Вернее… Такие были у Тани, когда еще не разучилась смотреть на мир с непреходящим удивлением, заставляя и его видеть свет и краски… Только этой девочки глаза были… Ну да… Уставшими. Смертельно.
Сразу вдруг он понял, зачем она здесь: ей не хотелось оставаться одной в ночи.
Ей хотелось света. Как и ему.
Он поднял руку и приветливо, словно старой знакомой, помахал девушке. Аля победно глянула на метра; тот принял ее вместительную спортивную сумку, а она двинулась к столику мужчины.
— Спасибо вам, — выдохнула девушка и спросила, присаживаясь и устраивая на коленях небольшую кожаную сумочку:
— Я очень помешала?
— Совсем нет.
Официант был уже рядом. Чиркнул спичкой, зажег перед девушкой свечу. Ненавязчиво помедлил…
— Пока — коктейль. Самый легкий из тех, что у вас есть, — не глядя на него, произнес Гончаров. — И карту вин.
— Вы понимаете, я не… — начала было девушка.
— Я вижу. Просто у меня особый вечер. И я хочу вас УГОСТИТЬ. Если вы не против.
— Я не против. — Девушка смотрела на скатерть остановившимся взглядом.
Произнесла только:
— У меня тоже особый вечер. Очень особый.
Официант был умен: с горячим не поспешил; коктейль и карта появились мгновенно; судя по всему, этот не очень молодой человек давно освоил все премудрости своей профессии, главной из которых была: сумей угадать клиента не скупого и готового легко расстаться с деньгами.
Девушка сделала глоток из принесенного бокала. Хотя коктейль и был совсем слабым, Аля, почувствовав на губах вкус алкоголя, попросила:
— А нельзя «спрайт»?
— Можно. Но нужно ли? Тем более если вечер особый? — спросил мужчина, выделив интонацией последнее слово.
— Нет. Не хочу.
В действительности Але очень хотелось выпить. Страшное напряжение, в котором она пребывала почти двое суток, стало тяжким, словно многодневная бессонница, когда человек уже не отличает сна от яви… Но она точно знала: стоит ей выпить хоть немного, и она разревется, разрыдается прямо здесь, а это может закончиться…
Да чем бы ни закончилось, расслабляться пока нельзя. Нужно пережить эту ночь.
Потом, днем, она найдет место, где отоспаться; к кому-то из девчонок она идти не хотела, чтобы не подставлять. Днем будет солнце, и тогда можно забраться на любой чердак и спать. Долго.
Подняла глаза на мужчину. Немолодой и очень усталый. Морщины у глаз. Но было в его взгляде что-то еще, кроме усталости. И это не неуверенность, нет…
Отсутствие наглой самоуверенности — вот что это. И грусть.
— Я вам действительно не помешала?
— Нет. Пить в благородном уединении — дело пустое. Не хочется, но надо.
— Почему?
Он пожал плечами, улыбнулся:
— Осень.
— И только?
— Помните анекдот? Приходит алкоголик к наркологу. На традиционный вопрос врача:
«На что жалуетесь?» — тот вскакивает, хаотично встряхивает руками: «Доктор, по мне постоянно ползают такие маленькие зеленые крокодильчики!» Врач вскакивает со стула, повторяя движения больного: «А что вы на меня их бросаете!» — Мужчина взял сигару закурил. — Зачем вам, милая девушка, мои «крокодильчики»? У вас своих мало?
— Как раз — с избытком. И они совсем не маленькие, — вздохнула девушка.
Официант снова материализовался и застыл рядом со столиком вежливым молчаливым изваянием.
— Так что заказать? — спросил Олег.
— Что-нибудь попроще, — произнесла Аля и тут только почувствовала, как проголодалась.
— Тогда… — Мужчина быстро указал блюда в меню официанту, и тот с достоинством удалился.
Через пару минут появился салат из крабов, красная икра в тарелочке, под которой в специальной посуде медленно таяли кубики льда. Несколько кусочков масла и блины, горячие, дымящиеся… В отдельной рюмке была принесена водка; рюмку официант поставил перед девушкой, рядом бокал со «спрайтом», в котором плавал пузырчатый лед.
— Вы все-таки заказали водку… — произнесла Аля.
— Да. Не обижайтесь, но, по-моему, вам сейчас просто необходимо.
— Может быть. Но я так устала, что, боюсь, сразу поплыву.
— Ну и попутного ветра. Плывите. Утонуть я вам не дам. И непременно закусите горячим блинчиком с маслом и икрой.
— Водку?
— Как говаривал профессор Преображенский, холодные закуски предпочитает только недобитая большевиками буржуазия. Человек понимающий оперирует закусками горячими.
Девушка улыбнулась. За ней так давно никто не ухаживал, что… Нет, приставать — приставали, это сколько угодно, а вот ухаживать…
— Спасибо.
