ПЛАТОК! БЕЛЫЙ ПЛАТОК!
и вытер рот.
ТЫ СПРАШИВАЛ О ПОСЛЕДНЕМ ШАНСЕ, ХОЛЗИ? ВОТ ОН! — фигура вытянула руку, указывая на что-то невидимое за грузовиками — ИДИ И СДЕЛАЙ ТО, ЧТО ДОЛЖЕН СДЕЛАТЬ!
Холзи бросился бежать. Он нырнул за очередной трайлер и наткнулся на высокого худого человека с жестким лицом. Острые глаза смотрели на Холзи из-под белого широкополого «стетсона». Человек ухватил его руками за плечи и тряхнул.
— Успокойся! Успокойся!! — Сказал он, глядя в перекошенное от напряжения лицо парня. — Ты Холзи?
— Да! А ты кто? — Холзи почти не соображал, что делает. Он знал только одно. Там, за грузовиками, его ждет что-то страшное, такое страшное, что все происшедшее ранее покажется раем по сравнению с происходящим сейчас.
— Я — капитан Эстридж. Ты со мной разговаривал по радио.
Эстридж! Райли! Они с Нэш едут в патрульной машине в Райли к Эстриджу.
— Где она? Где Нэш? — заорал Холзи, хватая капитана за руки.
— Пойдем со мной. — Мягко сказал Эстридж. — Нам понадобится твоя помощь.
Вдруг мощно заревел мотор грузовика и следом истошный, полный невыносимой муки голос Нэш:
— НЕЕЕЕЕТ!
Холзи бросился на голос, и Эстридж еле успел выкрикнуть:
— Не стрелять!
Не крикни он этого — и Холзи, перемахнувшего через заграждение, убили бы на месте. Эстридж осторожно подошел к Холзи и замер за его спиной. Парень молча стоял, оцепенев от того, что открылось его глазам.
Нэш висела в воздухе, вытянувшись струной, между фонарным столбом и громадой грузовика. Ее руки и ноги, стянутые веревкой, вывернулись в суставах. По перекошенному болью лицу текли слезы. Кожа на руках лопнула, и кровь алыми капельками падала на асфальт, собираясь в маленькую, быстро густеющую лужицу.
Человек, сидящий в кабине, отжал до упора сцепление и начал медленно нажимать на газ. Двигатель заревел, набирая мощь, клубы дыма вырывались из выхлопной трубы, оседая серой сажей на ржаных волосах Нэш. Машина едва заметно дернулась, веревки впились в напряженные кисти, выворачивая кости из суставов, и из горла Нэш вырвался крик, полный боли и ужаса:
— Нееет! Помогите же кто-нибудь!!!
Холзи в ярости обернулся к Эстриджу.
— Почему Вы ничего не предпринимаете? Сделайте хоть что-нибудь! Он же убьет ее!
— Мы НИЧЕГО не можем сделать.
Грузовик заревел, и раздался новый вопль отчаяния:
— Нееет, Господи, нееет!!!
— Ну хоть что-нибудь! Убейте его! Перережьте веревки! Ну хоть что-то!
— Мы пробовали подобраться к ней. Ничего не выходит. У этого человека в машине, похоже, есть глаза на затылке. А убить его тоже не выйдет.
— Почему? — упавшим голосом спросил Холзи.
— Даже если мы застрелим его, он все равно успеет нажать на стартер и грузовик покатится. Немного, но вполне достаточно, чтобы девушка погибла.
Рев двигателя. Грузовик качнулся. Кровь тоненькой струйкой брызнула из-под веревки на заляпанный грязью кузов трайлера.
— Неееет! Пожалуйста, неееет!!! Сделайте ХОТЬ ЧТО-НИБУДЬ, пожалуйста!
Эстридж с сожалением посмотрел на бледное лицо Холзи.
— Иди к нему. Он хочет тебя видеть. Может быть, ты сможешь сделать что-то. Давай, парень. Удачи тебе.
Холзи на обмякших подгибающихся ногах побрел к кабине. Он уцепился за ручку двери и, чувствуя невероятную тяжесть тела, подтянулся. Ему казалось, что к ногам подвесили две гири, и пришлось напрячь все силы, прежде чем он оказался на высоком мягком сиденье грузовика.
