– Он не умеет, это я вожу! – Ингрида протянула руку и взяла конверт. Ахмед несколько разочарованно посмотрел на парня.
Перед тем как уехать, Ахмед показал молодой паре навесной шкафчик со всеми ключами – он висел в кладовке их нового служебного жилища с громким названием «Gate House». Также Ахмед оставил свою визитку и копию подписанного контракта.
Закрывать калитку за пакистанцем они вышли вдвоем. «Моррис Майнор Тревел» Ахмеда, громко заурчав мотором, тронулся с места и плавно въехал в лес, скрывшись за деревьями по желанию сворачивавшей направо асфальтированной дорожки.
– Круто! – выдохнул Клаудиюс, оглядываясь по сторонам и осматривая доступную взгляду территорию, на которой им теперь предстояло обитать. Остановил взгляд на Ингриде. – Ну ты даешь! – С тобой точно не пропадешь!
– Со мной – нет, – усмехнулась Ингрида. – А вот с тобой – можно!
Глава 27. Земля Заксен
– У нас слишком хорошие дороги, – с сожалением говорил Кукутису кучерявый моложавый немец, успевший уже рассказать подобранному им в пути одноногому страннику о том, что год назад добровольно ушел на пенсию, чтобы насладиться плодами своего аптекарского труда.
Немец был из тех людей, которые берут попутчиков для общения и при этом никаких вопросов не задают. Главное – рассказать попутчику о себе и о своих проблемах, если последние существуют. У Карла, похоже, проблем не было. И Кукутис слушал его внимательно в благодарность за то, что тот остановился и предложил его подвезти.
Спидометр на БМВ Карла показывал 170 км в час. И впереди, и позади ехали машины приблизительно с той же скоростью. Автобан то и дело поворачивал то влево, то вправо.
– Когда в стране много хороших дорог, то люди редко останавливаются, чтобы осмотреться по сторонам, – продолжил Карл после короткой паузы. – Всем просто хочется побыстрее куда-нибудь доехать…
– Да, – кивнул Кукутис. – Но ведь автобан совершенно не прямой! Да и машины у вас, в Германии, хорошие. Почти не ломаются! А это, наверное, приводит к безработице среди автомехаников!
Карл оторвал на мгновение взгляд от дороги и посмотрел на пассажира чуть озадаченно. Помолчал с минуту, потом снова бросил взгляд на Кукутиса, но в этот раз уже с улыбкой на лице.
– Нет, автомеханики у нас все при деле! У нас же по дорогам не только немецкие машины ездят! И французских полно, и корейских… А некоторые немцы специально российские «Лады» покупают!
– Зачем? – удивился Кукутис.
Немец пожал плечами.
– Наверное, отличиться хотят, – предположил он. И снова покосил любопытным взглядом на странника. – А вы, наверное, не немец! Или не совсем немец! Немецкий язык у вас какой-то интересный!
– Вы правы, – кивнул Кукутис. – Я не совсем немец. Я из Жемайтии.
– Жемайтия? – повторил Карл, прислушиваясь к незнакомому слову. – Это страна?
– Это земля. Рядом с Восточной Пруссией.
– Восточная Пруссия?! А разве она еще есть?
– Это как посмотреть! – ответил Кукутис. – Жемайтия тоже ведь вроде и есть, а вроде и нет. Но для меня, для жемайтийца, конечно есть. Думаю, что и Восточная Пруссия для восточных пруссов существует, а для других, может, и нет ее больше! А вы, случайно, не восточный прусс? Хотя вряд ли! Тогда б вы не сомневались в ее существовании!
– Я? Я – немец, – проговорил задумчиво Карл.
– Немец – это по документам, как я – литовец! А глубже, под немцем у вас кто?
– Под немцем у меня шваб. По матери. А по отцу… Отец с Балтики был, Штральзунд, Пенемюнде, потом в Ростоке рыбу ловил.
Кукутис замолк, задумался. Опустил затылок на подголовник удобного кресла. Захотелось вздремнуть.
Водитель, бросив на пассажира-попутчика мимолетный взгляд, включил радио. В дорожный шум добавилась классическая музыка. Скрипки невидимого оркестра запели, как стая соловьев.
У Кукутиса кольнуло в сердце. Где-то в районе Парижа. Но кольнуло слабо. Один раз кольнуло и успокоилось.
Поэтому мысли Кукутиса не озаботились сиюминутной географией боли. Мысли Кукутиса вместо этого стали рисовать ему сон.
– Йонас! – окликнула мальчика мама.
– Витаутас! – окликнула того же мальчика другая мама.
– Роландас! – окликнула его третья.
