Письмо писалось легко до тех пор, пока Дафна не добралась до конца. На самом деле желание написать возникло у нее не только из-за беспорядков на севере, и теперь, когда она пыталась найти нужные слова и сформулировать главные вопросы, ее уверенность поколебалась.
Что подумает Маргарет, вскрыв письмо и прочитав эти вопросы? Она оскорбится, а может быть, и испугается. Дафна понимала, что сейчас она, живущая по правилу «не вынюхивать», собирается бесцеремонно вторгнуться в личную жизнь хорошего человека.
«Нет, только не письмом. Если ты хочешь спросить об этом, если хочешь, чтобы Маргарет тебе доверилась, придется встретиться с ней лицом к лицу».
Ничего она спрашивать не будет. Дафна написала еще несколько предложений, упомянув, что хотела бы навестить подругу. Возможно, пришло время, добавила она, честно поговорить о прошлом.
Каслфорд постучал молотком в виде львиной головы в дверь дома у Бедфорд-сквер. Дожидаясь, пока ему откроют, он смотрел на улицу, проверяя, много ли внимания к себе привлек.
В прошлый раз, несколько месяцев назад, он явился сюда в своей роскошной карете с гербом. Большая ошибка: толпа собралась за несколько минут. Сегодня он повел себя более разумно и приехал верхом, избежав ненужного внимания.
Дверь отворилась. На пороге стояла привлекательная полногрудая рыжеволосая женщина. Она взяла у герцога визитную карточку, кинула на него каменный взгляд и отступила в сторону, пропуская его внутрь, Каслфорд внимательно посмотрел на нее и вошел.
Она показалась ему знакомой, хотя черт знает откуда. Сначала утром Сайкс, теперь эта служанка. Страшно раздражает, когда вот так видишь лица, но не можешь вспомнить, кто это.
Она провела его в гостиную. Его внимательный взгляд определенно выводил ее из себя, так что она довольно невежливо выскочила из комнаты.
Вскоре половицы заскрипели под чьими-то башмаками, и в гостиную вошел Джонатан Олбрайтон, одетый довольно просто. На его угловатом лице играла смутная улыбка, а темные глаза, как всегда, смотрели непроницаемо.
— Каслфорд, — произнес он вместо приветствия. — Какая поразительная неожиданность.
— Я был в Сити и подумал, что могу заглянуть к вам по пути домой. — Каслфорд сделал вид, что с одобрением осматривает комнату. Это был очень скромный дом, он редко в такие попадал. Сейчас Олбрайтон вполне мог позволить себе что-нибудь получше. Возможно, он продолжал тут жить, чтобы быть подальше от глаз светского общества. Скорее всего, Олбрайтон слишком привык быть незаметным и все прочее казалось ему неудобным.
— Честь для нас. Селия бы тоже с вами поздоровалась, но она утверждает, что недостаточно хорошо одета. Я сказал, что вы не будете против, но вы же знаете, что такое женщины. — Олбрайтон показал на кресло, приглашая сесть. — Могу я предложить вам бренди? Виски?
— Пожалуй, нет, хотя и не помешало бы. В последнее время я довольно занят и более трезв, чем полезно для здоровья. — Олбрайтон, как он это умел, почти неслышно рассмеялся, — Это не шутка, Олбрайтон. Трезвость вытворяет с моим мозгом странные штуки. К примеру, эта ваша служанка с рыжими волосами. Мне кажется, что я ее знаю, но понятия не имею, почему мне так кажется. Похоже на место, которое чешется, но до которого не дотянуться.
Прежде чем ответить, Олбрайтон подумал. Он всегда так делал, и Каслфорд вечно гадал, о чем же тот умолчал.
— Возможно, вы в самом деле встречались с ней раньше.
— Это вряд ли. За всю свою жизнь я «встречался» не больше чем с дюжиной служанок.
— Она не всегда была служанкой. Когда-то она жила где-то в Ковент-Гардене. — Олбрайтон спокойно, но со значением посмотрел на гостя.
— Ага, вот оно что.
— Она боится, что вы ее узнаете, но Селия успокаивает ее, заверяя, что когда вы таскаетесь по женщинам, вы слишком пьяны, чтобы хоть что-нибудь запомнить.
— А вот это неправда. Я запоминаю почти все.
Олбрайтом взглянул на него.
— Но не в этот раз. Только ее лицо, да и то смутно, а больше ничего особенного.
— Это хорошо.
— Хотя сейчас мне пришло в голову, что это может быть та самая с… — Каслфорд увидел, как Олбрайтон прикрыл глаза. — Нет, точно нет. Как бы я ни старался, подробности полностью ускользают. Скорее всего она дружила с какой-нибудь женщиной, которую я знал намного лучше.
Олбрайтон оценил его усилия своей чертовой расплывчатой улыбочкой и аккуратно сменил тему:
— Как я уже сказал, ваш визит — большая честь для нас. Есть ли для него какие-то причины?
— А что, непременно должны быть причины?
— Для большинства друзей — нет. Однако вы редко наносите визиты даже самым лучшим из людей, не говоря уж о том, чтобы вдруг завернуть к нам, хотя вам это совсем не по пути. — Больше он ничего не произнес, просто молча ждал.
Вот в чем сложность с Олбрайтоном: чтобы вытянуть из него что-нибудь, требовалось раскрыть свои карты. Вне всякого сомнения, свою роль в этом сыграли годы работы на министерство внутренних дел и умение вынюхивать информацию.
— Я всего лишь проезжал мимо. Кстати, ваше упоминание о жене напомнило мне о моем недавнем знакомстве с миссис Джойс. Если я правильно помню, ваша жена какое-то время жила вместе с ней.
— Пять лет, до тех пор, пока после смерти матери не унаследовала этот дом.
Каслфорд надеялся, что Олбрайтон добавит что-нибудь еще. Хоть что-нибудь. Однако в отличие от Хоксуэлла разговор с этим человеком никогда не шел легко, уж не говоря о сплетнях.
— Она мельком упомянула, что отправляет цветы и растения другу в Лондоне для последующего их распределения. Я сразу подумал, что речь идет о миссис Олбрайтон. Даже не знаю, почему такая мысль пришла мне в голову.
— Полагаю, вполне логичный вывод. Вряд ли леди Себастьян или леди Хоксуэлл могут быть партнерами миссис Джойс. Именно поэтому Селия и не кинулась переодеваться, чтобы поздороваться с вами. Сегодня она ждет повозку из «Редких цветов».
— И скоро? Надеюсь, я не вторгся к вам в неудачное время.
— Не очень скоро. — Олбрайтон наклонил голову набок, словно прислушиваясь к звукам из дальней части дома. — Впрочем, давайте прогуляемся в парке, чтобы не помешать им, когда повозка прибудет.
Каслфорд согласился с тем, что это прекрасная мысль. Судя по всему, Олбрайтон хотел побеседовать с ним наедине. Кроме того, если ему повезет, повозка приедет именно тогда, когда их прогулка завершится.
Они дошли до самого Бедфорд-сквера, и только тогда Олбрайтон заговорил:
— Мне подумалось, что вы заглянули к нам не только потому, что вас мучает любопытство по поводу миссис Джойс.
