— Вы же, наверное, устали с дороги? Можно не садиться за стол, а ограничиться бутербродами и парой салатиков. Поедите прямо в комнатах… если, конечно…
Наверное, она удивилась, когда я бросилась ее обнимать прямо после этой фразы. Для сегодняшнего дня попытки изобразить из Дружины нормальных людей за общим столом, были бы для меня точно лишними.
Глава 8. Щепотка шоппинга
Утро порадовало солнцем, пением птиц (и Эдмуса, но, к счастью, где-то далеко от меня) и полной непоняткой. Еще и Игнатский ко всему прочему. Ах, да, и это невнятное «кто-то в Канцелярии». И…
Дружина в квартире моей матушки! Это та самая, которая мою квартиру превратила в руины… не говоря уже о том, что теперь к Дружине прилагался бонус в виде Повелителя Тени.
И при этом — одиннадцать утра. Наверное, лучше не вставать, потому что и так все кончено.
Но квартира с чего-то выглядела совсем как прежде. Если, конечно, не считать звуков, которые издавал Эдмус. Спирит в компании Андрия и Йехара «забивал козла» на желания, причем с большим азартом.
— Рыба! — рыцарь поднял глаза и увидел меня. — Ольга, если ты по поводу этого жуткого воя — Андрий нечаянно пожелал, чтобы Эдмус спел…
— И можете не говорить мне, чем это закончилось.
У Эдмуса вид был самую чуточку виноватый, а у Андрия — оглушенный. Но не чуточку.
— Но Виола уже изолировала эту квартиру от внешнего мира своими заглушками, и Веслав также обещал…
— А сам-то он где?
Андрий и Эдмус переглянулись и закатили глаза. Йехар молча указал в сторону кухни.
Там меня ждало еще более тяжелое испытание, чем пение спирита. За какое время алхимик и моя матушка нашли общий язык — не знаю, но вот, нашли и теперь были до того увлечены друг другом, что и меня-то не заметили.
— …так извозюкивалась! Я просто стирать не успевала, вы себе не представляете. Наверное, она ни одного дождя не пропустила, а как любила грозы! Но уж сколько полуутопленных котят она домой приволокла…
Ностальгия. Это слово стоит у меня в списке сразу же после роз и больниц. Ну, давайте еще вспомним, как я однажды свалилась в колодец — вот тоже был случай, все бабки из той деревни посмотреть собрались, а меня потом почему-то даже собаки узнавали.
— Н-да, я заметил, что она любит водные процедуры…
Веслав нацепил фартук, подвернул рукава, а как только он отвернулся от моей матери, на лице у него вместо маски приветливости проступила суровая решимость показаться нормальным во что бы то ни стало.
— Это вряд ли, — выразила я свое мнение вслух, как только мы встретились взглядом. Повелитель пожал плечами — мол, стоит попробовать. Мама отвлеклась от нашинковки овощей и посмотрела на нас с готовым умилением, как будто настроилась созерцать что-то прекрасное.
Веслава можно было упрекать в бесчувственности, но ловить выражение лица человека он умел. На его собственном лице начала образовываться паника и вопрос вроде: «Что я сделал не так и чего она от меня ждет?»
«Утреннего поцелуя, дубина стоеросовая, — устало подумалось мне, — моя мать не знает, что ты привык приветствовать окружающих воплем: «Решили продрыхнуть до конца времен?!»
Удивительно — но понял. Все с тем же паническим выражением лица церемонно нагнулся и неловко клюнул меня в щеку. Замечтавшаяся о скорых внуках мама чуть не лишила себя указательного пальца.
— Все нормально устроились? — всё равно ж поговорить здесь и сейчас как следует не получится.
— Мне казалось, Виола не спала, — ответил Веслав негромко. — Остальные обалдуи в норме. Ты, кажется, общалась с… шефом?
И засек ведь как-то. Ну, при его способностях…
— Да, и он хорошо настроен.
Мама отвернулась, чтобы «не смущать молодых», и мне отчаянно захотелось выскочить из кухни. А кстати, почему бы и нет? Нужно только сделать сытое лицо и объявить:
— Позавтракаю в обед, — и отступить к двери, стараясь не слушать, что там говорится за твоей спиной. Хотя ничего особенного там, конечно, не говорится. Паранойя…
— Нет, теперь тимьян, — донесся до меня голос Веслава, а потом сразу же восклицание матушки:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Какой запах! Да вы просто алхимик!
