пропасть. Букет падет между нами, пока я пытаюсь нащупать опору в виде груди Ромы. Пульс ускоряется, пока Рома углубляет ласку. Прижимает меня, совсем не сопротивляющуюся, к себе, и я рассыпаюсь.
Как же часто я вспоминала эти губы! Они мне спать не давали спокойно. А тут вот он, я чувствую, как грохочет его сердце под моими пальцами.
Визг одного из сыновей отрывает меня от Ромы, и я несусь в зал. Теперь уже не страсть, а страх заставляют сердце выскакивать из груди.
– Миша!
Отбираю игрушку у сына, которой он зарядил Павлушке по голове. Паша тонет в слезах, а у меня сердце рвется.
Черт!
– Что случилось? – в гостиную заходит Рома и присаживается рядом. – Парни, из-за чего драка?
Паша ползет мимо меня и устраивается на коленях Ромы. У меня вытягивается лицо от удивления, а вот Рома, наоборот, кажется, совсем не удивлен.
Мальчишки верещат сильнее, Рома даже вздрагивает и отступает на несколько шагов.
Беру на руки Павлушу и качаю, чтобы он поскорее успокоился. Сама еле сдерживаюсь, чтобы не разреветься от досады. Быть мамой двойни тяжело. Заявляю официально!
– Лен, – подает голос Рома, когда бесята все же успокаиваются, и теперь слышны только их всхлипы, – может, прогуляемся пойдем?
У меня глаза на лоб лезут от такой простоты.
– Погуляем? Ром, мне детей не с кем оставить.
Его смешок неприятно задевает, щеки покрываются румянцем. Ну конечно, какое ему дело до моих детей? Это словами он весь такой герой, а как до дела дойдет, так никто не станет терпеть постоянные ограничения из-за наличия ребятни.
– Так я ж про них и говорю. Им явно надо развеяться.
После этих слов ощущаю себя идиоткой и, если бы не Павлик на руках, хлопнула бы себя по лбу.
– Ну, если им можно, – неуверенно добавляет Рома и переступает с ноги на ногу, – а то мало ли… спать им пора или кушать. Я с маленькими не очень часто сталкивался. Точнее, никогда не сталкивался. Племяшка мамой стала совсем недавно, и я внука еще не видел.
Хихикаю, отчего Рома возмущенно выгибает бровь.
– А что ты смеешься, веснушка?
– Внука. Ну ты и сказал! Он твой внучатый племянник.
Теперь уже Рома покатывается от смеха.
– Ну а что? Молодой дедушка. Всего немного за тридцать.
Фыркаем в унисон. Встаю, ощущая, как по ногам прокатываются уколы иголочками. Павлик извивается с явным намерением освободиться от внимания мамы: хватит, и так слишком долго позволял тискать!
– Ну что, мальчики, гулять пойдем?
Бесята хлопают в ладоши, что означает их полное согласие на дальнейшие действия.
– Сейчас я их соберу. Постараюсь побыстрее.
– Да не торопись, я подожду, – Рома усаживается в кресло и погружается в изучение телефона.
Несу бесят под мышкой, пока они снова затевают перебранку между собой.
– Так, если не хотите научиться летать, то прекратите елозить. Вы у меня уже не пушинки, чтоб вас таскать, извивающихся как червяки.
Засовываю сыновей в комбезы с футболками, и на удивление через десять минут мы уже наготове. Рома все так же сидит в телефоне, и мне на мгновение становится интересно, что он там делает. Слышу, как его телефон оповещает о новых сообщениях, и внутри неприятно что-то ухает.
Рома хмурится, слышит, как дети ползают, поднимает взгляд. В глубине серых глаз застывает сожаление, а у меня все обрывается.
– Мне отъехать нужно, Лен, – прячет глаза. – Прости.
Глава 18
Пытаюсь нацепить на лицо маску безразличия и пожимаю в ответ плечом.
– Езжай, раз надо.
Рома поднимается и подходит ко мне вплотную. Заглядывает в лицо. Я же пытаюсь не встречаться взглядом с его пронзительными глазами. Не гарантирую, что смогу сдержать слезы досады.
– Прости, – цепляет меня за подбородок, поднимает лицо. – Это по работе, очень важно.
– Угу.
Горло сдавливает, и я дергаю головой, чтобы освободиться от назойливых пальцев. Не хочется, чтобы он видел, что меня это задело. Да и не хочется, чтобы сейчас трогал.
Пусть катится, куда ему нужно! Нашел игрушки. Захотел – позвал на прогулку, захотел – передумал.
– Лен…
– Ром, езжай, мы отлично погуляем втроем, я все равно собиралась.
– Я подъеду, как решу все.
Неопределенно пожимаю плечами. Одеваю на мальчишек сандали и беру коляску.
– Удобная коляска? – кивает на карету бесят.
– Да, спасибо, очень нравится мальчишкам. Даже сидят спокойно, а из той постоянно куда-то норовили убежать.
Его улыбка согревает все внутри, и обида слегка тает. Моргаю, чтобы не зависнуть окончательно на его губах. Ныряю в балетки и выкатываюсь на лестничную площадку.
Сверху спускается соседка и с интересом смотрит на меня и Рому.
– Ого, Ленок, неужели папашка твоих сынишек объявился?
Вопрос заставляет меня чуть ли не подскочить на месте. Рома бросает на меня удивленный взгляд, но на всякий случай придерживает.
Пытаюсь со скоростью света собраться с мыслями, чтобы не ляпнуть лишнего.
– И тебе привет, Кать. А тебя волнует судьба отца моих детей, я смотрю.
Соседка заливается громким смехом и с сочувствием смотрит на меня.
– Да нужен он мне! Тебя, дуру, жалко. Тащишь на себе двух спиногрызов.
– Еще слово – и я не посмотрю на то, что вы девушка, – за спиной звучит жесткий голос Ромы.
Я выдыхаю, а Катя, задрав нос, сбегает мимо по ступенькам.
– Какие милые у тебя соседи, – недовольно бурчит Рома.
– Не обращай внимания, я уже привыкла, – отмахиваюсь в надежде поскорее замять инцидент.
Грузимся в лифт. Молчим. Что сказать, понятия не имею, а Рома и не торопится нарушить молчание.
– Кстати, вот, – достает ключи и протягивает их мне.
– Зачем? – удивленно смотрю на связку.
– Чтобы ты могла попасть ко мне в квартиру беспрепятственно. Убираться я тебе больше не позволю, естественно, но на всякий случай пусть у тебя будет комплект.
– Ром, но у меня договор с агентством. Я не могу нарушать сроки, – объясняю элементарное.
– Так и не нарушай. Я скажу, что всем доволен, но у меня в квартире ты точно больше не будешь тряпкой махать, Лен.
– И что ты предлагаешь мне делать оставшееся время до конца действия договора? – перехватываю двойнят и прищуриваюсь.
– Давай мне одного, что ты надрываешься?
Рома протягивает руки, но лифт спасает от необходимости передавать ему кого-то из бесят.
Не знаю почему, но мне кажется, возьми Рома в руки сына – и случится что-то страшное. Как будто он сможет их как-то распознать, а вместе с тем – и мою тайну.
Быстро усаживаю детей в коляску и выпрямляюсь, незаметно сморщившись. Спина дает понять, что такие грузы уже ей не