Она взяла рюмку, выпила маленькими глоточками, не торопясь, положила масло на блинчик, сверху — икру, неловко поддела вилкой, блинчик соскользнул и упал на стол.
— Ой! — Девушка посмотрела на скатерть, подняла глаза на мужчину. — А голова поехала…
— Лишь бы крыша устояла.
— У меня нет крыши. Я сама.
— Ну и как — самой? Аля пожала плечами:
— Неважно. Вы же видите. — Снова подняла на него глаза.
— Меня зовут Олег. Олег Гончаров.
— А я — Аля.
— Редкое имя.
— Редкое? — Аля засмеялась. — Алена, Лена.
— Алена — нежнее.
— Я привыкла к Але. А «Лена» мне не нравится. Когда ты — «одна из». Лена — это как просто «девушка».
Она поглядела на него снова, и взгляд ее на этот раз показался Олегу совершенно беспомощным — такой бывает у близоруких людей, вдруг оказавшихся без привычных, укрупняющих мир линз.
— Извините, Олег… Какую-то чушь несу… Я поем, ладно? А то действительно неприлично так пьянеть от рюмки водки. — Глянула на него лукаво. — Но простительно. У меня было трудное детство.
— На самом деле?
— Это как посмотреть. А вообще-то — поговорка такая. Пословица.
Гончаров закурил, чиркнув длинной спичкой. Принесли мясо в горшочке. Алена справилась с блинами и икрой и теперь быстро ложкой ела жаркое. Ему было приятно наблюдать, как она ест, что-то промелькнуло в памяти… Он улыбнулся даже, но улыбка вышла невеселой. Все просто в этой жизни: чтобы мужчина был мужчиной, а не особью мужского пола, даже с деньгами, ему нербходимо о ком-то заботиться, думать, тревожиться, кого-то защищать… Когда этого нет, жизнь становится лишь более-менее сносным функционированием, словно ты не человек, а биоробот. Всего лишь. И не более того.
— Уф… — Девушка откинулась на спинку стула. — По-моему, с едой я погорячилась.
— Это пройдет.
— Чувство излишней сытости?
— Чувство волчьего голода.
— Разве я похожа на волчицу?
— Скорее на загнанного волчонка. Который не понимает, за что его гонят.
Девушка посмотрела в глаза мужчине внимательно, пристально. Сейчас, немедленно ей нужно решить: она верит ему или нет. Иначе — пропала.
В глубине его глаз была только грусть. И еще — усталость. Такая бывает в глазах у больших добрых псов, преданных людьми. Им некого стало защищать: те, кого они любили, бросили их, оставив охранять пустой дом, в который никогда не вернутся.
А пес не способен поверить в предательство тех, кого любит. И умирает даже не от голода — от тоски. А вообще… Собаки — куда лучше людей. Нет, есть злые, ущербные псины: просто люди вывели и воспитали породу себе подобных. А по жизни Алена вообще давно заметила: все хорошие люди похожи на собак или на лошадей.
Только лошади порой еще грустнее. Но грустнее всех — люди.
— Вы чем-то обеспокоены, Аля? — спросил Гончаров тихо.
— Да. Обеспокоена.
Глава 15
Наблюдатель перезвонил в половине первого:
— Она у «Валентина».
— У Валентина? — не понял Крас. — У какого Валентина?
— Ресторан в центре города.
— Разве сейчас еще работают рестораны?
— Я неверно выразился. Комплекс. Ресторан, ночной бар, варьете, казино. Кукла в настоящее время в ресторане.
— Одна?
— Естественно, нет. Подсела за столик к какому-то субъекту.
— Что за субъект? Бандит? Авторитет? Деловой человек? Есть ли охрана?
— Охраны, судя по всему, нет, но…
— Что «но»?
— Это очень дорогой ресторан. Для самых-самых. И, скажем, как-то наехать на неизвестного здесь… Впоследствии могут быть неприятности. Очень большие неприятности.
— Они то ли будут, то ли нет. А те, что уже имеются по вине этой стервы, — совсем не маленькие. Вы контролируете ее?
— Да.
— Говоришь из зала?
— Да. По мобильному.
— Кто еще с тобой?
— Никого. Водитель здешний, по найму. Я его отпустил. Но машина осталась.
— Сможешь захватить девушку?
— Вот это вряд ли. Похоже, она не собирается расставаться со спутником в ближайшее время. А проводить какие-то силовые акции здесь — это… дурной тон.
Здесь люди отдыхают, и соответственно имеется своя служба безопасности.
— Квалифицированная?
— По этому варианту — да. К тому же «Валентина» контролируют и милиция, и государственная СБ — место уж очень видное. Похитить девчонку отсюда не проще, чем в Москве — Вовочку из мавзолея.
