Когда дошли до города, гробы погрузили на черные катафалки. Юги расселись по своим машинам и мотоциклам, и процессия под гудки клаксонов медленно покатила в сторону кладбища. Вечер сел в первую попавшуюся машину. Юга, который сидел за рулем, он не знал даже по имени. Они молча обменялись кивками.
Могилы были вырыты под деревьями, и на горки свежевырытой земли уже упали по нескольку желтых листьев. Гробы опускали в полной тишине. Юги молча наблюдали, стоя вокруг могил. А потом грянул оркестр, и Вечера неожиданно проняло до слез. Он, опустив голову, протолкался сквозь толпу и отошел к кустам и стоял там с мокрыми глазами, пока все не кончилось.
Речь все же кто-то сказал.
— В деле всегда все держится на одном человеке, и никто не сможет тебя заменить. А те, кто бы мог, лежат рядом с тобой. Прости нас, Чепер, — донеслось до Вечера.
Потом могилы забросали землей, и народ понемногу потянулся с кладбища. Минут через пять там осталась лишь одинокая фигура Зарины. Она опустилась на колени перед могилой Чепера и вдруг разрыдалась. Вечер, немного помявшись, вышел из кустов и, подойдя сзади, встал рядом. Потом он неуверенно положил руку девушке на плечо и сказал:
— Пойдем!
Она подняла голову.
— Вечер! Ты тоже здесь.
— А где же мне еще быть?
— Да, конечно, — Зарина встала с колен.
Они стояли рядом и молча смотрели на могильные холмики — все, что осталось от Чепера, Михи, Грегора и Шефа.
— Такие парни были! — произнес Вечер и почувствовал, как Зарина сжала его руку.
— Таких просто не бывает, — произнесла она.
Потом, когда уже шли с кладбища, Вечер сказал ей:
— Подожди минутку, мне надо что-то ему сказать.
Он подошел к могиле Чепера.
— Прощай, Чепер. Ты дал мне имя. Спасибо! Я никогда тебя не забуду… Мы отомстим.
На другой день с утра он поехал к Узелку.
— Проходи, — открыла ему калитку баба Серафима.
— А где постоялец? — спросил Вечер, входя во двор.
— Бегает. Зарядка у него. Ты присаживайся, чай будем пить.
Вечер присел за стол под двумя вишнями, рассеянно обвел взглядом двор и сад, где стояла незыблемая тишина и покой, и вздохнул. Он сейчас даже позавидовал своему протеже.
Узелок появился минут через десять, в насквозь пропитанной потом майке.
Когда он присел за стол, Вечер сказал ему:
— Будешь ходить к Саре каждый день и затариваться порошком по максимуму. Набери за три дня сколько сможешь. Двадцать граммов, пятьдесят, хоть сто. Половина твоя, половина моя. Если будут спрашивать, где деньги, скажешь, что все отдал мне.
— А как же?.. — начал было Узелок.
— Я разберусь.
Узелок молча смотрел на Вечера, и тот понял, что у пацана есть еще вопросы.
— Югов больше нет, — сказал Вечер. — Теперь это просто шайка. А мне нужны деньги.
— Почему нет? Я вчера видел несколько человек в городе.
— Слушай, Чепер говорил, что полк — это не просто три батальона. Это еще знамя и устав. Юги жили по кодексу. Теперь нет ни знамени, ни кодекса. Значит, нет югов.
— А я думал, что когда-нибудь тоже стану югом, — сказал Узелок.
— Ты станешь кем-нибудь другим. А за остальное не беспокойся. Если что, у вас будет другой патрон. Я договорюсь. А больше ничего не изменится. Будете так же раскидывать кокс, а может, даже героин.
— Не, героин не буду, — сказал Узелок. — Я видел тех, кто на героине сидит.
— Ладно, задание ты понял? — спросил Вечер, поднимаясь.
— Понял.
Вечер протянул Узелку руку:
— Давай. На днях зайду.
Потом он позвонил Косте, и они встретились в кафе, недалеко от городского парка.
Выслушав его, Костя покачал головой.
— Извини, не могу. Мне здесь еще жить. И все не так просто. Это сложное дело — убийство. Сафа сейчас осторожен. Он понимает, что среди югов могут найтись недовольные, хотя они и приняли его предложение. Раньше у него в телохранителях были только этот здоровый негр и Вано. Теперь еще двое, если ты не в курсе. Вано стреляет без промаха. Майк удавит любого одними руками, да и стрелять тоже умеет. Так что здесь тонко не сработаешь. Тут четыре человека с автоматами потребуются, чтобы наверняка сработать. Где ты их возьмешь?
— А если найду?
— Ты? Найдешь? — с сомнением посмотрел на Вечера Костя. — Ты не обижайся, но ты еще пацан. Тебя всерьез с таким предложением никто не воспримет.
