— Какими судьбами? — спросил Валенок в кожаной куртке.
— Ищем ночлег и…. — Башмак улыбнулся. — …и развлечения. В Вильтруде живет мой старый…
— Я тоже ищу развлечения! — Кед прильнул к окну и лизнул стекло языком в ответ на показанный Табией фак.
— Да, хорош, мля! — Башмак открыл дверь, но Валенок прижал её коленом. — Эй! Хорош говорю! Вы знаете Витана Сломанное ухо? Это мой старый кореш! Если не верите, то скажите, где его найти, и мы всё порешаем!
Порчи переглянулись. Валенок подмигнул Кеду, а Кирзач обошел машину и встал возле моей двери.
— Кореш Витана?
— Именно, — Башмак надавил на дверь и приоткрыл её шире, но ещё недостаточно, чтобы выйти. — Ногу убери!
— Ну если ты кореш Витана…, — Валенок вскинул руки и отошел на полшага. — Тогда мы всей своей кодлой из обувного магазина кланяемся перед тобой. Пацы, может деньжат ему накинем? Самому, мать его, корешу Витана!
— Конечно накинем, — прошептал Кед, вдавливая нос в стекло и пожирая Табию глазами. — В качестве уважения мы им даже тачку подогнали. Девочке наверняка сзади тесно, пускай пересаживается!
— Не верите?! — Рявкнул Башмак. — Так давайте проверим! Если не хотите, чтобы ваши оторванные руки оказались в ваших задницах! Не слюнявь мою тачку, мудак! — Башмак высунул руку и оттолкнул Кеда.
— Почему же не верим? Конечно, верим! Как же не поверить, что компашка таких замечательных ребят оказались друзьями всеми известного Витана. У кого ещё, как не у предателя братсва, могут быть такие милые друзья?
— Чего ты сказал?! Какого предателя?!
Повернувшись назад, я посмотрел на Табию. Она показывала два средних пальца придурку, облизывающему стекло, и старалась держаться, но страх её выдавал. Кед пялился на Табию, не замечая ничего вокруг. Я почесал затылок и поднял руку:
— Согласен. Тоже голосую за то, чтобы пристрелить нашего водителя!
Толкаю дверь и выхожу из машины. Кирзач расставляет ноги и разводит руки, как будто готовится ловить меня. Делаю ложный выпад. Тот отклоняется и отходит. Ступаю на запоздавшую опорную ногу, Кирзач валится на асфальт.
— Зря вы заставляете старого механика вспоминать молодость! — бурчит Башмак, выхватывает из-под сиденья монтировку и вылезает из машины.
Валенок лупит по двери. Дверь закрывается, скрипит и мнется металл. Башмака от удара выбрасывает на пассажирское сиденье. Он бьётся затылком о стойку. По голове сочится кровавый ручеек.
На подмогу к Кирзачу подскакивает Сапог. Летит на меня с ударом ноги. Встречаю двумя вытянутыми кулаками. Костяшки вбиваются в грудь и ломают ребра. Сапог отлетает, точно мячик от стены. Дважды перекатывается через голову и звездой растягивается на асфальте.
Кирзач вскакивает. Справа раздаются выстрелы. Три пули дырявят лобовое, Башмак с ранением в шее, щеке и плече, выкатывается через пассажирскую дверь на асфальт. Три следующие пули я останавливаю энергетическим щитом. Упираюсь левой рукой в переднюю стойку и толкаю. Тачка трясется и двигается рывками, потому что стоит на передаче. Сбивает капотом стрелка и откидывает чуть в сторону Кеда.
Туфля и Валенок выхватывают УЗИ. Стрекот мелкокалиберных пистолетов-автоматов набивается в уши. Я прикрываюсь щитом, и вижу, как рой свинцовых пчел погружается в энергетическое желе. Пули попадают в него, будто мухи на липкую ленту, и застревают, не в силах пробиться вперед или вернуться обратно. Дребезжат стекла машины. Шипят колеса. Машина кренится на правый бок, и крыша покрывается овальными дырками от пуль.
В Башмака, который так и не успел приготовиться к бою, насадили ещё и из УЗИ. Хватаю его за шиворот и оттаскиваю за спину. Продавливаю рукой металл на крыше и подцепляю край двери. Рву на себя. Задняя пассажирская дверь отделяется от кузова. Заглядываю внутрь и вижу болтающиеся ноги Табии в противоположном окне.
С правой стороны прорывается щит. Валенок бросил УЗИ и добит из пистолета ядрами. Прошивает бок, грудную клетку. Кирзач налетает со спины и бьет Башмака ногами по лицу. Разворачиваюсь и швыряю вырванную дверь в Кирзача. Железяка прилетает ребром в лицо. В предрассветное утро выбрасывается фонтан крови. Тело одаренного с обезображенной и наполовину отсутствующей головой пролетает десять метров и ударяется о контейнер.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Подтаскиваю Башмака ближе и прячу за щитом. Достаю у него из-за пояса ствол.
