Для меня это всё слишком остро. Я не готова. Беременность Яры. Продажное правосудие. По всем болевым точкам за полчаса. Чувствую себя опустошенной.
- Герман, милый, поверь, я получше тебя знаю, почему вы папе боитесь заикнуться об этой статье. И Диме тоже. Но давай мы с тобой пойдем от обратного. Не посещала ли твою светлую голову мысль, что такого рода веяния появляются в головах молодых людей, после того, как государство, в лице правоохранительных органов, да и всей системы, хрен на них забивает? Что остается делать, когда вокруг беспредел творится? Когда кто-то, имеющий бабло к тебе в гости заваливается и творит всё что вздумается. Хочет сестру, хочет дочку твоих, при том, что они не хотят. Что делать в этом случае? Мы сейчас не говорим об отморозках, мы о тех, кто с головой на плечах, но загнан, своими же, во что-то страшное. Например, в безысходность? – Яра говорит очень жестко, местами с издевкой. Впервые вижу её такой. – Мне очень жаль, что причинно – следственные связи тебе не подвластны. Права и свободы каждого человека должны быть незыблемы, а не только тех, у кого деньги есть или связи.
- Яра, что происходит? – голос Руслана раздается где-то поблизости.
Меня попускает, когда я вижу как он её обнимает, гладит по голове и телефон отбирает. Поднимаюсь на ноги и к Диме направляюсь, который только идёт в нашу сторону, держа руки в карманах брюк. Выглядит строгим и собранным.
- Тебя женщина одна очень хочет видеть. Поговори с ней, пожалуйста. Я в номер пойду, нехорошо себя чувствую.
Он внимательно за мной наблюдает, пытаясь считать степень моей взволнованности и недомогания. Надо понимать, я не лилейная, при желании я могу что угодно сыграть. Дима кивает. Стараясь не сорваться на бег в сторону дома иду.
Глава 23
Приходы раздражения зачастили. Судя по всему я теряю контроль над своей жизнью, ведь снова закипаю от бешенства. Хотелось думать, что всему виной долгое отсутствие отпуска полноценного. Но сейчас, же я, блд, отдыхаю.
Стоило на два часа отлучиться, как небеса у всех разверзлись и магма из них захлестала. Посторонние люди рядом с моими близкими, косяки в работе бюро, о которых я даже не знал, беременность Яры.
Прикрываю глаза, дыхание задерживая. Не помогает. Новость о скором пополнении в семье Нагорных произвела на меня большее впечатление, чем та, что в бюро прямо у меня под носом самовольства творятся. Не то, чтобы я был против детей, просто – не в восторге, но это не существенно на фоне главного - Яре рано пока что. До конца она не восстановилась после катастрофы. Едва ли не переругавшись с Русланом, решил свалить побыстрее к себе в номер, чтобы лишнего не сказать, вернее того, что о нём думаю.
Эти вспышки не контролируемы. Абсолютно. Никак. Только приняв их, я смог с ними справляться, направляя энергию высвобождающуюся в иное русло. В работу. В юности же о принятии себя речи не шло. Только выходя на ринг или рейдж я чувствовал себя дома. Там агрессия как раз таки уместной была.
Мысль о Юле придает сил. Как-то слишком быстро всё изменилось. Тяжело терять свою независимость. Отношения, в которых право принятия решений есть только у тебя. Когда подстраиваются под тебя, а не ты… Великолепно. Но загадка под названием – Юля меня так и манит. Ещё никогда я не был так близок к тому, чтобы распрощаться со своею свободой.
Приподнимаю руку и провожу магнитной картой по замку, дверь в номер открывая.
Свет не включен. Окно зашторено. Но сквозь плотную ткань всё равно рассеянные лучи солнца в комнату попадают. Юлю замечаю не сразу. Она сидит в кресле, смотрит в одну точку, не двигаясь, и кажется даже не дышит. Реакции на моё появление – ноль.
Где бы сил взять на её загоны.
- Юля, - негромко зову. Щелкаю выключателем.
