Но когда отец уложил дракона рядом со мной, тот перестал сопротивляться, притих и только тяжело дышал мне в шею. Я провела рукой по сине-фиолетовой чешуе, и дыхание дракона выровнялось.
- Максимум три дня, Доди, - напомнил отец.
А я промолчала, потому что легал ясно, никуда я не уйду, пока дракон не поправится. И пусть только он попробует этого не сделать! Когда я в гневе, во мне очень мало остается от мамы. Вот и сейчас я чувствую, что меня буквально распирает от каких-то странных, новых ощущений. Лежу в пещере, двигаться не могу, а сердце рвется, просит выбежать под солнечные лучи, размять крылья и летать, летать, летать…
- Дочь… - отец шагнул ко мне, и тут же дракон беспокойно заворочался, захрипел.
Отец сделал шаг назад, и я поняла, что он имел в виду, говоря, что Аодх не потерпит рядом со мной никого. Неосознанно он будет метаться, выть, тем самым мешая себе вернуться в этот мир, но чужого присутствия не допустит.
- Дочь, - повторил отец, и по его глазам, вновь ставшими почти прозрачными, было ясно: то, что он сейчас скажет – очень важно, но неприятно.
Хотелось попросить его скорее говорить и помолчать подольше, хотелось убежать, закрыть руками уши, хотелось спрятаться, хотелось подбежать к нему.
- Да, папа? – подтолкнула я.
И я была готова ко всему. К тому, что ноги я почувствую в лучшем случае лет через двести, к тому, что у дракона ни единого шанса вырваться, а это так, притворство, жалкие попытки. Вот только оказалась не подготовленной к тому, что мне сказал отец.
- У тебя начали расти крылья, Доди.
От этих новостей вдруг нестерпимо зачесался лоб, но когда я попыталась его успокоить, уколола палец. Выход нашла - поцарапала лоб ногтем, и все нормально, все хорошо, зуд отступил, вот только вопрос: за что и как пострадал палец?!
- Это чешуя, Доди.
Чешуя?!
У меня?!
На лбу?!
Как у рыбы?!
- Ты становишься драконом.
А, ну тогда все ясно. Это в корне меняет дело, и я вовсе не в шоке.
Любопытно, подумалось мимоходом, а все драконы умеют летать? Потому что я даже лежа на полу почему-то куда-то падаю.
Глава № 11. Я - дракон
- Дочь! - оклик отца вовремя удержал от потери сознания.
И с чего бы, собственно, мне пугаться? Этот момент священен для каждого дракона, я знала, что когда-нибудь обзаведусь крыльями, и пустяк, что ожидалось это минимум лет через тридцать.
Я так поняла: момент выбора не всем саинтэ ускоряет процесс обращения, это я – торопыжка. Видимо, мне с перепуга показалось мало четыре конечности, и вот, вуаля, то есть – и вот, чешуя. Кстати, какого цвета?
- Ты будешь очень красивым драконом, - с гордостью и любовью заверил отец. – Твоему стопудовому придется напрячь свою тушу, чтобы отвадить других драконов.
Аодх настороженно повернул морду в сторону отца, словно расслышал, а я, наоборот, расслабилась. И правда, в кого бы мне быть страшным драконом? Я – папина дочка, а папа у меня льдисто-синего цвета, огромный, с острыми, как мечи, крыльями. Какая-то примесь, наверное, будет от мамы, хотя и не представляю, какую наследственность корри передает ребенку. Может, цвет будет не таким ярким, как папин? Ну, так я и на голубого дракона согласна. Я – не мужчина, меня этим дразнить бесполезно.
Царапнула чешую – не отстает, ну и ладно, значит, твердая, никто другой ее тоже не счистит. Вот за водой буду к ручью идти и насмотрюсь на свою красоту. Ну, идти – это я явно себе польстила, но ползти до ручья близко, максимум метров пятнадцать, что ради такого стимула не расстояние.
- Мне лучше убраться, пока дракон не впал в бешенство, - сказал отец. - Когда он немного утихнет, я смогу снова подлететь достаточно близко.
По-моему, дракон вел себя миролюбиво, но раз папа сказал, лучше не рисковать растягиванием трех дней на пузе - в неделю.
- Посмотри на него. Он напряжен. Он подсознательно следит за мной и пытается уловить суть слов, но не понимает. Ему все равно, что я твой отец. Для него я соперник.
Я посмотрела на дракона - чешуя как-то странно топорщилась, словно ее поддели острым ножом, хвост приподнялся для удара, а пальцы с когтями растопырились, готовясь рвать, кромсать, ломать.
- Чшш, - прошептала я.
- Пока я не уйду, не поможет.
Отец отошел к выходу, а на меня снизошло запоздалое озарение, что прожить три дня будет гораздо сложнее, чем мне показалось вначале! Да, отец говорил, что не сможет быть рядом, но я все-таки думала, такая возможность появится, каким-нибудь драконо-демоническим способом. А теперь… Как я справлюсь с огромным драконом?
- У тебя еще есть выбор, - напомнил отец.
А я напомнила себе, что выбор уже сделала, и страху пора заткнуться, а панику никто не спрашивал. Я справлюсь. Драконы упрямы, а я ведь уже не корри, а почти дракон, так что выхожу Аодха, даже лежа на пузе. Вот только отец уйдет, и перевернусь со спины для удобства. Но он перевернул меня сам, несмотря на зубоскальство Аодха и удары хвостом, которые непременно попадали бы в цель, не установи отец блок. Хвост дракона ударялся о невидимый панцирь и отскакивал, замахиваясь для нового удара, но что странно: при всем своем агрессивном настрое не задевал меня даже случайно.
- Сейчас этот полудохлый дракон воспринимает только тебя, - пояснил отец. – Ты для него – весь мир. Он скорее подавится своей чешуей, чем причинит тебе вред.
А вот это мне нравилось, очень, потому что корри бывают жестокими со своими женами. Я знаю. Я видела.
- Ты пока не жена, - коварно улыбнулся отец и вышел из пещеры, бормоча себе под нос про красивую смерть от собственной чешуи, которую легко можно устроить, а если своей чешуи не хватит, не беда, папа не самый жадный дракон.
Дальше я не услышала, но меня занимало другое: про жену, то есть «пока не жену» к чему было сказано? Просто так? Или со скрытым смыслом? И вот зная отца и его нелюбовь к пустым разговорам, полагаю, он хотел мне что-то сказать между строк, но я не могла разгадать – что именно. Да и некогда было: столько событий сразу, а мне еще покормить дракона, перекусить самой, так что я вздохнула, готовясь к серьезной работе, прижалась к прохладному боку того, кто уверял, что совсем не сопит, и уснула.
Во сне я летала.
Я не видела себя полностью, только крылья, но они были такого насыщенного желтого цвета, что солнце побледнело от зависти. Я виртуозно выписывала виражи, кричала о своем счастье на напевном драконьем, из которого ни слова не знала, но вроде бы получалось со смыслом. А рядом летел еще один дракон - сине-фиолетовый, с вкраплениями белого жемчуга, и я понимала, что он оберегает меня, что он учит меня, и что он мой. Чувство собственницы заставляло с гордостью расправлять крылья и лететь, лететь, несмотря на легкую усталость и черный горизонт, к которому мы приближались. А потом небо вздрогнуло и застонало, а я проснулась.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