Три раза руку сотрясает почти незаметная отдача, которую преждевременно глушит материя. Ранее контуженный капотом Туфля, выбрасывает руки к небу и падает на землю, показывая всем на обозрение свои мозги.
Вторичная характеристика лёгкое оружие повышена до 17;
Общий объём материи увеличен до — 24,81 относительных единиц.
Скидываю щит и стреляю в Валенка. Четыре пули прошивают ему грудь, выбрасывая в воздух кровавые облачка. В ответ летят ядра. Пробивают плечо и разворачивают меня боком. Случайная пуля прилетает в голову. Вокруг всё мутнеет. Падаю на землю. Кровь пульсирует в ухе, бьёт не только давлением изнутри, но и затекает снаружи. Голову пронзает нестерпимая боль, но тут же успокаивается. Материя позволяет вскочить на ноги.
Табиа вырывается из рук Кеда и бьет ладонями по ушам. Тот хватается за голову и пропускает коленом в пах. Табиа отходит и тянется за пистолетом, но подворачивает левую ногу. Ядро пробивает голень. Табиа теряет равновесие. Подскакивает Кед и бьет её головой в переносицу. Табиа коротко кричит и получает размашистый удар в живот. Кед хватает её за волосы и тащит.
Валенок перезаряжает пистолет и снова жмет на курок. Пригибаюсь, перекатываюсь в сторону. Руки впиваются в переднее крыло, ноги вкручиваются в асфальт. Толчок, и я взмываю в воздух. Перелетаю через капот и приземляюсь на Валенка. Хватаю его за шиворот, делаю кувырок по асфальту, вскакиваю вместе с ним на ноги, а дальше по инерции толкаю его одного. Скрюченный буквой «Г» Валенок вбивается в землю. Крошит плечом и лбом асфальт. В тёмно-синем разломе обнажаются красные пятна. Делаю длинный шаг вперёд и выворачиваю ступню, будто футболист на замахе. Правая нога разрезает воздух и гильотиной настигает бок Валенка.
Позади пищит резина. Виляя в стороны, тачка Порчей сдает назад. Разворачиваюсь и срываюсь с места, но кто-то одергивает меня за плечо. Валенок стоит на ногах. Как так? От удара на замахе ногой, его материя должна была рассыпаться в крошки, будто стеклянная игрушка. Проходит полсекунды, и я получаю анализ случившегося. Валенок умеет грамотно распределять энергетические щиты. Он не просто выставил его перед ударом, а сделал точечным, подставив под мою ногу.
Блокирую левый боковой и отступаю на два шага назад. Увожу в сторону хук с правой и отбиваю дробь из шести ударов в грудь. Хрустит грудная клетка, бляшки и звездочки на куртке остаются на коже Валенка вечными шрамами. На его материю накатывает очередь ураганных волн. Под первой и второй звенья прогибаются, но выдерживают. Третья и четвертая сносят хлипкие связи. Пятая и шестая выбивают опоры и расшатывают конструкцию.
Поворачиваюсь к Валенку левым плечом, чтобы заблокировать удар ногой, в продолжение выкидываю правую руку с разворотом. Предплечье врезается в челюсть. Череп Валенка тяжелее, и он первым отправляется в путешествие. Приклеенная к нему кожа задерживается. Оттянутые щеки, искривленный нос, подвисшие в воздухе брови. Они поспевают за черепом чуть позже и всей гурьбой сваливают на двадцать метров в право. Валенок бьется позвоночником об угол контейнера и сползает на асфальт, будто вывернутым на изнанку.
Вторичная характеристика рукопашный бой повышена до 18;
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Общий объём материи увеличен до — 24,95 относительных единиц.
Тачка Порчей выскакивает задом на примыкающую улицу. Водитель делает полицейский разворот и скрывается за домами.
— За меня не волнуйся! — мычит истекающий кровью Башмак. — Я в порядке!
— Ещё бы! — сплевываю кровь и бросаюсь в погоню. — Ты ж кореш Витана!
Пробегаю переулок, выглядываю из-за угла и вижу ускользающие фонари. Простреленное тело даёт сбой. Бьёт пот, накрывает одышка, недомогание и слабость. Картинка перед глазами плывёт, смешивая уличные фонари, вывески, светофоры и фары в неразборчивый калейдоскоп. Моргаю, пытаясь вернуть зрению резкость, но каждый раз, когда опускаются и поднимаются веки, в глазах остается темень.
