Клаудиюс бросил взгляд на темные пятна двух рюкзаков, лежавших на полу под ногами.
– Ты все проверила? – спросил он, оглянувшись на окошко, за которым темнела лондонская ночь. – Давай на секунду включим свет!
– Не надо. Я все проверила. В холодильнике у нас масло, сосиски. Думаю, до вечера она не поймет, что мы съехали…
Они бесшумно покинули квартиру, поднялись по железной лестнице на уровень улицы и уверенно зашагали в сторону Эссекс-роуд. Когда вышли на нее, повернули налево. Увидев скверик, сбавили шаг и присели на мокрую скамейку отдохнуть.
– Я и не думала, что ты такой ревнивый! – Ингрида бросила на Клаудиюса пытливый взгляд. – В Литве ты таким не был!
– В Литве не было повода.
– Как это не было повода?! Свидания раз в две недели! А ты не спрашивал себя: с кем я могу в промежутки между нашими свиданиями встречаться? Я ведь могла и жить с кем-то вместе, удирая два раза в месяц к тебе, а ему говоря, что еду к родителям…
– Ну ты же порядочная… Ты бы так не поступила!
– А зачем тогда ты поперся следить за мной в парикмахерскую? – Ингрида удивленно покачала головой.
– Ну не платят просто так за две фотографии пятьдесят фунтов, – выдохнул Клаудиюс. – Я за тебя боялся. Этот придурок явно на тебя глаз положил!
– Не придурок, а Карстен, парикмахер! А мужчины-парикмахеры – они всегда тонко ощущают красоту. Кстати, половина из них – голубые! Так что зря волновался!
– Видишь, ты даже его имя знаешь, хотя раньше говорила, что не надо ни с кем тут знакомиться… А что я должен был думать?! Он тебя стриг и фотографировал… А потом повел кормить обедом. Это нормально?
– Нормально, – Ингрида усмехнулась. – Он же не домой к себе повел, а в кафе! Да успокойся ты! Тоже мне: чистый и порядочный! Кто только что с квартиры сбежал, не заплатив за неделю?
– Ну ты даешь! – Клаудиюс обернулся к Ингриде. – Это же твоя идея!
– Идея моя, а ты согласился! Если б ты был чистый и порядочный, ты бы твердо сказал: «Нет, мы так делать не будем! Мы честные!», и мы бы сейчас спокойно спали бы под теплым одеялом…
– …в холодной комнате, – добавил Клаудиюс.
– Вот видишь! Теперь у нас обоих синдром гастарбайтера! Разбогатеем, тогда и вспомним про мораль и честность! Кстати, там, куда мы сегодня поедем, нам никого не надо будет обманывать! Там все по-честному! И даже интернет бесплатный.
– Да, интернет – это самое важное! – хмыкнул Клаудиюс. – Ты только не сказала, куда мы едем, что мы там будем делать и где мы будем жить?
– Помучайся, помучайся! – голосок Ингриды стал наигранно жалостливым. – Я это место нашла, я и решу: когда тебе все рассказать! Хотя я лучше тебе покажу. Когда приедем! Нам там надо быть к десяти утра!
Вспыхнувший монитор мобильника осветил бледное лицо Клаудиюса.
– А сейчас почти два часа ночи, – сказал он.
– Поэтому мы так медленно и идем! – Теплые пальцы Ингриды провели по небритой щеке Клаудиюса. – К десяти утра у тебя вырастет настоящая щетина! Но это не страшно!
К шести утра они добрели, уставшие, до вокзала Ватерлоо. Купили два билета до Ишера и сели в первый пригородный поезд, отправлявшийся на Гилфорд. Железные колеса стучали, прерываясь на короткие остановки. Мимо пронеслись таблички с названиями станций Клэпхэм Джанкшн, Уимблдон, Сербитон. И вот, наконец, после получаса дороги они вышли на мокрую платформу станции Ишер. Вышли и оглянулись.
– А теперь? – спросил, зевая, Клаудиюс, присматривая место, куда можно было бы опустить рюкзак.
– Туда идти еще рано. Надо подождать.
Комнату ожидания на первой платформе индус-железнодорожник открыл как раз, когда они подходили к двери. Улыбнулся. Пожелал хорошего дня.
– Ох, если бы все были такими! – уже опустив рюкзак на пол и упав в железное кресло, произнес в спину железнодорожнику Клаудиюс.
– Ты хочешь, чтобы все в Англии были индусами? – усмехнулась Ингрида.
– Угу, – Клаудиюс кивнул. – Я хочу, чтобы все в Англии были вежливыми индусами-железнодорожниками. Меня такая Англия вполне устроит!
– Но тогда и тебе придется стать индусом-железнодорожником!
– Согласен!
– И что, домой потом ты тоже индусом вернешься? – разыгравшаяся фантазия изгоняла из головы Ингриды усталость.
– Мы с тобой оба вернемся: я – индусом, а ты – индусской!.. Спать хочется…
– Ну спи, а я покараулю твой сон, – пожалела бойфренда Ингрида, посмотрела на него ласково. – У тебя и рюкзак тяжелее! Давай, вздремни! Я потом тебя разбужу!