Райдер сидел за рулем, глядя прямо перед собой в черное окно, на котором поблескивали, отражаясь, вспышки полицейских «маячков». Свет в кабине горел, но, когда синие блики падали на лицо Попутчика, он становился похож на вурдалака.
ОН И ЕСТЬ ВУРДАЛАК. МЕРТВЕЦ, ВОССТАВШИЙ ИЗ ГРОБА!
— Ничего она, да? — Вдруг безжизненным голосом спросил Райдер. Он повернулся к Холзи и уставился на него своими оловянными глазами-плошками. Палец его ткнулся в лежащий рядом с сиденьем «кольт». — Пистолет заряжен… Ну?
ЧЕГО ТЫ ХОЧЕШЬ?
— Давай, давай, хватай его, если сможешь. — Попутчик замолк. Он выжидающе смотрел на Холзи.
ЕСЛИ Я СХВАЧУ ПИСТОЛЕТ, ОН УСПЕЕТ НАЖАТЬ НА ГАЗ.
— Вот что я тебе скажу. — Снова поплыл по кабине черный бездонный голос. — Наставь на меня револьвер, прежде чем я успею ЭТО сделать.
— Они тебя поймают! — Сдавленным хрипом выдавил из себя Холзи.
— Конечно. — Легко подтвердил Райдер. — Ну и что?
ОН НЕ БОИТСЯ! КОНЕЧНО, ПОТОМУ ЧТО ИМ НЕ УДЕРЖАТЬ ЕГО! НЕЛЬЗЯ ПОЙМАТЬ СМЕРТЬ И НАДЕТЬ НА НЕЕ НАРУЧНИКИ.
— Бери револьвер! — Голос Райдера из безжизненного стал твердым и острым, словно меч. Слова прозвучали, как приказ, и Холзи, сам не понимая почему, подчинился. Он схватил «кольт» и сжал его в руке, ожидая продолжения. — Наставь мне его в рожу! Прямо сюда! — Палец ткнул в точку чуть выше пустых голубоватых глаз, и Холзи поспешно поднял «кольт», прижав его ко лбу Попутчика. — Вот так! — Удовлетворенно оскалился Райдер. — Ты ведь знаешь, ЧТО нужно делать, верно? Ну так делай! Нажимай на курок! — Холзи колебался. Его палец задрожал на спусковом крючке. Он чувствовал, что сейчас ИСКУШЕНИЕ станет невыносимым и он выстрелит. Выстрелит, несмотря ни на что.
ОН НЕ БОИТСЯ УМЕРЕТЬ! ОН НЕ МОЖЕТ УМЕРЕТЬ! ВЕДЬ, УБИВАЯ, ТЫ СНОВА ПОРОЖДАЕШЬ СМЕРТЬ!
— Правда, она все равно умрет. — Добавил Райдер, и Холзи очнулся. Он видел две вжатые в пол педали и знал, что, если отпустить одну из них, Нэш не станет. Она умрет.
— Боже мой! — простонал он, опуская пистолет и пряча лицо в ладонях. И тогда из темноты донесся разочарованный голос ПОПУТЧИКА:
— Да, ты так ничего и не понял. Совершенно ни на что не годен. И никому не нужен.
Холзи успел открыть глаза до того, как ЭТО произошло, и увидеть, как нога ПОПУТЧИКА легко соскользнула с педали сцепления и машина резко рванулась вперед. А еще он успел закричать, прежде чем опустился в кроваво-темную мглу.
— Нееееее…
Холзи не слышал страшного чавкающего звука и криков ужаса стоящих за ограждением людей. Он не увидел, как разлетелись кровавые брызги по темному, мерцающему отблесками огня асфальту, как суетились доктора, увозя то, что осталось от Нэш, как целая куча полицейских навалились на Джона Райдера. И как Райдер, прямой и застывший, надменно шел к полицейскому фургону, гордо неся голову и звеня цепочкой браслетов. Холзи потащил мутный поток небытия. И в этом небытии к нему в машину снова садился Попутчик, и Холзи не мог, как ни старался, увидеть его лица, закрытого черным капюшоном дождевого прорезиненного плаща. Он кричал и бился, пытаясь выбраться из машины, но что-то цепко держало его, а врачи, глядя на кричащее, бьющееся пристегнутое к носилкам тело, с сочувствием качали головой, тихо говоря:
— Бедный парень. Еще бы пережить ТАКОЕ!