Надеюсь, после этого определения у него не дрогнет рука, и супчик не похоронит половину района в обломках.
Ну что ж, если все вели себя настолько нетипично, должно же быть хоть одно исключение. Оно нашлось почти сразу: Виолу не радовали кулинарные ухищрения моей родительницы и Веслава. Она сидела у окна с крайне замкнутым видом, который в целом был для нее привычен. Хотя обычно к замкнутости еще добавлялась агрессивность.
Мои шаги триаморфиня, конечно, услышала.
— Как думаешь, если бы с ним что-то случилось — я бы почувствовала?
Я открыла рот для ответа и вместо этого разразилась вопросом:
— О ком речь?
Виола отвернулась от окна и посмотрела на меня так, будто я сморозила огромную глупость.
— О Тео, конечно.
— А, — сказала я, пытаясь изобразить понимание, от которого на самом деле была далека. — С ним — случилось?!
Виола кивнула. Она бессознательно потирала шрам на щеке — эта привычка появлялась у нее, когда она особенно сильно волновалась. Что-то вроде чистки крыльев у Эдмуса и отстраненности, которая в такие минуты была коронкой Веслава.
— Тебе нужно выспаться, — вынесла я четкий вердикт.
Виола с безучастным видом пожала плечами.
— Не могу. Как только засыпаю — вижу его мертвым.
А вот это уже серьезно. В прошлый раз у нас от кошмаров страдал Йехар, но то было в некотором смысле понятно — всё же свою Даму убил, не кого-нибудь. Но чтобы Виола вот так запаниковала на пустом месте…
— Это же Тео, — сказала я, садясь рядом. — Что с ним теперь-то может случиться?
Взгляд Виолы показал, что в первой части фразы я как раз и озвучила ответ на свой вопрос.
— Что угодно. Ты же его знаешь — он совершенно беспомощное существо. Беззащитный, как… как…
Я начала сомневаться, что мы говорим об одном и том же человеке.
— Это не твой ли беззащитный в одиночку размазал по стенке Шестого Сиама, с которым не справились бы полторы таких Дружины, как у нас?
Меня остановил взгляд Виолы. Казалось, еще немного — и она мне за что-то врежет, только вот хотелось бы знать, за что?
— Ты что, так и не поняла, да? До вас до всех не дошла суть его дара? Почему мой папаша приставил к источнику моего мира меня — думаете, как наставницу, да? Чему я могу научить Джипса?! Из арбалета стрелять? Я просто его телохранитель, потому что он не может использовать свой дар для себя. Чтобы защитить других — может, а чтобы спасти самого себя — никогда. Его можно пытать, можно убить — и он не сможет даже защищаться. Поэтому я и нужна… была.
В последнем слове прозвучала ощутимая злость по поводу нашей миссии. Виола в сердцах приложила кулаком батарею. Нежное изделие современной промышленности печально гукнуло в ответ и осталось жить дальше с вмятиной.
— Я не думала, что он такой и есть, — наконец выдохнула Виола.
В моем воображении встал образ чуть рассеянного, но в целом довольно милого архивариуса пустого мира — тонкие очки и стеснительная улыбка. Вроде, всё просто как апельсин, если не считать того, что я хоть немного, но знала историю этого человека. «Просто» не подходило к нему по всем меркам.
— Сильнее, чем о нем думаешь?
— Такой, каким кажется, — она нервно усмехнулась. — Эта его гиперзабота… «Ох, у тебя ссадина, где-то здесь была аптечка!» Ссадина у меня была на кулаке, — она мимоходом потерла свое оружие. — Пришлось доказывать кой-кому свою правоту. А он мне минут десять рассказывал, что нужно быть осторожнее …
Она прикрыла рот рукой, чтобы кашлем скрыть очередной смешок. Я улыбнулась за компанию. Если из всего разнообразия слов отобрать те, что Виоле не подходят больше всего — одним из первых в ряд станет «осторожность».
— И еще он слишком легко относится к своей жизни, — добавила Виола, теперь уже снова мрачно. — Уверена, если кто-то попросит отдать ее — он отдаст. При этом не задумается. Здесь с ним хуже, чем с Йехаром: он вообще не способен на предательство или ложь.
