Дебора неуверенно замерла, разрываясь между ужасом и восторгом.
— Я не планировала…
— Ерунда! У вас так замечательно получилось с кражей статуэтки, неужели трудно сочинить еще что-нибудь подобное? — Мистер Фрейворт поднялся на ноги, пресекая дальнейшие протесты. — Подумайте об этом, мадам. Три-четыре переиздания, и это только начало. Кроме того, ваша новинка подогреет интерес и к более ранним произведениям.
Он в буквальном смысле потирал руки. Дебора постаралась скрыть улыбку. Своим обликом высокий, худой мужчина, с впалыми щеками, одетый в запыленную черную одежду, с лысым, как яйцо, черепом, покрытым пушком, напоминал тауэрского ворона, про которого все забыли. Сунув под мышку рукопись, она протянула ему другую руку:
— Постараюсь выполнить ваши пожелания, сэр.
— Уверен, вы меня не разочаруете. Надеюсь скоро познакомиться с результатами ваших стараний. А когда закончите последние штрихи, предположим, за две недели, мы выпустим новую книгу как раз к Рождеству.
— Мне кажется, книгу о Белле Донне не станут покупать в подарок на Рождество, — сухо улыбнулась Дебора.
Монтегю Фрейворт похлопал ее по плечу:
— Позвольте вас заверить, миледи, я хорошо разбираюсь в книгоиздании. Вы удивитесь, сколько людей купит вашу книжицу, если ее аккуратно подадут и красиво перевяжут. Я не говорю, что она будет лежать в каждой гостиной, но уверяю вас, вы найдете ее в большинстве будуаров. А теперь доброго вам дня, мадам. И приятного сочинения.
Ошеломленная Дебора вышла на Пикадилли. Если Фрейворт сказал правду, перо скоро освободит ее от необходимости обращаться за вдовьим пособием, последней материальной связи с Джереми. Одна мысль о такой возможности заставила ее осознать, как она ненавидит все, что связывает ее с покойным мужем. И это несмотря на полное право получать деньги, которые первоначально были ее собственным наследством.
Дебора шла по запруженной улице, не обращая внимания на людской поток, двигавшийся в сторону парка. Было еще самое начало сезона, приближался час гуляний. Она полностью отдалась своей мечте о независимой жизни. По-настоящему независимой. И если верить Фрейворту, а зачем такому успешному коммерсанту ей лгать, для этого ей нужно всего одно ограбление и его последствия. Разумеется, она сможет это описать, почему нет?
Три дня спустя Дебора смяла очередной испорченный лист. У нее не получалось. Не получалось! Точным броском — результат большой практики — она кинула бумажный комок в пустой очаг, отпихнула стул и заходила по комнате. Взад-вперед, от окошка до дальней стены. Настолько частый маршрут, что на ковре уже начали появляться потертости. Каждый шаг сопровождался до боли знакомым рассуждением.
Главное — подлинность изложения.
Подлинность принесет три переиздания. Четыре.
Подлинность даст независимость. Независимость принесет свободу.
Ты будешь свободна. Свободна от прошлого. Свободна от Джереми. Свободна.
Подлинность принесет свободу.
Эллиот — ключ к подлинности.
Эллиот.
Тебе нужен Эллиот.
Ты не можешь сделать это без Эллиота.
Сейчас он наверняка уже планирует новый взлом.
И это ради добра. Те деньги, которые ты жертвуешь каждому нищему солдату, капля в море по сравнению с его прибылью от украденного. Ты можешь помочь тем солдатам и себе тоже.
Тебе нужен Эллиот.
Эллиот — это ключ.
Тебе нужен Эллиот.
Тебе необходимо увидеть Эллиота.
На этом месте ее рассуждения всегда останавливались. Ей не просто необходимо его увидеть, она нуждается в его помощи. Она не скучает по нему. Не расстраивается всякий раз, когда оказывается, что у почтальона нет от него письма. И когда, после стука в дверь, видит не его на пороге. С тех пор как он приходил, прошло три недели. Он исполнил ее желание, поймал на слове. И отступил в сторону.
Она не ищет причин для возобновления их знакомства. Не ищет! Эллиот Марчмонт очень привлекательный и интригующий мужчина, а то, что он делает в ее фантазиях под покровом ночи, ничего не значит. Она отлично понимает, что между реальностью и фантазией пропасть. Она не хочет его. Нет. Нисколько!
Но он ей необходим. И если ничего не предпринимать, следующей зимой ей снова придется наносить визит Кинсейл-Мэнор. О боже, нет, она этого не вынесет. И это значит, что…
Дебора решительно кивнула самой себе, снова вернулась за стол и вооружилась новым пером. Но не успела она быстро начертать имя Эллиота, как ее обуяла нерешительность. Рассеянно пожевывая кончик пера — ужасная привычка, от которой не избавиться, — она тупо смотрела на висевшую над столом акварель. Она ведь не только единолично закончила их отношения, но и с ужасом осознала, что использовала его милость в собственных целях. По совести она не должна была так поступать, ничего не объясняя. Кроме того, она очень сомневалась, что Эллиот без объяснений согласится взять ее на вторую вылазку.
Чем больше она это обдумывала, тем больше опасалась, что Эллиот откажется с ней разговаривать. Совершенно оправданно, между прочим. Если она отправит письмо с просьбой зайти к ней, проведет ближайшие дни в напрасном ожидании, ибо зачем ему наносить визит, если она очень определенно заявила, что не хочет его больше видеть?
В таком случае она, видимо, сама должна его навестить? Поступок неподобающий, идущий вразрез с традициями, но Дебора сомневалась, что Эллиот обеспокоится по этому поводу. А вдруг не пустит ее на порог? Перед глазами возникла мелодраматичная сцена: она умоляет его впустить ее в дом, а он преграждает ей путь. И даже не улыбнулась, ибо такое развитие казалось ей вполне вероятным.
Она опустила перо, чувствуя, что вся уверенность медленно испаряется. Знакомое ощущение. Когда Джереми уезжал, она столько раз собиралась с силами, чтобы сделать еще одну попытку. Или же сказать, что с их мнимым браком пора покончить ради них обоих. И каждый раз — каждый! — терпела неудачу. Очередное поражение понемногу ее пригибало, как молоток все глубже вгоняет колышек в землю. Она увидела в оконном стекле свое отражение — поникшая согбенная фигурка — и выпрямилась в кресле.
— Свобода, — вслух подбодрила она себя. — Деб, подумай о свободе.
Отправлять письмо нет смысла. Нельзя допускать возможность отказа. Она нанесет Эллиоту визит прямо сейчас, не откладывая. Если его нет дома, она зайдет позже. Если он не захочет ее видеть, не уйдет, пока он с ней не встретится. Они увидятся, и она расскажет. Не все, но достаточно, чтобы убедить его и себя, что у нее для такой просьбы свои причины, пусть и невзрачные по сравнению с его собственными.