И он не слышал, как один из патрульных, засовывая пистолет в кобуру, вдруг втянул носом воздух и пробормотал:
— Черт, кофе пахнет. Надо же, кто-то еще и жрать может после ЭТОГО.
Он не видел, что Эстридж просидел целую ночь возле его кровати в больнице, с состраданием глядя на мечущегося в бреду Холзи.
Он просто хотел убежать, скрыться от Попутчика, и не мог. Попутчик садился на переднее сиденье автомашины, и капли, падая с его капюшона, оставляли темные пятнышки на светлой обивке кресла.
— ТЫ ДУМАЕШЬ, ЧТО ЗЛО — ЭТО Я? НЕТ, ХОЛЗИ, ЗЛО — ЭТО ВЫ. ВЫ — ЛЮДИ. ВЫ САМИ ДЕЛАЕТЕ ЗЛО, ПОРОЖДАЯ ЕГО, И ПРИПИСЫВАЕТЕ ЭТО КАКИМ-ТО ТЕМНЫМ СИЛАМ. ЭТО ВЫ, ВМЕСТО ТОГО ЧТОБЫ НЕ СОВЕРШАТЬ ЗЛА, ТВОРИТЕ ЕГО, А ПОТОМ ПРИДУМЫВАЕТЕ СЕБЕ ЖАЛКИЕ ОПРАВДАНИЯ И МОЛИТЕ О ПРОЩЕНИИ. КАЖДЫЙ ИЗ ВАС, ТВОРЯ ЗЛО, ПОЛУЧАЕТ УДОВОЛЬСТВИЕ, А ПОТОМ ОБВИНЯЕТ ДРУГИХ ЗА СОДЕЯННОЕ ИМИ. РАСКАИВАЯСЬ, ВЫ ИСКУПАЕТЕ ГРЕХИ, И ТУТ ЖЕ СОВЕРШАЕТЕ НОВЫЕ. УКАЖИ МНЕ ХОТЯ БЫ НА ОДНОГО ИЗ ЛЮДЕЙ, КОТОРЫЙ БЫ НИ РАЗУ В ЖИЗНИ НЕ СОЛГАЛ, НЕ УКРАЛ, НЕ УБИЛ… А? ТЫ МОЛЧИШЬ, ХОЛЗИ? ЗЛО НЕ ВО МНЕ, А В ВАС САМИХ. И СТРАШНЫЙ СУД ТОЖЕ БУДЕТ НЕ В НЕБЕСАХ, А В ВАШИХ ДУШАХ.
— Ты лжец!
— ТЫ БУДЕШЬ ВСЕГДА ПОМНИТЬ МЕНЯ, ХОЛЗИ. И НАСТАНЕТ ДЕНЬ, КОГДА ТЫ ПОЙМЕШЬ, ЧТО Я БЫЛ ПРАВ. ПРОЩАЙ!
Темный человек пропал, растворясь во мраке ночи.
Эстридж подождал, пока полицейский врач закончит осмотр, и, поднимаясь с кресла, мягко сказал:
— Я даже не могу передать тебе, как мне жаль, сынок. Могу я что-то сделать для тебя?
Холзи лишь отрицательно мотнул головой.
Когда утром он вышел из больницы, Эстридж понял, что в парне что-то надломилось. Он выглядел бледным и осунувшимся. Под глазами темнели синеватые мешки.
«Надо бы его растормошить, — решил про себя Эстридж. — Того и гляди замкнется в себе и навсегда останется таким угрюмым и молчаливым.»
Врач подписал бумажку и протянул ее Холзи.
— Когда ты тут освободишься, тебе, наверное, надо обратиться к хорошему врачу и пройти полное освидетельствование.
«Я ведь предлагал ему остаться в больнице еще на пару дней, так нет. На все один ответ. Куда ему в таком состоянии? Он ведь еле ноги таскает». — Глядя на Холзи думал Эстридж.