И Клаудиюс, прильнув головой к ее плечу, провалился в дрему. Проваливаясь, он слышал ее дыхание, слышал биение ее сердца, доносившееся сквозь плоть, сквозь кожу, сквозь футболку, зеленый свитер и пуховую китайскую куртку.
Ритм ударов ее сердца был неспешным и ровным. И даже если это было не ее сердце, а его собственное, то все равно этот ритм усыплял лучше любой таблетки.
Где-то рядом останавливались поезда, бжикали автоматические двери вагонов, открываясь, и тут же гулко сдвигались, соударяясь твердыми резиновыми кантами. Дробный стук спешащих подошв. Все это не беспокоило, не отвлекало, не пробуждало. Только когда разом все стихло, Клаудиюс открыл глаза, словно проверяя: не провалился ли он часом в другой, безмолвный и безжизненный мир. Теплый запах волос Ингриды его успокоил. Она тоже дремала, уткнувшись лбом в его висок. Аккуратно, сохраняя неподвижность, Клаудиюс достал из кармана куртки мобильник. Четверть десятого. Скоро встреча с кем-то, скоро тайна, которую так радостно и гласно хранила Ингрида, дразня его, раскроется. И он поймет, куда и зачем они приехали. Но сначала надо ее разбудить, потом искать дорогу, улицу, дом или офис…
– А мы в кассе спросим, как туда пройти, – предложила Ингрида, когда они покидали уютную комнатку ожидания.
В кассе станции никого не оказалось. Окошко было закрыто.
Поэтому дорогу к записанному у Ингриды адресу они спрашивали на заправке.
– Вы пешком? – удивился китаец-заправщик.
Клаудиюс кивнул. Китаец объяснил дорогу, при этом несколько раз повторив, что там легко заблудиться и что идти туда предстоит не меньше получаса.
По обочине автодороги шли они друг за другом, ощущая и усилившуюся тяжесть рюкзаков, и накопившуюся с прошедшей ночи усталость. Мимо шипели шинами по мокрому асфальту малолитражки. На развилке остановились, припомнили маршрут, описанный китайцем. Свернули налево. Минут через пять оказались еще на одной развилке. Направо и вверх на холм уходила узкая, в ширину одной машины, дорога, украшенная табличкой «Grosvenor Drive».
– Ну вот и наша улица! – обрадовалась Ингрида. – Теперь надо найти дом номер три и мы на месте!
Ближе к вершине холма дорога раздвоилась.
«One Grosvenor Drive», – прочитал Клаудиюс на синей табличке, прикрепленной к двум приземистым столбикам на краю правого ответвления дороги.
– Чего это они цифры буквами пишут? – удивился он вслух. Потом оглянулся по сторонам. – Тихая улица!
Свернув на третьей развилке на боковую дорожку, Ингрида и Клаудиюс дошли до закрытых железных ворот, за которыми справа стоял симпатичный двухэтажный домик из красного кирпича с глиняной черепицей на крыше, поросшей пятнами зеленого моха.
Ингрида, сбросив рюкзак, осмотрела ворота и калитку. Нашла переговорное устройство. Несколько раз безрезультатно нажала на кнопку. Оглянулась растерянно.
– Кажется, нас не ждут, – произнес Клаудиюс.
Они уселись под воротами на рюкзаки.
– А кто нас тут должен встречать? – Осторожно нарушил молчание он.
– Может, мы просто рано пришли, – Ингрида пожала плечами. – Надо подождать. Спешить все равно некуда.
– Это точно! – закивал Клаудиюс.
В ее голосе он услышал нервные нотки и решил больше пока вопросов не задавать. Она все спланировала, привезла его сюда. Пусть сама что-то и предлагает!
Он оглянулся на засыпанную листьями аллею за воротами. Обсаженная туями, эта аллея сворачивала направо. Несмотря на ее запущенный вид, было понятно, что за ней когда-то ухаживали. Только сейчас этот парк выглядел полудиким, заброшенным. Да и «аллейные» туи стояли не по росту. Некоторые из них отклонялись от общего ряда, другие, наоборот, наклонялись вперед, нависали над дорожкой.
– У тебя есть план «Б»? – после получасового молчания негромко поинтересовался Клаудиюс.
Ингрида отрицательно мотнула головой. В ее глазах блестели слезы.
И тут она вздрогнула, направила взгляд на дорожку, по которой они сюда пришли, в сторону, откуда все громче и громче доносился звук автомобильного мотора.
Старенькая, необычного вида малолитражка-универсал вынырнула из-за деревьев и, подъехав к воротам, остановилась.
Из машины выбрался восточной наружности человек в длинном сером плаще. Не глядя на Ингриду с Клаудиюсом, обошел машину, открыл одну из двух задних дверок, взял оттуда черный кожаный портфель и зонтик. Когда он захлопнул автомобильную дверцу, Клаудиюсу показалось, что захлопнулась обычная квартирная дверь. Он присмотрелся и обомлел – задняя половина кузова была деревянной. И стекла заднего ряда напоминали обычные окошки старого литовского домика.