— Ладно, счастливо оставаться, — и Вечер поднялся.
— Счастливо и тебе, Вечер, — сказал вслед ему Костя.
Он пошел через парк, по длинной аллее с кленами, листва которых уже понемногу теряла ярко-зеленый цвет. «Костя прав, — думал Вечер. — К Сафе теперь не подступиться, и я один ничего не сделаю. Но ведь не все же юги были согласны перейти под чужие знамена. Не может быть, чтобы никто не хотел отомстить за Чепера, Миху».
Следующие два дня он объезжал югов. Тех, кого более-менее знал и помнил, где они живут.
Кто-то, выслушав его, вертел возле виска пальцем, кто-то просто не воспринимал его, шестнадцатилетнего пацана, всерьез, о чем и предупреждал Костя. Двое югов, выслушав Вечера, спросили:
— У тебя есть план, как это сделать?
— Нет, но я…
— Все понятно, — оборвали они его. — Мы вот тоже хотим, но не знаем как. И еще один такой же умник нам ни к чему. Пока, Вечер. И лучше брось ты это. Дела все равно не сделаешь, но точно доагитируешься. Дойдет, чего доброго, до Сафиных ушей.
На улице сгущались сумерки. Вечер стоял у окна, смотрел вниз с высоты пятого этажа и чувствовал себя тем, кем и был — шестнадцатилетним сопляком, который собирался затевать войну со всем миром. Но он знал, что должен отомстить, и если он этого не сделает, то всю жизнь так и будет никем.
Он нашел их у прилавков с фруктами и овощами. Девчонка покупала пучок лука, а в это время остальная банда, отчасти прикрытая ее спиной, пользуясь тем, что продавец смотрит на весы, тянула с прилавка все что могла: морковку, груши, цветную капусту и персики. Все делалось четко, на одно движение. Сколько успел, столько и успел. Потом компания вместе со своей бандершей отваливала от прилавка и двигалась к другому. Вечер прошел с ними полбазара. Босяки затарились изрядно и теперь шли в сторону выхода.
— Красиво работаете, — похвалил Вечер, подойдя к ним.
Все пятеро молча смотрели на него.
— Не щемят вас больше?
— Нет, — ответила девчонка. — С тех пор как Душевный заступился, не трогают. Базар большой. Хватает всем.
— Есть работенка, — сказал Вечер.
— Что делать надо? — спросила девчонка, глядя на Вечера широко расставленными светло-карими глазами.
— То же, что и раньше.
Он расставил малолеток у тех же объектов, где они дежурили и в прошлый раз, когда юги хотели перехватить курьера, возившего Сафе кокаин. Вечер хотел знать, сколько человек сопровождают Сафу в ресторан, сколько охраняют его, когда он приезжает к любовнице, и сколько дома. По телефону они не общались. Он приходил к ним вечером в сарай у лодочной станции, где отдавал заработок и получал информацию. Беспризорники следили за Сафой всю неделю, в конце которой Вечер знал, что в ресторан тот ходит со всеми четырьмя телохранителями, к любовнице — с двумя. Они дежурят возле квартиры. А когда он приезжает домой, то оставляет при себе только одного Майка. Он также знал, за каким столиком любит сидеть Сафа, во сколько приходит к любовнице и сколько времени проводит с ней. Ему было известно, что телохранители, которые остаются в машине возле подъезда, несут службу недобросовестно. С такими сведениями профессиональный убийца убрал бы Сафу на раз. Но Вечер не был профессионалом, он никогда не убивал. Если бы в деле согласилась принять участие хотя бы пара югов…
Время шло к обеду. Он сидел за столом, на котором лежала примитивная схема, начерченная на тетрадном листе, и тупо пялился на линии и кружочки, обозначающие людей. И чем больше он смотрел на схему, тем яснее понимал, что у него ничего не выйдет. К тому же Майк знает его в лицо.
«Что, Вечер, облажался ты по самую шляпу», — подумал он, и тут зазвонил телефон. Вечер поднес к уху. Звонил один из братьев Островерховых.
— Я через пару минут мимо твоего дома проезжать буду. Выйди, — попросил он.
— Хорошо! — ответил Вечер.
«Интересно, за каким чертом я им понадобился?» — гадал он, спускаясь по лестнице.
Красный «порше» братьев, кладбище бензина, как они его называли, несся, перескакивая с полосы на полосу и обгоняя попутные машины. У поворота, где стоял Вечер, он мигнул поворотником и, лихо повернув направо, остановился. Из машины выбрался Денис. Поздоровавшись с Вечером, он сказал:
— Тебя Сафа разыскивает за какой-то надобностью. Так что ты не рисуйся в городе, пока мы не выясним, что ему от тебя надо.
— Может, хочет знать, откуда я кокс возил, у кого брал?
