приехал.
– Удивительно, что вообще явился, – Ариель не скрывает своего сарказма, – наверно, дождь с грозой пойдет.
– Сестренка, я тоже рад тебя видеть, – отпускаю маму и поворачиваюсь к девушке. Несмотря на ее протест, так же заключаю в объятия и едва слышно шепчу на ухо, – прости меня, я полный идиот.
– Хуже. – Тоже едва слышно отвечает она.
– Насколько?
– Дай подумать, – она на мгновение отстраняется, – дом в Аспене?
– Ариель, имей совесть. Для того чтобы отдать тебе этот дом, я минимум должен убить твоего Майка.
– Ладно, – Ариель морщит нос, – тогда два танца с бабулей Фэллон и мы в расчете.
– Ты точно моя сестра? Мне кажется, что в роддоме случилась подмена и моя добрая сестренка уехала жить в другую семью, а нам взамен отдали такого монстра как ты.
– Договоришься и придумаю что-нибудь ужасней.
– Уговорила. – Вздыхаю. – Но если она будет снова пытаться ущипнуть меня за зад, я тебе этого никогда не прощу.
И на этом мы оба засмеялись, потому что бабуля Фэллон всегда домогается моей пятой точки. И не только моей.
– Выглядишь помятым, – Ариель отходит от меня к столу и просматривает карточки с именами гостей, – все в порядке?
– Ну да, а что?
– Не было проблем с Эммой в связи с тем, что я рассказала?
– Пока что нет. – Снова смотрю на то, как Эмма плавно перемещается по залу и просматривает готовность столов. – Ты случаем не в курсе, что это за хмырь рядом с ней?
– Который? – Сестра поднимает голову. – А, этот денди со стрелками на брюках? Кажется, он наш флорист.
– Флорист значит? – Повторяю следом.
– Угу. А еще парень Эммы.
Ах, вот оно что! Ну, и куда смотрели глаза моей прекрасной подруги, когда она подпустила его к себе? Вылитый маменькин сынок с дебильным пробором на башке и в накрахмаленной рубашке. А ей нужно что-то другое. Кто-то другой. Даже, допустим, такой как я. Да черт, Эмма была бы счастливей рядом со мной, а не с этим пижоном! Да, это ревность и спорить с этим не стану. Такая себе дружеская ревность. Она же тоже может быть, верно? К тому же этот тип ее явно чем-то обидел. Не надо быть слепым, чтобы увидеть то, как она держится от него чуть подальше и прерывает любые намеки на более близкий контакт. А этот хахаль все никак не уймется. Ох, возможно, я сейчас выхвачу по первое число, но…
– Эмма, солнце, когда начнем, – подхожу к ним и как бы невзначай опускаю свою руку ей чуть ниже талии.
– Гхм, – парень откашливается, – вы немного не вовремя. Подождите чуть-чуть, погуляйте по залу, оцените флористику и прочее убранство.
– Уже оценил, – ага, ты смотри, как вежливо хочет меня сбагрить.
– Оскар, сейчас мы этот вопрос решать не станет, – Эмма холодно смотрит на парня, который не сводит взгляда с моей руки у нее на теле. – Чуть позже.
– Что позже, дорогая? – Вновь вклиниваюсь в их разговор.
– Простите, но это личный разговор. – Тип нервничает. – И он вас не касается.
– Кажется, нас забыли представить друг другу, – меняю тему и протягиваю ему руку, – а это очень неудобно при общении.
– Оскар, – нехотя отвечает он на мое рукопожатие, – а вы?
– Хардин, – улыбаюсь, – муж этой прелестной девушки. Так что все, что вы ей говорите, в какой-то мере касается и меня.
Та-дам! Фанфары, аплодисменты и непередаваемые эмоции на их лицах. Оскар бледнеет и сжимает челюсть так, что я реально беспокоюсь за сохранность его зубов. Эмма лишь прищуривает глаза и качает головой. Наверняка уже придумала план как с особой жестокостью будет резать мои яйца. А я стою и улыбаюсь как дурак. Наверно потому, что таким и являюсь. Дурак-смертник, честное слово.
Глава 20.Хардин
– Добрый день, мои хорошие, – плавно опускаюсь на свое излюбленное место и обвожу взглядом своих подопечных. – Как вы сегодня прекрасны.
И это не банальный комплимент, который делают на отстань. Это реальная констатация факта. Какими они были, когда впервые переступали порог моего класса? Куклы с безжизненными глазами. Куклы, которых по ненадобности засунули на верхнюю полку и припорошили пылью. Женщина ведь как цветок, ее нужно удобрять лаской, поливать комплиментами и создавать комфортные условия для жизни так, будто она капризная орхидея на твоем подоконнике. А без всего этого они гибнут. А сейчас? Глаза горят, осанка королевская, хорошее настроение. Ну разве не прелесть?
– Куда нам до тебя милашка, – Бонни подмигивает, – номерок своего стилиста не подскажешь?
– Все сам, дорогая, все сам, – шутливо поднимаю руки вверх.
– Обалдеть, – Мэри закатывает глаза, – ты точно не гей? Нереально же иметь такую внешность и вкус да еще быть при этом свободным. Скажи, в чем подвох?
Многозначительно улыбаюсь. Ну не отвечать же правду? Типа, да Мэри, есть такой себе незначительный минус. Трахаю неверных баб за бабки. Дело это уже приелось и стало однообразным, хочу выйти из игры. Но, сука, гребаная привычка не дает это сделать. Кстати, мысль эта давно витает в моей голове, но почему-то вечно от нее отмахивался. Одно дело, когда тебе восемнадцать или чуть больше двадцати, когда в голове ветер и ты особо не заморачиваешься. Куражишься, когда накатывает адреналин. Наказываешь грязных сучек и чувствуешь себя героем, спасшим чуть ли не всю планету. А когда тебе уже за тридцать, хочется какой-то стабильности. И в собственных глазах ты уже не герой, а какая-то дешевая шлюха, которую морально поимели.
– Нет, Мэри, – наконец-то выныриваю из своих мыслей, – подвоха нет. Просто я еще не встретил ту, которая приняла бы меня таким, какой я есть. Не просто смазливую мордашку и тело, но и всех моих демонов внутри. А их, поверьте, очень много. И не все связано с порочность, так что не вздыхайте так мечтательно, я не герой книжного романа, которого надо приручать.
И пока они пытались оспорить мои слова, я понимаю, что кого-то не хватает. Евы. Внутри все как-то странно напрягается. Конечно же, она могла спокойно не прийти сюда по каким-то своим личным причинам. К тому же у нее подготовка к свадьбе. Стоп. Свадьба. Эмма. И в голове проносится ее уверенный голос с одним повторяющимся вопросом.
Где Ева, Хардин?
Почему она считала, что я провожу с ней вечер?
Но от дальнейших размышлений меня отрывает стук в дверь и напряженное лицо Лоры.
– Хардин, можно тебя на минуточку?
– Дамы, прошу меня извинить, – шутливо кланяюсь и выхожу из класса.
Однако настроение меняется сразу же, как только я вижу эту парочку. Черные официальные костюмы, галустки – удавки и солнцезащитные очки на их квадратных рожах.
– Хардин Блумвуд? – подает голос первый мужик.
– Да, это я. – Хмурюсь. – А вы?
– Вам придется проехать с нами.
– Простите, но вам тогда придется предъявить хоть какие-то документы, чтобы я сдвинулся хотя бы на шаг со своего места.
Второй деловито цокает языком и лезет во внутренний карман пиджака, при
