толково. Так чем я могу вам помочь?
– Я хотел бы знать, – сказал я, – есть ли в "Глашатае" что-нибудь вроде досье на Мейнарда Аллардека. И, если таковое имеется, не позволите ли вы мне его просмотреть.
– Господи! – сказал он. – У вас какие-то свои соображения на этот счет?
Я объяснил, что мы пришли к выводу, что Бобби был всего лишь орудием кампании, направленной против его отца.
– И нам было бы полезно выяснить, кто может быть настолько зол на Мейнарда, чтобы лишить его возможности получить титул.
Лорд Вонли добродушно улыбнулся.
– К примеру, те, у кого он отобрал дело?
– Ну да, – подтвердил я. – Хотя бы.
– Вы предполагаете, что "Знамя" заставили напечатать все эти нападки?
– Он поджал губы, как бы размышляя.
– Я думаю, их не пришлось так уж сильно заставлять, – сказал я. Вся эта газета – одни сплошные нападки.
