Да, я папина дочка.
- И папа очень этим гордится, - улыбка сняла напряжение с мужского лица, а мне захотелось обнять его крепко-крепко, чтобы он понял, как яим горжусь! Он у меня самый сильный, самый красивый, самый ленивый…
- Хватит, Доди, - улыбнулся еще шире, - у тебя потешно получается путать хвалебные оды обычных землеходящих и драконьи, а я подобрался к самому сложному.
Я вся внимание. Кормить, поить, ухаживать – это я запомнила, а что еще? Не дергать сильно за хвост? Полировать чешую?
- Я думал, как бы тебя к этому подготовить, но не привык миндальничать. Давай-ка я перейду, наконец, к главному, ты покричишь, поплачешь, а потом быстро успокоишься, потому что папа истерик не любит, и еще раз все обдумаешь.
Отец уже минут десять ходил кругами, утруждая языки, и я боялась даже моргнуть, чтобы не пропустить ни слова. Пожалуй, это была самая его длинная речь.
- В общем, Доди…
Я напряглась в его руках, попыталась приподняться, но снова не вышло. Ладно, полежу пока, отдохну, вон сколько работы в ближайшем будущем предстоит. И насижусь, и нахожусь еще.
- Нет, Доди.
Видимо, я все-таки моргнула.
- Что «нет?»
Но хоть голос потихоньку возвращается, а то совсем катастрофа.
- Ты пока не можешь ходить.
А, в этом смысле? Фух, ну да, пока не могу, но ведь у меня есть знакомый наполовину дракон и наполовину демон, у которого масса талантов. Ладони у меня вот уже не болят, царапины затянулись – спасибо, и голос почти нормальный.
- Ходить ты пока не сможешь, Доди.
А я подумала, что трудно Аодху со мной придется – отец вот сегодня несколько раз повторяет, а до меня не доходит.
- Это последствия выбора, - медленно, наверное, чтобы уж точно дошло, пояснил отец. – Как выбор отразится на саинтэ, предугадать невозможно. На кого-то действует так, на кого-то иначе… - Прямой взгляд черных глаз. – Ты какое-то время не сможешь ходить.
Вот как…
Всего-то.
Я героически молчала. Немного дрожала, конечно, но это не страх, а ветерок, вдруг сорвавшийся, и удивление от громкого крика птицы, что попалась в расставленные ветки курнабуса. Я не смогу ходить. Не смогу ходить. Ходить. Не смогу.
- Какое-то время, не навсегда.
Ну вот, я так и думала, что случай не безнадежный, бывает гораздо хуже, я точно знаю. Один из соседских мальчишек в нашем районе упал с обрыва, и теперь вообще никогда не сможет встать на ноги, а ведь он грезил о крыльях легал! Он перестал мечтать, перестал верить, только сидит в комнате с закрытыми ставнями и дышит по привычке. Так что подумаешь – не могу ходить, у меня есть цель, я должна, и я знаю, что это временно.
- Как долго?
Отец не ответил.
Не страшно. Если я правильно поняла, просиди я в пещере, притворись, что дракон для меня ничего не значит, с моими конечностями все бы было в порядке. А теперь вопрос – смогла бы я отсидеться, зная наперед, чем обернется для меня вылазка? Нет. Поэтому толку тратить эмоции на сожаление и тупые вопросы, если нужно как можно скорее действовать? Я не для того сделала выбор, чтобы удариться в панику, за время которой Аодх умрет. Убить противника для демона слишком просто, поэтому он бросает его в агонию между жизнью и смертью. Я знаю. Я видела.
- Мне жаль, что ты видела.
Мне нет.
Отец прекрасен в своей демонической сущности, и мне не стыдно, что вид изувеченного ядовитыми плетями противника был мне приятен, более того – грел душу. Давняя история, мне и пятнадцати не было, когда один из монстров Наб пытался наложить на меня свои лапы. А позже, когда нас нашел отец, эти загребущие лапки кровавыми кусочками лежали рядом с корчившейся в судорогах тушей. Я боялась, что придется собирать по кусочкам Аодха, потому и выбежала, но отец уже знал, что я… Словом, он оставил выбор за мной, и я выбрала.
- Никто не осудит, если ты передумаешь, Доди. Твоя привязка к дракону не такая сильная, она пройдет. Я могу забрать тебя прямо сейчас, со мной тебе будет проще.
Привлекательно быть рядом с папой, чувствовать себя нежным цветочком, который он охраняет, вот только есть тот, кому я нужнее и кого нужно мне охранять.
- Ты можешь перенести нас с Аодхом куда-нибудь, где проще будет обоим?
- Нет. Порталы здесь закрыты, туша у него откормленная, да он и не дастся. Я перенесу его в пещеру, это единственное, что я могу для него пока сделать.
- Спасибо.
Раз папа сказал «нет», я папе верю. Он мог любого бросить и подставить, кроме нас с мамой. Ну, что ж, посмотрим на что я гожусь и не пожалеет ли авантюриновый, что на меня нарвался?
- Доди, - отец провел ласково по щеке, мне нравилось, когда он так делал, - дракон никогда не пожалеет, что нашел саинтэ, даже если она выберет не его. Он знал, что рискует. Он знал, кто я. Я видел это в его мыслях, его воспоминаниях. Он подготовился к встрече.
Не похоже. Не уворачивался, терпел удары плети. Нет, то, что не ударил папу – это хорошо, я бы ему не простила, но… И вдруг я поняла. Я поняла, почему Аодх не сопротивлялся.
- Из-за меня?
- Да, он хитрый.
И вот я знаю, что не время и у меня не то состояние, чтобы радоваться, а губы сами расползаются в улыбке.
- Ну, что, нести пузатого?
- Он не пузатый, - возмущаюсь с еще большей улыбкой и прошу со смехом: – Неси!
- Сначала ты, - отец поднялся вместе со мной, отнес в пещеру, где воскресил почти уснувший огонь. Уложил меня на спину возле него, подвинул поближе корзинку с провизией и только после моих уверений, что со мной все в порядке и спина почти не болит, ушел за драконом.
Я видела, как он недовольно обвел глазами наше убежище, но сдержался, ничего не сказал. Он знал о пунктиках испытания в отличие от меня. И вообще, некоторые корри живут на улице, а здесь какие – никакие, а стены, так что хотя бы моральная подготовка к таким условиям у меня есть, три дня продержусь, поставлю на ноги дракона и…
И что?
И не хочу сейчас об этом думать.
Вот когда встанет на ноги, расправит сильные крылья, когда снова мне бесшабашно улыбнется…
С улицы послышался такой дикий вой, что я бы в ужасе подскочила, если бы могла приподняться. А так лежала, смотрела в темный потолок и только и сумела, что ментально позвать папу.
«Я рядом», - отозвался он.
Вой усилился, теперь казалось, что чудовище подбирается к пещере. А отец… если он не успеет?
Не могу подвести его и Аодха!
Я нащупала в корзинке ананас, приготовившись оказать достойное сопротивление, когда в пещеру кто-то шагнул, заслоняя собой свет.
- Это я, Доди, - сказал отец, приближаясь вместе с огромной ношей.
Картина выглядела забавно – молодой мужчина тащит необъятного дракона, и я бы не преминула пошутить на этот счет, но дракон, мотнув мордой, начал вырываться, стонать, а потом взревел так отчаянно, что ананас, растерявшись, выпал из моих рук.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