А он, трехлетний, стоял растерянно, переводя взгляд маленьких голубых глазенок с одной мамы на другую, и вдруг за их спинами увидел еще одну маму, которая еще только собиралась выкрикнуть его имя. Растерянность сменилась страхом и мальчик зажмурился, повторяя шепотом, как заклинание: «Я не ваш, я свой собственный! Я не Йонас, я не Роландас, я – Кукутис!»
На губах задремавшего пассажира-попутчика водитель заметил улыбку. И сам улыбнулся, завидуя пассажиру.
Глава 28. Аникщяй
На автовокзал Аникщяя Рената приехала за полчаса до прихода автобуса из Каунаса. Выехала с хутора заранее, чтобы не спешить на заснеженной дороге. Но «фиатик» преодолел зимнюю гравийку легче, чем она ожидала. Сам нащупал колею под снегом и доплелся по ней до асфальта, по которому уже не один десяток машин с утра проехал, укатав снег и определив края дороги. Дальше ехала она с той же черепашьей скоростью, но намного увереннее. А когда припарковалась, чай из малиновых листьев в термосе все еще был горячим. И она сидела в машине, пила чай из металлической кружечки-крышки термоса и смотрела на автобус, набиравший желающих ехать в Утену, ближний городок, который местами был больше похож на настоящий город, чем сам Аникщяй, гордившийся самым высоким в Литве костелом, но если забраться на одну из его двух башен, то и смотреть особенно было не на что, кроме извилистой «святой» реки Швентойи.
Наконец автобус на Утену уехал, и после пятиминутного отсутствия жизни на автовокзале и его платформах вместо привычных маленьких автобусиков к приземистому одноэтажному комплексу подъехал белый «Неоплан».
Витас вышел одним из первых, а потом, когда водитель открыл нижнее багажное отделение, вытащил оттуда два объемных чемодана и рюкзак.
Рената уже бежала к нему. Они поцеловались и только потом поздоровались.
– Поместится в твоей крошке? – спросил он, указав взглядом на багаж.
– Если внутри не «черные ящики», то как-то устроим!
Чемоданы оказались не тяжелыми. Рюкзак тоже особенно не давил плечи Ренате, вызвавшейся помочь донести его до машины. Именно рюкзак и поместился в багажник, заняв там почти все место. Чемоданы не без труда Рената с Витасом запихнули на заднее сиденье.
– Это все? – спросил, выглянувший на шум в коридор, дед Йонас.
– Нет, конечно нет! – возразил Витас. – Это только одежда и компьютер. Мебель я квартирантам оставил, а остальные свои вещи маме отвез. Она на даче одна живет, а там места хватает!
– Стало быть, с переездом! – Йонас закивал вполне приветливо. – Отмечать будем?
Витас вопросительно глянул на Ренату и тут же полез в карман куртки, вытащил двести литов, протянул деду.
– Это мой вклад на содержание дома! – сказал.
Старый Йонас улыбнулся. Деньги взял.
– Я думал, ты моложе! – проговорил. – А теперь вижу – взрослый и ответственный! Ну, если будете праздновать, зовите! У вас стол больше моего!
Разувшись и повесив куртки в коридоре на вешалке, Рената и Витас занесли вещи в комнату.
– Я тебе полшкафа освободила, – она кивнула на открытый платяной шкаф с висевшим на перекладинке десятком свободных деревянных «плечиков».
Разобравшись с одеждой, Витас стал искать место для своего ноутбука.
– Можешь пока обеденный стол использовать, – подсказала Рената.
– Я потом нормальный рабочий столик куплю, – пообещал Витас, оставив компьютер на кухне. – Праздничный ужин будем делать? Твой дед вроде не против!
– Конечно, я приготовлю! – пообещала Рената.
Пока она стояла у плиты, Витас включил компьютер и через модем влез в интернет.
– Что-то у тебя сеть плохо ловится! Медленно! – пожаловался он.
– Тут надо иметь терпение, – Рената обернулась. – Здесь все плохо «ловится»! Я на днях хотела для тебя работу найти, но у нас есть только одна ветеринарная аптека, да и та только для пчеловодов. А ветлечебницы нет. Ближайшая в Паневежисе. Может, съездим узнаем?
– Что узнаем? – удивился Витас. – А кто тебе сказал, что я хочу работать в ветлечебнице?
– Но ведь работать надо! – произнесла она нежно, чтобы не мог он ответить на ее слова резко. – Я вот себе тоже работу ищу.
– Не стоит беспокоиться, – попросил ее Витас. – Если будет нормальный интернет, я себе и так работу найду. А ездить в другой город и сидеть там с больными собаками и кошками с девяти до шести я не хочу!
Ужинать собрались за овальным столом. К вареной картошке Рената нарезала ветчины, поставила солений, на доске – початый квадрат черного литовского хлеба, не потерявшего ни свежести, ни аромата с сочельника. Налила в стаканы компота.
– А что-нибудь покрепче есть? – спросил Витас, присаживаясь.