Её передергивает, тут же голову поворачивает и смотрит на меня. Встречаюсь с ней взглядом, и моё раздражение тает в секунду. То, что я вижу в синих глазах напротив меня не на шутку пугает. Печаль, сожаление, острая боль. Затем она зажмуривается, голову опускает.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Впервые вижу, как Юля теряет власть над собой. Всегда она собрана
- Извини, я задумалась, - произносит, откидываясь на спинку кресла. – Думала, ты попозже вернешься. Ты поговорил с женщиной? Сможете помочь её семье? – её голос подрагивает, будто она готова расплакаться, но сдерживается изо всех сил.
Подхожу ближе, сажусь на корточки перед ней. Накрываю своей ладонью её, сомкнутую в кулачек, и как всегда холодную. Подушечкой большого пальца глажу костяшки. Просовываю большой палец в её кулак и обхватываю пальцы задеревеневшие. Юля руку не вырывает, уже хорошо.
- Что случилось, Юль, пока меня не было? – спрашиваю приглушенным голосом, не хочется давить, когда она в пришибленном состоянии.
Юля из стороны головой качает, плотно губы сжимая. Несколько секунд тишина нас поглощает.
- С Ярой что-то не поделили? – вполне вероятно. Они очень похожи, стал понимать это только недавно. Не самые общительные барышни. Как известно, мы редко поощряем присущие нам самим черты в других людях.
- Нет, она хорошая. Очень добрая, но не приставучая. Я рада, что ты нас познакомил, - из уст Юли это звучит почти как признание в любви. Не уверен, что она может сказать, что рада знакома нашему с ней знакомству.
- Из-за чего тогда ты тут заперлась?
- Несправедливость меня угнетает сильнее, чем вид вспоротой грудной клетки, - свободной рукой Юля рукой проводит по лицу. – Это ужасно. Беззащитность невиновных перед системой.
- Как бы ни было смешно – мы живем в правовом государстве. Отсутствие человечности в некоторых, отдельно взятых, субъектах сказывается негативно, малышка. Но всё в наших руках.
Юля издает смешок сдавленный.
- Ну всё, прекращай. Обещаю, что решим вопрос с пацанами. Без судимостей, - дополняю себя. Наклоняюсь и касаюсь губами тыльной стороны её ладони. – Все усилия приложу, лишь бы ты не расстраивалась. Можно считать - им повезло, так совпало, что как раз в этот момент мне надо произвести на девушку впечатление.
Не успеваю понять, как это происходит, но Юля уже виснет на моей шее, чуть ли на пол не заваливая. А почему бы и нет? Специально откидываюсь навзничь, тяну Юлю за собой. Касаясь затылком пола, мысленно прошу неизвестные силы о том, чтобы горничные Алеева были ответственными - тщательно влажную уборку проводили и своевременно.
- Ты ведь мог удержаться, - со показным укором Юля шепчет мне в шею.
- Не захотел, - стискиваю её в объятьях, чтобы ненароком она с меня не свалилась. – Как по мне – мы чудесно устроились.
- Димочка. Четвёртый десяток.
Встряхиваю негодяйку.
- Вообще-то неприлично напоминать мужчине о его возрасте.
- А седина на висках тебе о нём не напоминает? – спрашивает с вызовом.
- О, да я посмотрю, ты охренела, малышка, - резко, всё также крепко держа свою ойкающую ношу, поднимаюсь с пола. – Будем перевоспитывать, - звонко шлепаю её по заднице.
В несколько шагов преодолеваю расстояние до кровати и кидаю её на матрас. Юля почувствовав под собой поверхность, старается отползти. Но не успевает, потому что я её ща щиколотку обхватываю и тяну на себя.
- Правда или действие? – спрашиваю, нависая над ней.
- Огласите, пожалуйста, варианты подробнее? – произносит вздернув подбородок. Откуда в ней только резвость берется?
- Или ты мне говоришь, что на день рождения получить хочешь, или я тебя трахаю, - специально выбираю слово грубее. Смущать её по прежнему мне удовольствие доставляет.
Но не тут то было. Юля резко изгибается и тянет ручонки к молнии на джинсах, вот уже характерный звук открывающегося замка слышится. Только посмотрите, даже глаза не закрыла. Смотрит на меня с вызовом, мол, начинай.
- Долго ещё ждать? – подгоняет.
Похоже, не только меня резкие перепады настроения одолевают. Готов поспорить, за пару минут до моего появления Юля плакала, а сейчас уже вот, вполне себе жизнью довольна и готова совокупляться.
